— А разве они лучше? — удивилась Рита.

— Девочка моя! И эти — козлы! Но они умеют выговаривать слова, забытые мужьями. Подарки приносят дорогие, изысканные. Иначе на кой черт они нужны?

— А если без подарков?

— Без подарков лишь козлы в стаде ходят! Магазинов рядом нет, — хохотала мать.

— Не боятся, что мужья узнают? Ведь подарки даром не делают?

— Ох-х, Рита! Конечно, всякое случалось! И даже заставали на факте! Ну и что? Из десяти таких случаев лишь один предан громкой огласке. Кому хочется прилюдно признать себя рогатым? Это ж позор, прежде всего мужу. Жена всегда права даже здесь. Скажет, что жила с импотентом, потому дружка завела. Ей и поверят. Причем все. И попробуй потом докажи обратное? До конца жизни клеймо носить станет.

— А если он женится?

— Не скоро такие решаются на повторный брак. Годы нужны, чтоб забылось.

— Как же случается, если муж жене изменит?

— Сплошь и рядом таскаются! Ни одного не знаю, чтоб от жены не бегал. Все они — кобели!

— И даже в Твоем окружении? — удивилась Рита.

— Чаще, чем там — внизу! У тех средства не позволяют. У наших — другое подводит. Возрастные проблемы. Есть деньги, имеется желание, а с применением — сбой! Не у всех, конечно. Те, кто еще в силах иметь любовницу, никогда не упустят случай, тем более теперь, когда женщины стали доступней сигарет. Сами на шею виснут. Лишь бы платили. Ну и, конечно, не теряются. Случается, меняют их как носки, бывает, к одной привыкают, как к определенной марке табака. Иногда жены узнают. И что с того? Ей тоже хватает. Дома поскандалят, на улицу не вынесут. Потому что она в отместку мужу еще пяток новых поклонников заведет. Так и живут, утешаясь всяк по-своему. Скучать некогда! Чей-то вчерашний любовник сегодня — моим стал. А и я времени не теряю. Жизнь короткая! Ею надо успеть насладиться полностью.

— А любовь? — подала голос Рита.

— Что? А, да! Случалось, и мне приносили дорогие подарки! Но не твой отец! Он не был щедрым! Другие радовали. И отчим. Особо поначалу. Теперь вот тоже постарел. Три месяца ничего не покупает.

— А ты ему?

— Я — женщина. Это неприлично развивать в мужчине алчность! Он должен быть счастлив тем, что от него подарок принят.

— А случалось, что отказывалась?

— Естественно! От дешевых! Ну, скажи на милость, разве не обидно получить букет роз и к нему флакон духов?

— Духи бывают разными, — не согласилась дочь.

— Верно! И все же этого мало! Тем более если мужчина пришел с определенными намерениями. Тут его и «Маженуар» не спасет. Французские духи, даже самые изысканные, хороши лишь для знакомства! Если его желают продлить, приходится расплачиваться.

— Тогда понятно, почему твое общество предпочитает связи на стороне — с доступными девками.

— Ну не скажи! Дешевки — это риск! Лечение впоследствии обходится дороже. И молва, и подмоченная репутация… Такое потом долго помнится. Потому чем старше мужчина, тем осторожнее и разборчивее в связях…

— А любовь? — повторила вопрос Рита.

— Да это все плод фантазии — детских сказок! Ну скажи, кому нужны сегодня Иванушки-дурачки? Все предпочтут Ивана-царевича! Даже если Иванушке — двадцать, а Ивану — шестьдесят! Потому что Иванушка-дурачок так и остался на своей печке. Бездельник и обжора! А Иван-царевич — это новый русский. Он и оденет, и накормит! Он и на Канары свозит. Но вся беда в том, что Иванушек много и теперь. Вон как твой отец! Тот до гроба в дураках останется. Царевичей вот мало. И. все нарасхват! Каждая принца хочет, не соглашаясь на меньшее. Но пока Иванушки станут Иванами — уходят годы, и на твою долю остаются лишь Кощеи. Но и их можно окрутить, если иметь мозги. Поняла? Пореже о сказках вспоминай, чаще о жизни думай. В ней мало сказочного. А уж от любви и облезлого хвоста не увидишь. Потому их сочиняли старики, что и тогда и теперь, в каждой судьбе — не райские кущи цвели, а сплошные ураганы гремели, иль беспросветная тьма стояла за окном. Выкинь из головы пустое. Живи реальным, не гори в надуманной любви, она слезами отольется. Помни, и твоя молодость кончится очень быстро, как детский сон. Проснешься, а тебе уже пятьдесят. Не приведись в несчастии жить. Ничего не вернешь и не исправишь. А ведь ты в том возрасте уже ни на что не сможешь рассчитывать, лишь на старость. Она — конец всему…

— А ты? Тебе уже за пятьдесят. Отчиму — за семьдесят! Он совсем больной!

— Но он в этой жизни, к счастью, не единственный. Всегда есть запасной. И ты это учти. Муж — это ширма, ограждающая от сплетен, от нужды. Для радости, было бы желание, всегда иметь будешь, — подморгнула лукаво…

Ритка тогда так и не согласилась с матерью.

Нет, никогда не приносил ей подарков Тимка. Не говорил пышных слов. Не восторгался ею вслух. Он любил ее молча, тихо, преданно. Она видела и верила ему. Она никогда не задавала вопрос — за что они полюбили друг друга? Просто потому, что иначе быть не могло.

Рита вспоминает, как объяснялся ей в любви парнишка. Неужели и впрямь никогда не услышит его голос, не увидит самого Тимку?

Тихий стук в дверь прервал воспоминания. Ритка, открыв, недовольно поморщилась. Опять этот сосед — художник. Ну, чего повадился?

— Рита! Я с просьбой к вам! Не сочтите назойливым. Поймите верно. В Москве скоро выставка откроется. Я свои работы предложу. Но хотелось бы — ваш портрет закончить. Немного осталось.

— В Москву мой портрет? Зачем? — возмутилась хозяйка и стала на пути Алешки, не пропуская его в комнату. Художник достал из-за спины плюшевого мишку:

— Это малышу! — но тут же заметил на столе фотографию Тимки. Все понял, помещал. И попросил неуверенно: — На десяток минут присядьте, поговорите с мужем молча. Забудьте обо мне. Останьтесь втроем. Поверьте, как всегда, что вы — вместе…

Через неделю Алексей позвал Тихона. Отец дольше обычного задержался у соседа. А вернувшись, долго молчал. Лишь перед сном разговорился с Риткой:

— Я-то, старый пень, думал, что сосед наш к тебе мосты строит, подвалить хочет по мужичьей части. А у него и в голове того не было. Эх, если бы ты видела себя на картине! Я отец, а супротив соседа — слепой дурак! Аж совестно стало впервой в жизни.

— Пап! Он эту картину в Москву повезет!

— И пускай! Ее в Парижах поставить не грех!

— Зачем? Не надо!

— Пущай! Нехай все видят, что не пропалаты! Все выстояла! И через горе, через беды придешь к родам — чистой девочкой, не посклизнувшейся, не упавшей в грязь, не сгубившей дите и не предавшей себя! Пусть мы простые. Зато смеемся и плачем, любим и рожаем от любимых. И ждем… Долгими годами, до самого конца ждем, даже когда некого ждать… Мы верим… И любим до последнего вздоха. Такое не купишь ни деньгами, ни подарками. Потому что вера с любовью — в сердце живут. Они с нами всегда — нашей радостью и счастьем, сквозь жизнь, друзьями остаются. Они никому не видны. Они, как счастье человеку, — от самого Бога, на всю судьбу подарены. И нет ничего дороже их…