— Папа, — прошептала я. — Как много лжи…

Мой отец вздохнул, придвинул стул ближе к кровати, тяжело опустился на него и положил голову на руки. Когда он поднял на меня взгляд, я заметила, что он плачет. Это испугало меня. Я искала утешения, но не нашла его. Отец был раздавлен.

— Папа, кто я? — Я попыталась сесть, но комната закружилась у меня перед глазами. Я оставила эту попытку.

Он медленно покачал головой.

— Ты Ридли, моя Ридли. И навсегда останешься ею.

Он говорил искренне. Но это была лишь часть правды, и мы оба это сознавали.

— Больше никакой лжи, папа.

— Это не ложь! — воскликнул мой отец. — Я относился к тебе как к дочери! Ты для меня больше чем родная дочь!

Я поняла, что если бы это было возможно, он снова принялся бы все отрицать. Но этому не суждено было больше случиться. Я выросла.

— Я Ридли, папа. Но ведь я не всегда была Ридли. Раньше я была Джесси Амелией Стоун, дочерью Терезы Стоун. И эта женщина погибла из-за проекта «Спасение».

Мой отец несколько секунд смотрел на меня. Вокруг его глаз собрались морщинки, которые я не замечала раньше. Кожа на его руках была тонкой и сухой. Это были руки старика.

Он снова закрыл лицо.

— Нет, — сказал он приглушенным голосом.

— Ты знал, папа? Ты знал, что стоит за работой этого проекта?

Он яростно покачал головой.

— Нет, — твердо ответил он. — Я рассказал тебе все, что знал сам. Если это правда, — то, что мне рассказали детективы, — то я не имел об этом ни малейшего представления. Ты же знаешь меня, Ридли. Ты знаешь, что я не способен на такое.

Я никак не могла решить, верить ему или нет. Самое страшное было то, что я не могла доверять никому. У каждого были свои мотивы лгать мне, благие или корыстные.

— Но как я оказалась у вас? Если ты скажешь, что не знаешь этого, то я тебе не поверю. Как я оказалась в вашем доме под новым именем, папа?

Он взглянул на меня с грустью. Такое же выражение я видела на лице Макса, когда в тот роковой вечер за ним закрывалась дверь в отцовский кабинет.

Вдруг дверь в палату распахнулась, и на пороге появилась моя мать. Она выглядела более собранной, чем отец. Я не знала, сколько она успела услышать. На ее лице была грустная улыбка. Я не знала, что ей было известно, а о чем она не имела ни малейшего представления. Я вспомнила о бабочке, которую в феврале видела на станции метро. Мама подошла к моей кровати и положила свою холодную сухую руку мне на лоб, словно какой-то материнский инстинкт подсказал ей проверить мою температуру.

— Пора, Бен. Ридли права. Больше не будет лжи. Больше мы не будем ее обманывать.

Мама не сводила с меня глаз, но ее лицо было непроницаемым. Она была другой, не такой, как я.

— Нет, Грейс, — слабо возразил мой отец. — Мы обещали.

— Макса нет, — резко ответила мать. Слово «нет» прозвучало так, как будто тяжелый камень бросили в пруд. Мой отец был напуган ее тоном.

— Я не в силах хранить его секрет. Если бы мы были честными с самого начала, то Ридли не оказалась бы такой уязвимой, когда начался этот кошмар.

Мой отец сгорбился на стуле и медленно покачал головой.

— Возможно, ты и права, — промолвил он.

Я думала, что они собираются рассказать мне о проекте «Спасение», о том, как они приняли план Макса. Возможно, они каким-то образом даже участвовали в его реализации. Я собиралась услышать о том, как меня похитили у Терезы Стоун, а потом купили и воспитали, как собственную дочь. Я готова была услышать очередную порцию заверений в том, что это было сделано в моих интересах. Однако оказалось, что они хранили совсем другие секреты.

— Во-первых, Ридли, я хочу, чтобы ты уяснила себе, что твой отец ни за что на свете не стал бы участвовать в кражах и убийствах, — начала моя мать. — Он не имеет никакого отношения к тому, чем занимались в рамках проекта «Спасение». Мне плевать на то, что говорят детективы. Он лечил этих детей, он мог заметить, что эти дети терпят жестокое обращение, но он ни при каких обстоятельствах не стал бы звеном преступной цепи.

Я ничего не сказала. Я хотела верить своей матери. Это не противоречило тому, что я думала о своем отце. Но мне сложно было вообразить, что он не имел ни малейшего представления об истинной цели проекта «Спасение». Ситуация усугублялась еще и тем, что мои родители всю жизнь мне лгали. Теперь я не могла безоговорочно доверять их словам, как было еще несколько недель тому назад.

— Ридли, — произнесла моя мать. Видимо, она ждала, что я соглашусь с ней, поэтому я кивнула, давая ей знак продолжать. — Ты попала к нам не так, как ты думаешь.

— Тогда как, мама?

В жизни Макса всегда была вереница женщин. Сначала все приняли Терезу Стоун за его очередную пассию. Симпатичная молодая женщина, которая работала администратором в офисе Макса на Манхэттене. Не прошло и нескольких дней, как он заметил ее. Конечно, Тереза ответила ему взаимностью. Никто не мог устоять перед Максом, перед его шармом, его деньгами и его галантным обращением.

— Честно говоря, я даже не утруждала себя тем, чтобы запоминать их имена. Наверное, Тереза и Эсме были единственными, кого Макс приглашал на свидание больше одного раза.

— Я сразу понял, что Тереза была особенной, — вмешался отец. — В ней чувствовалась добродетельность и скромность, которые и привлекли Макса. Она выигрывала по сравнению с остальными его подругами.

Моя мать выразительно посмотрела на мужа, давая ему понять, что он прервал ее.

— Извини, — сказал он.

В первый раз Макс и Тереза встретились на вечеринке по случаю Рождества, а затем он привел ее в дом моих родителей. Позже Макс пригласил ее в «Метрополитен», и после представления они все вместе отправились в «21».

— Тереза вела себя очень скромно, — вспоминала моя мать. — Она явно была подавлена роскошью того вечера. Ложа в «Мет», особое отношение к Максу в «21». Я не знаю, но мне она понравилась именно по этой причине. Она не принимала все это как должное и не напускала на себя вид светской львицы, как все остальные подружки Макса.

Мать сделала ударение на слове «подружки», чтобы подчеркнуть свое презрение.

— Мы решили, что в жизни Макса наступил решающий момент. Он остепенился. Тереза не была одной из тех, кого он нанимал, в прямом смысле этого слова. — Мама отличалась некоторой стервозностью, поэтому ее тон меня не удивил. — Но затем Тереза неожиданно исчезла, и меня это очень удивило. Я даже решилась спросить о ней у Макса, хотя это была запретная тема.

Он сказал, что они «не сошлись характерами». Но на самом деле речь шла о чем-то более серьезном. Ридли, мы это обсуждали.