Виктор попытался подползти к ней, но не смог даже перевернуться на живот. Внезапно Тамара дернулась и сама встала на ноги. Ее фигура исказилась. Виктору показалось, что он видит перед собой не свою старую знакомую, а помятый голографический снимок. Руки и ноги женщины вытянулись, и на каждой конечности появилось по лишнему суставу. Нижняя челюсть выперла вперед и на ней кривым частоколом начали отрастать острые, как наточенные карандаши, зубы.

Мысли в голове Виктора стали неуклюжими и неспешными. Страх исчез. Чтобы бояться, нужно иметь нормальную скорость мыслительного процесса, а его мозгуже начал утрачивать связь с реальностью. Нервные импульсы не могли протолкнуться через нейроны и застревали в них, как кровяные тельца в затромбившихся сосудах, а засыпающий разум, как это водится, плодил невероятных чудовищ.

В дверях появились существа, похожие на людей только количеством рук и ног. Их было двое. Одно сжимало нож, к плечу второго толстыми веревками был привязан луппер. Виктор инстинктивно потянулся к поясу, на котором уже давно не было бластера. Тело собиралось защищаться, но сознание уже не понимало, что происходит. Существа приближались. Странное нечто, которое раньше было Тамарой, встало в боевую стойку и выставило перед собой руки, изогнутые в форме клешней богомола. Истончившееся тело женщины слегка покачивалось из стороны в сторону. «Я сошел с ума, или Томка, действительно – модификант?» – подумал Виктор и этот вопрос показался ему тяжелым и угловатым, словно был сложен из силикатных кирпичей. Богомол прыгнул на существо с луппером. Верхняя конечность, преобразившаяся в костистый зубчатый меч, с размаху вонзилась в шею противника. Брызнула черная кровь. По глазам полоснула вспышка света, впечатав в потолок страшные ломаные тени. Богомол потемнел и рассыпался на обугленные веточки. Рядом с ним, истекая кровью, упал монстр.

Второе существо, не обращая внимания на схватку, подошло к Виктору, заглянуло ему в глаза и оскалилось. Рука Виктора, ставшая независимой от его сознания, начала двигаться по направлению к жуткой харе. Пальцы сами собой растопырились, будто хотели вцепиться в водянистые глаза монстра. Тот заулыбался еще шире, легко оттолкнул Витину ладонь и вместо нее показал ему свою. Заскорузлую, с коричневыми чешуйками и участками засохшей до полного отвердения кожи. Виктор зачарованно разглядывал ее, не в силах отвести взгляд. Через секунду в его поле зрение вплыло блестящее лезвие. «Сейчас он перережет мне горло», – подумал Виктор. Мысль была ясной, острой и гладкой на ощупь, как клинок.

Немного поиграв ножом, монстр подвел лезвие к своей ладони и аккуратно срезал затвердевший кусок. На обнажившейся нежно-розовой коже выступили молочно-белые капельки жидкости, которые чудовище немедленно слизнуло шершавым, покрытым бородавками языком.

– Что тебе от меня нужно? – попытался спросить Виктор, но слова остались непроизнесенными. Они застряли где-то между речевым центром мозга и парализованной гортанью.

Монстр спрятал нож и немного размял в руках кусок собственной кожи. Виктор с интересом наблюдал за ним, не понимая, что происходит. Чудовище двумя пальцами разжало челюсти Виктора и умело засунуло кусок кожи ему в глотку. Желудок сжался в судороге, но монстр уверенно пропихивал зловонную частицу себя всё дальше в пищевод. Тело Виктора хрипело и вяло сопротивлялось кошмару, а сознание отказалось воспринимать реальность и провалилось в благословенную бездумную тьму.

* * *

Полет продолжался не одну неделю, как рассчитывал Пидл, а две или три. Сомий Джог давно потерял счет дням. Аварийные ситуации следовали одна за другой. Звездолет буквально разваливался на куски прямо в полете. Едва они заканчивали работу в одном месте, как нужно было срочно бежать на другой конец корабля и заделывать, заваривать, заколачивать. Пидл и Сомий забыли, что такое нормальный сон и спокойный прием пищи.

Жевать приходилось прямо на ходу, и хорошо, если по пути удавалось найти галеты или упаковку сухой водорослевой каши. Чаще всего не было и этого. У гридера вошло в привычку обыскивать тумбочки в жилых помещениях, в которых им доводилось бывать. Воду добывали прямо из труб. Часто она была очень низкого качества, и Пидл постоянно страдал от расстройства кишечника. Организм Сомия оказался гораздо крепче, чем он сам ожидал. Однажды, при замене труб рядом с атомным реактором, его окатило водой из контура охлаждения. Пидла как ветром сдуло из отсека, как только он увидел цифры на индикаторе, показывающем радиационный фон. Но для Джога всё обошлось благополучно. Он принял душ, плотно покушал и проверил свое состояние у робота-санитара. Тот не нашел никаких отклонений, кроме запредельной усталости. Сомий внимательно прочитал результаты обследования и объявил капитану о своей экстренной госпитализации для срочного лечения лучевой болезни. После этого маленького обмана гридер спал почти сутки, спрятавшись в реанимационной камере, которую предусмотрительно отключил от бортовой сети связи. Но даже хороший отдых не смог полностью восстановить силы, подорванные непрерывной изнуряющей работой.

Лишь немного выспавшись, Сомий покинул госпитальный блок и отправился на поиски своего напарника. Тот отыскался в самом отдаленном закутке носового трюма. Пидл спал, стоя по пояс в воде и держась рукой за дырявую трубу, из которой тонкой струйкой сочилась маслянистая жидкость Над головой электронщика смертельно опасным маятником качался оголенный провод, который время от времени касался железной стены и осыпал Пидла искрами. Электронщик ничего не замечал. Он сильно вымотался, но, даже закрыв глаза от усталости, продолжал вяло закручивать какой-то вентиль.

Сомий усадил напарника на ящик с пугающей надписью «Подрывной комплект системы самоуничтожения» и занялся поисками места обрыва электрического кабеля. Неизвестно откуда и куда идет провод, и сейчас, скорее всего, он никому не нужен, но, возможно, он понадобится в будущем. Например, при торможении звездолета. Пидл несколько минут неподвижно сидел на ящике со взрывчаткой. При этом из его горла вырывалось невразумительное бормотание, а кисть продолжала плавные вращательные движения. Внезапно электронщик очнулся, посмотрел на Сомия дикими глазами, повалился на бок и захрапел. Джог понял, что в ближайшие сутки он может не рассчитывать на своего напарника.

Гридер неторопливо натянул резиновые перчатки и собрался уже скрутить и изолировать два конца провода, как где-то под потолком взревел динамик:

– Это капитан Дио! Ответьте кто-ни… – от неожиданности Джог разомкнул концы и в помещении сразу стало тихо. Провод, которым занимался Сомий, питал систему общего оповещения. Бесполезное и даже вредное стройство. Стоит его починить, как тут же получишь новое задание. Чувство долга не сразу перебороло лень, но в конце концов Сомий соединил кабель.

– Всему экипажу, просьба немедленно прибыть в рубку, – прохрипели динамики. – Кто-нибудь меня слышит? Ублюдки!

Сомий похлопал себя по карманам и, не найдя изоленту, решил оставить скрутку неизолированной. Полюбовавшись корявым произведением своих рук, он подошел к переговорнику.

– Что за спешка, капитан Дио? – с чувством собственного достоинства поинтересовался Сомий. Гридер чувствовал некоторое превосходство над капитаном. В конце концов, без него и Пидла этот ничтожный Дио давно бы погиб. Он и теперь обречен. Вопрос только в том, сколько времени Сомий позволит ему прожить.