– Все ясно, товарищ полковник. Сунутся – задержим.

Остальные бойцы, демонстрируя согласие со своим командиром, кивнули головами.

– Если все же встреча Гончарова с заказчиком микропленок состоится в назначенном месте, тогда вы, – Чернышов обратился к водителям оперативных машин, – должны быть в полной готовности при необходимости блокировать выезд со стоянки перед автомагазином.

Чернышов указал на плане места, где водителям из наружки предстояло поставить свои машины, после чего уже обратился ко всем присутствующим:

– Вопросы?

– Где будете находиться вы, товарищ полковник? – поинтересовался командир отделения «Альфы».

– Как осуществлять связь? – спросил один из прапорщиков-водителей, по-моему, Самохин.

– С одиннадцати часов я буду возле автомагазина. В случае появления заказчика микропленок или его боевиков дам знать. Связь будем держать по рации. Но выходить в эфир я разрешаю только в двух случаях: при передаче Гончаровым микропленок и при явном нападении на него. Заказчик микропленок может иметь при себе радиочастотный сканер и с его помощью прослушивать ведущиеся в эфире радиопереговоры. Поэтому, кроме оговоренных случаев, всем соблюдать полное радиомолчание.

Я знаю – сотрудники службы наружного наблюдения настолько привыкли к рации, что без нее чувствуют себя просто безоружными. Поэтому последнее распоряжение Чернышова им не могло понравиться, однако никто, естественно, возражать не стал.

Чернышов снова обвел всех вопросительным взглядом и, убедившись, что ни у кого больше нет вопросов, сказал:

– Сейчас мы с командиром «Альфы» съездим на место проведения операции. Вы оставайтесь здесь и ждите нашего возвращения. Артем, – начальник взглянул на меня, – если мы не вернемся до десяти часов, забирай своих людей, машины и отправляйтесь на вторую площадку АМСЗ. В одиннадцать у проходной встретишь Гончарова, сам проинструктируй его и вслед за ним отправляйтесь к месту назначенной встречи. Маршрут ты знаешь. Но в любом случае мы с тобой еще созвонимся.

Чернышов старательно скрывал волнение, но перехитрить меня ему не удалось. Я в ответ ободряюще улыбнулся и даже успел подмигнуть, прежде чем он вместе с командиром «альфовцев» вышел из кабинета. Когда мой начальник и командир отделения «Альфы» ушли, я посмотрел на часы. До назначенной Гончарову встречи осталось менее четырех часов.

5.06, вторник, 09.00

Услышав стук в стекло, инспектор бюро пропусков Арзамасского механосборочного завода оторвала взгляд от разложенных на столе бумаг и взглянула в окно приема и выдачи документов. Напротив окна стоял мужчина в красивом и безусловно дорогом темно-синем костюме. Сотрудница бюро пропусков отметила аккуратную короткую стрижку посетителя, его мускулистую шею и широкий разворот плеч. С первого взгляда посетитель понравился ей. Он обладал той особой мужской красотой и обаянием, которые так ценят в мужчинах женщины. И только очки в смешной округлой оправе делали его лицо несколько простоватым.

– Да, я вас слушаю, – произнесла стандартные слова инспектор, но ее голос прозвучал несколько теплее, чем в разговоре с прочими посетителями.

– Я эксперт. Прибыл на ваше предприятие по поручению Государственной думы. У меня назначена встреча с главным инженером.

Объяснив сотруднице бюро пропусков цель своего приезда, посетитель протянул в окошечко удостоверение в темно-вишневой обложке из натуральной кожи.

Сегодня утром на контрольно-пропускном посту при въезде в Арзамас-29 ему уже пришлось предъявлять документы для проверки. Но милицейскому лейтенанту – начальнику дежурного наряда, остановившего следующий с железнодорожного вокзала Арзамаса рейсовый автобус, он протянул не служебное удостоверение помощника депутата Государственной думы, а обыкновенный потертый паспорт жителя Арзамаса-29. Да и одет человек был куда проще, чем сейчас. Вместо фирменного костюма на нем были вытянувшиеся на коленях от каждодневной носки брюки, темная рубашка без галстука и незатейливая курточка-ветровка, из тех, что продаются на каждом российском вещевом рынке. Своим внешним видом человек ничем не отличался от остальных пассажиров автобуса, поэтому не заинтересовал проверявшего его документы лейтенанта. Однако если бы лейтенант проверил багаж в его дорожной сумке, то нашел бы для себя немало интересных и ранее не виданных предметов. Но он этого не сделал, невольно подтвердив тем самым, что бывалый диверсант способен проникнуть на охраняемую территорию даже при усилении мер безопасности.

После проверки документов Шон вместе с остальными пассажирами занял свое место в автобусе и благополучно доехал до городского автовокзала. Несмотря на раннее утро, здесь уже было довольно много народа, в основном пенсионеров, которые уезжали на свои дачные и садово-огородные участки. Снова смешавшись с толпой пассажиров, Шон дождался на автовокзале половины девятого, после чего отправился в привокзальный туалет. Там он заперся в одной из кабинок и быстро переоделся в специально привезенный из Москвы костюм. После этого Шон достал из потайных карманов дорожной сумки части разобранного американского керамического пистолета Glass Gun[9]и быстро собрал его. В свое время несколько образцов секретного оружия американских спецслужб, не определяемого металлодетекторами, с большим трудом были добыты российской службой внешней разведки. Разработку операции осуществлял отдел Берша, поэтому начальник отдела позаботился, чтобы его личный агент-ликвидатор получил один из «невидимых» пистолетов. Приведя пистолет в боевое положение, Шон засунул его во внутренний карман пиджака. Еще в Москве он зашил карман по диагонали. Теперь пистолет удобно располагался под пиджаком рукояткой вверх, что позволяло убийце выхватить его практически мгновенно. Приготовив оружие, Шон достал из сумки пухлую кожаную папку, которая, по замыслу убийцы, должна была довершить его новый образ. В итоге из туалета вышел уже совершенно не тот человек, который вошел туда всего десять минут назад. Только потертая дорожная сумка, куда Шон сложил снятые с себя вещи, явно не соответствовала его щегольскому виду. Но такое несоответствие длилось всего несколько минут, пока Шон не упрятал сумку в одну из свободных ячеек автоматической камеры хранения, обнаруженной им на автовокзале.

Покинув здание автовокзала, Шон направился к стоянке такси, которая располагалась здесь же, на привокзальной площади. Выбрав машину с наиболее интеллигентным по виду водителем, Шон уселся на заднее сиденье и коротко бросил:

– К заводоуправлению.

Водитель оказался понятливым, и Шону не пришлось объяснять, какое именно заводоуправление он имеет в виду. В машине Шон надел на нос очки со стеклами без диоптрий и, раскрыв захваченную с автовокзала папку, сделал вид, что углубился в изучение находящихся там документов. Ровно в девять утра Шон вошел в бюро пропусков и постучал в окно выдачи документов…