– Я сам кому хочешь руки-ноги поотрываю, – заявил Джанк. – Мне еще и первую серию проводящих нервных оболочек загрузили. В расчете на увеличение мускулатуры.

– Еще шесть серий, – пошутил Релло, – и станешь полноценным индуктором.

Джанк поднял ладонь к лицу, принялся, словно испытывая, сгибать пальцы по одному.

– Да. Я и не подозревал, как много подсознательных знаков можно подавать моим малышам. А теперь получается само собой, понимаете?

Ирелла посмотрела в окно, в которое заглядывали мунки Джанка.

– Они с нами так давно, что срослись наподобие передвижных частей тела. А вам они понадобятся, – серьезно добавила она.

– А когда начнут модифицировать твою когорту? – жадно спросил Деллиан.

– Завтра, – ответил Джанк.

– Тебя это не огорчает? – спросила Ирелла.

Мальчики уставились на нее с таким изумлением, что она прямо-таки услышала треск образовавшегося между ними разрыва. Конец, – поняла девочка, – они ей больше не братья. Теперь различия перевесят любовь. Она только и сумела, что не расплакаться у всех на глазах.

– Нет, – сдерживая негодование, ответил Джанк. – Так ведь они и впредь будут для меня важны. Не просто важны – необходимы. Отношения меняются. Мы взрослеем, Ирелла. Мне уже не нужна стайка ласковых щенков.

Он снизу вверх улыбнулся Релло, и тот в ответ любовно пожал ему ладонь.

– Взрослеем, – рассеянно повторила Ирелла. – Что да, то да.

Деллиан, почуяв, что с ней неладно, обнял девочку.

– Не так уж сильно все меняется, – утешил он.

В мунк-комплексе Ирелле всегда становилось спокойнее. Если Уму или Дуни сбивали с ног, она шла к Уранти в уверенности, что синяки и царапины им обработают и обезболят. Если они по глупости наедались чего-нибудь неподходящего, здесь им давали лекарство и позволяли отлежаться. На сей раз, проходя по широкому коридору, тянувшемуся от входа по диаметру купола, Ирелла не находила в себе прежнего уютного чувства. Белые гигиеничные плитки пола и светло-серые стены выглядели слишком функционально, символизируя для нее истинную суть мунков: искусственных существ, обреченных…

Уранти было в обработочной в дальней части клиники: занималось мунком одного мальчика из пятой возрастной группы. Улыбнувшись, Уранти махнуло Ирелле, приглашая посидеть, пока оне заканчивало перевязку ссадины черной ис-кожей. Потом мальчик и мунк, радостно держась за руки, убежали, сопровождаемые настойчивым наставлением Уранти поберечь себя в ближайшие двадцать четыре часа.

– Арена? – спросила Ирелла.

Уранти стянуло с рук стерильные перчатки.

– Хоккей. Не представляю, какой умник додумался всучить мункам хоккейные клюшки, которыми можно помахаться в толпе. – Оне вздохнуло, покачивая головой. – Вся процедура с отработкой связи – один неудачный эксперимент. – Уранти огляделось. – А где твои?

– Оставила дома.

– Да что ты? Они соглашаются остаться без тебя?

– Не слишком охотно, но соглашаются. У нас ведь не такая связь, как у мальчиков с их когортами. Я, наверное, более замкнута. Это и Уме с Дуни передалось.

Уранти мягко улыбнулось ей.

– Однако ты одна из своей возрастной группы дала мункам имена.

– Нам не разрешали.

– Милая, не послышались ли мне мятежные нотки в твоем голосе?

– Я всего лишь проявила практичность – и вежливость. И то и другое теперь выглядит бессмысленным.

– Как это понимать?

– Я про модификации – говоря дипломатичным языком древних земных политиков, – которым вы собираетесь подвергнуть наших бедных мунков.

– Понимаю. Потому ты и пришла.

– Да.

– Что тебя интересует?

– Я хочу видеть.

– Что?

– Боевые ядра, в которые вы собираетесь их модифицировать. Я видела изображения и схемы – но не их самих.

– Понимаю. Карта – не то же самое, что местность.

Ирелла насупилась, обдумывая.

– Что-то в этом роде. Да.

Уранти снова вывело ее в главный коридор, а затем по нему – в шестиугольную камеру хаба. Выбранный техником портал открывался в ту часть здания, где Ирелла прежде не бывала. Девочка очутилась на смотровой галерее, огибавшей чистую сборочную площадку длиной сто пятьдесят метров, со сплошным жемчужно-белым полом, стенами и потолком, а также с маленькими комнатками, идущими вдоль стен и отделенными стеклянными перегородками. Ирелла, одетая в шорты и футболку, в сандалиях на ногах, почувствовала себя совершенно не на месте. Редкие люди, которых она замечала между промышленными, судя по размеру, фабрикаторами, – все были во врачебных халатах.

– Это наши молекулярные инициаторы по образцу неанских, – не без гордости пояснило Уранти, указывая на ряд больших кубов внизу. – Во всяком случае, мы так полагаем. Внедренные мета-люди не были вполне уверены, что полностью усвоили принципы. Нашей биогенетике далеко до такого технологического уровня.

– Они создали мунков, – ровным голосом произнесла Ирелла.

– Да! Мунки – бионические объекты. Но, замечу с гордостью, полностью спроектированы человеком. Мы так и не получили доступа к творческим программам, которыми располагал неанский корабль внедрения.

– А боевые ядра что такое?

– Сплав биологии и человеческого оружия. Нам сюда.

Пройдя по галерее, они оказались над сборочными отсеками. Когорта боевых ядер лежала в люльках, и манипуляторы гендес-дистанционок двигались над ними, укладывая последние слои компонентов. Живые машины представляли собой матовые серые цилиндры длиной в три и толщиной в два метра, с осиной талией на трети длины; обе оконечности сужались, превращаясь в острые конусы. На коже выделялись кольца серебристых кнопок и ячеек, готовых для подключения внешнего вооружения и датчиков. Для операций в космосе или атмосфере газовых гигантов можно было подключить и реактивные двигатели.

– Потрясает, не правда ли? – Уранти с неприкрытым восхищением разглядывало одного из них. – В средней секции помещается жизнеобеспечение, туда будет вставлен извлеченный из тела мозг мунка. Двигательная система работает на гравитонике экзоматерии. Питание идет от анейтронной камеры расщепления с тройным запасом прочности. Квантовая запутанность обеспечивает им связь с хозяином.

– Через мышечные оболочки, – подсказала Ирелла.

– Да. Мунки способны считывать каждый жест и перемену в положении тела мальчика. Они понимают и реагируют на все, крупные и мелкие, движения точнее, чем на простые словесные приказы. Почти телепатия – насколько она нам доступна. В обстановке боя это дает грандиозное преимущество. Не тратится время на выкрикивание приказов и их восприятие. Боевая когорта инстинктивно понимает желания хозяина и действует соответственно. Вы шестнадцать лет оттачивали эту эмпатическую связь. В бою реакция будет мгновенной. А ты и другие девочки будете ее направлять: вы владыки стратегии.