Пауза.

– Да. Извини.

– Да ладно, если тебе от этого хорошо. Как кстати это было?

– Гм… по-другому.

– Словно скумбрию облизываешь?

– Это же было только первое свидание, – сказала я. – За кого ты меня принимаешь?

– Господи, – слабым голосом сказала Эмили. – А что вы тогда делали? – Она стукнула себя по лбу. – Лучше не говори!

– Мы ходили в кино. Слушай, мне нужно принять душ и отдохнуть.

– Конечно, ты, должно быть, выжата как лимон. Ну, я имею в виду… Я не говорю… О, господи! – Она бешено закликала мышкой. – Увидимся.

Я зашла в свою спальню, закрыла за собой дверь, села за стол Эмили, и устало начала перебирать какие-то непроданные сценарии, надеясь отвлечься.

Я не была выжата как лимон. Я была в ужасе. Совершенно потеряла почву под ногами. Вся эта ситуация с Ларой… О чем я только думала?

Я не лесбиянка. И даже не бисексуалка.

Весь вечер, от и до, был сплошным кошмаром. Началось все с того, что Лара выглядела просто ослепительно. Волосы пышные и блестящие. Платье джерси в обтяжку. Ничего плохого в этом не было, пока я не поняла внезапно, что она постаралась специально. Специально для меня. Я была польщена, но только на минуту, а потом разволновалась.

Мы поехали в Санта-Монику в кино. Но никто из нас не понял содержания фильма. Когда мы вышли из кинотеатра в знойную ночь, оказалось, что мы обе надеялись, что вторая сможет объяснить, про что же он был. Это не предвещало ничего хорошего. У меня возникло сильнейшее желание спросить Лару, что она знает о курсах обмена валют, но я боялась обнаружить, что она не знает ровным счетом ничего, как и я.

– Что теперь? – спросила я. – Пойдем выпьем?

Вокруг нас были сотни привлекательных баров и ресторанчиков. Но Лара решительно покачала головой с многозначительной улыбкой:

– Не-а. Идем ко мне.

Мне показалось, что у меня в животе выпустили на свободу целую клетку бабочек. Это просто нервы, попыталась убедить я себя. Не ужас. Нервы. Все понятно, если принять во внимание мою робость и неопытность. Но Лара достаточно поднаторела в этом деле, так что она возьмет все под контроль и облегчит мою задачу.

Когда мы пришли к ней, она открыла бутылку вина, поставила диск с какой-то джазовой музыкой и зажгла ароматические свечи. Именно из-за ароматических свечей я и осознала весь масштаб своей ошибки. Она определенно намекала на секс. Место бабочек в моем животе занял свинцовый шар. Теперь в моих ощущениях не было никакой двойственности. Мне хотелось домой, хотелось убежать отсюда как можно быстрее. Но вместо этого я должна была устроиться клубочком на диванчике, попивать «шардоне» и обмениваться с ней озорными взглядами среди мерцающих свечей.

Я набралась храбрости и попробовала. Мне удавалось выдавить кисленькую улыбочку каждый раз, когда Лара бросала на меня жаркий взгляд. Но, по мере того как она пододвигалась ко мне, моя паника усиливалась.

В отчаянии я пыталась поддерживать беседу, но была так напряжена, что казалось, будто я провожу с ней интервью перед приемом на работу.

– На скольких экранах пустят «Голубей»? Интересно было организовывать вечеринку для съемочной группы? Кошмарно? О, дорогая…

Мне так хотелось уйти, но я не могла придумать, как выйти из этого затруднительного положения. Слова, которые могли бы меня освободить, все еще хотели вырваться на свободу, но оказались запертыми в моем горле. Меня останавливало то, что я сама пошла на это, понимая все последствия. Как только Лара предложила мне свидание, я могла бы сразу послать ее подальше, но вместо этого всем своим видом демонстрировала симпатию. Поскольку тогда так оно и было. И хотя сейчас все было иначе, у меня не было права сказать ей, что я передумала.

Когда мы выпили по полтора бокала «шардоне», Лара внезапно склонилась надо мной. Практически легла на меня. Началось! Непроизвольно я сжалась и отпрянула. Какое облегчение я испытала, поняв, что она всего лишь хотела наполнить мой бокал. Трясущейся рукой я приняла бокал и с благодарностью в один присест выпила почти все его содержимое.

– Эй, смотри у меня, не напивайся! – ласково проворчала Лара.

– Нет, что ты.

И снова мною овладело беспокойство. Я даже молилась, предлагая Богу сделку. Если Он меня вызволит отсюда, то я больше никогда не совершу ничего рискованного. Но, должно быть, Боженька отвечал на другой звонок, поскольку в следующий момент Лара присела еще ближе и убрала с моего лица волосы. Потом поцеловала меня, и это не было очень уж неприятно. Потом она залезла мне под топик и стала ласкать мне грудь. Это тоже не было неприятно. В тот момент я поняла, что теперь моя очередь что-то сделать. Я сделала вид, что дергаю за бретельки платья, демонстрируя тем самым желание. Кто же знал, что она возьмет и спустит платье до пояса, а потом снимет лифчик и начнет сжимать собственные груди. Как только она дотронулась до себя, ее соски напряглись и смотрели теперь прямо на меня. При других обстоятельствах это было бы сексуально, но меня сковало ощущение неприемлемости всего происходящего.

– Не трусь, – подбодрила меня Лара.

Я сделала глубокий вдох и осторожно начала гладить ее грудь. Отчасти, чтобы ответить на ее любезность, отчасти из интереса, на что же похожи имплантанты. Но поскольку кроме своей собственной груди я больше ничью не трогала, то сравнивать было не с чем.

За этим последовали новые ласки. И раздевание. Лара была прекрасна, без сомнения. У нее была нежная кожа, покрытая едва заметным пушком, и от нее божественно пахло чем-то сладким. Однако когда наши бедра соприкоснулись, ощущение было не то, ведь мы обе были плоские. И я поняла, как же мне нравятся мужские тела.

Сначала я отвечала на Ларины ласки под воздействием то ли напускной храбрости, то ли любопытства, то ли ее желания. Но что бы это ни было, ощущение прошло, и я ясно осознала, что откусила кусок больше, чем могу прожевать. Хотя я ничего не жевала, не думайте. Господи, ничто на земле не смогло бы заставить меня облизывать скумбрию.

Говорят, что только женщина по-настоящему понимает желания другой женщины. И Лара, бесспорно, старалась изо всех сил. Но я не могла заглушить голос разума и слушать лишь тело, чтобы попробовать получить от этого опыта все возможное удовольствие. Я чувствовала себя законченной обманщицей и, что еще хуже, дурой.

К счастью, казалось, Лара наслаждалась и так. Когда я начинала особенно сильно зажиматься, она отмахивалась со словами «Ты же в первый раз».

– Спасибо, – робко сказала я.

– Ничего, – отозвалась она. – Скоро войдешь во вкус и будешь развлекаться с тридцатисантиметровыми фаллоимитаторами!

Господи Иисусе!

В ту ночь я почти не спала. Наутро она довезла меня до дому по дороге на занятия по йогилатесу. Любители ритмов жизни только начали подъезжать. Один или два даже поздоровались со мной. Они, очевидно, уже привыкли, что в субботу утром можно увидеть, как я приезжаю домой в той же одежде, в которой была в пятницу вечером.