разговоры. Но ее ума хватало на то, чтобы понять, что эта операция больше не является стандартной. Стандартные действия были разжеваны и выплюнуты врагом. Понимание этого не могло, однако, ее успокоить. Она хотела убивать.

Временами ее пальцы сжимались, словно лежали на пусковом устройстве смарта. Это зрелище заставило бы Рипли нервничать, если бы она и так уже не была напряжена, как заведенная до предела пружина старинных часов.

Это продолжалось до тех пор, пока Васкес не почувствовала, что должна что-то сказать или начать рвать на себе волосы.

— Ладно, мы не можем ударить по этим тварям. Мы не можем спуститься вниз группой, мы даже не можем вернуться в транспортере, потому что они вскроют его, как банку горошка. Но почему бы не сбросить туда несколько канистр с Си-Эн-20? Парализовать все это гнездо? У нас его достаточно, чтобы сделать всю колонию необитаемой.

Хадсон умоляющими глазами обвел всех.

— Слушайте, парни, надо сматываться отсюда, идет?

Он посмотрел на стоявшую рядом женщину.

— Я согласен с Рипли. Пусть превращают всю колонию в детский манеж, если хотят; но мы сейчас убираемся и вернемся с боевым кораблем.

— Ты что струсил, Хадсон, — Васкес прищурилась.

— Струсил! — он даже выпрямился от неожиданности. — Мы вляпались здесь по уши. Никто не говорил, что мы можем попасть в такую переделку. Я буду первым добровольцем в следующей экспедиции, но я хочу иметь подходящее снаряжение, чтобы справиться со всем этим. Это не усмирение толпы, Васкес. Ты пытаешься дать пинка какой-нибудь заднице, а они откусывают твою ногу.

Рипли повернулась к оператору смарта.

— Нервный газ может не подействовать. Откуда мы знаем, как он влияет на эту биохимию? Может, они только чихнут. А может, он им даже доставит удовольствие. Я проткнула брюхо этой твари, выгоняя ее из шлюза, и это не произвело на нее особого впечатления. Пришлось поджарить ее, включив двигатели корабля.

Она прислонилась спиной к стене.

— Мы должны убраться отсюда и с орбиты разбомбить колонию и то большое плато, где мы впервые нашли корабль, на котором чужие явились сюда. Это единственный надежный выход.

— Подождите минуту, — Хранивший молчание во время всей это дискуссии Берк внезапно ожил. — Я не допущу подобных действий. Вы превышаете свои полномочия.

— А вы не думаете, что это неординарная ситуация? — прорычал Хадсон. Он указал на свою перевязанную руку и свирепо посмотрел на представителя Компании.

— Ну, конечно.

— Тогда почему вы против применения ядерного оружия? — настаивала Рипли. — Вы теряете колонию и одну процессорную станцию, но в вашем владении остается еще девяносто пять процентов мощностей по преобразованию атмосферы, и вы сможете работать на остальной части планеты. К чему колебания?

Почувствовав в ее голосе вызов, представитель Компании заговорил мягче.

— Ну, я понимаю, что все вы очень взволнованы. Я тоже очень расстроен. Но это не значит, что мы — высший суд и справедливость. Мы должны действовать очень осторожно. Надо хорошо все обдумать, прежде чем вместе с водой выплескивать ребенка.

— Ребенок мертв, Берк, и только вы этого не заметили.

Рипли решительно отказывалась понять его.

— Все, что я прошу, — убеждал он, — это то, что пора взглянуть на ситуацию в целом, если вы понимаете, что я имею в виду.

Она скрестила руки на груди.

— Нет, Берк, я не понимаю. Он торопливо заговорил.

— Прежде всего, это сооружение стоит больших денег. Мы ведь говорим о целой колонии. Даже если забыть о стоимости нового строительства. Уже одни только расходы на транспортировку огромны, а процесс преобразования атмосферы на Ахеронте только начинает приносить плоды. Действительно, атмосферные процессоры полностью автоматизированы, но они все же нуждаются в регулярном надзоре и обслуживании. Поскольку на планете не будет никаких жилищ, придется держать на орбите несколько кораблей-гостиниц для персонала. Это повлечет за собой такие дополнительные расходы, которые даже трудно представить.

— Пусть пришлют мне счет, — Рипли даже не улыбнулась. — У меня есть текущий счет. Что еще?

— Другая причина такова, что мы впервые столкнулись здесь с такой формой жизни. И мы не вправе уничтожить ее. Это будет невосполнимая утрата для науки. Мы можем никогда не встретить их снова.

— Да, это было бы ужасно.

Она расцепила руки.

— Вы что. все забыли, Берк? Помните, как вы обещали мне, что, если мы найдем здесь чужих, мы уничтожим их и забудем об интересах науки. Вот почему я никогда не любила иметь дело с администрацией: у этих парней очень избирательная память.

— Мы не можем так поступить, — протестовал он.

— Оставьте.

— Да, оставьте, — Васкес, словно эхо, повторила слова Рипли. — Посмотрите на нас.

— Может, ты хочешь продолжить? — влез Хадсон, — Мы уже сыты, парень.

— Слушайте, Берк, — Рипли явно была недовольна. — У нас было соглашение. Мне кажется, я выполнила ваши требования. Мы прилетели сюда, чтобы получить подтверждение моего рассказа и выяснить, почему оборвалась связь между Землей и Ахеронтом. Теперь у вас есть подтверждение и объяснение для Компании, а я получила оправдание. Теперь пора убираться отсюда прочь.

— Знаю, знаю.

Он положил руку ей на плечо, стараясь, чтобы это не было фамильярным жестом и, отвернув ее от остальных, понизил голос.

— Сценарий изменился. Нужно быть готовым не поддаваться первому впечатлению, нужно сдерживать свои естественные эмоции. Надо знать, как использовать свое преимущество. Мы уцелели здесь, теперь надо выжить там, на Земле.

— К чему вы клоните, Берк?

Он не заметил холода в ее глазах или просто сделал вид, что не заметил.

— Все, что я пытаюсь сказать, это то, что это очень важно, Рипли. Я имею в виду, действительно важно. Мы никогда не встречали таких существ прежде и вряд ли встретим потом. Их сила и жизнеспособность просто невероятны. Их нельзя уничтожить просто так вместе с теми возможностями, которые в них заключены. Надо понять, как можно обращаться с ними, а не взрывать их.

— Вы уверены?

— Вы рассуждаете нерационально. Я понял теперь, через какой кошмар вы прошли. Не думайте, что я не понял. Но нужно смотреть на все это шире. Что было, то было. Мы не можем помочь колонистам, не можем ничего сделать для Кроу и Эйпона и других, но мы можем помочь самим себе. Мы можем изучить эти существа и использовать их, подчинить их себе.

— Их нельзя подчинить себе. Надо убраться с их дороги, а если мы имеем хотя бы малейшую возможность, то должны расщепить их на атомы. Не говорите мне о «выживании» на Земле.

Он глубоко вздохнул.

— Ну, Рипли. Эти чужие не похожи на нас, но мы должны их изучить и понять. Уникальность — вот их