Никиас с Широй на руках поднимается на ноги и готовится взлететь, когда небеса над нами взрываются.

Бесполезно, ангелы меня не послушают. Каждый раз, когда я оказываюсь достаточно близко, чтобы попросить их остановиться, они просто отмахиваются от меня. Хорошо хоть, что никто не пытается запустить в меня своим ангельским пламенем, но так я ничего не добьюсь.

Я падаю на землю, чтобы увернуться от тяжелой руки Падшего, нацелившейся мне прямо в голову. Я собираюсь снова подняться на ноги, как вдруг в небе, над нашими головами, что-то взрывается, и сильная волна отбрасывает меня назад, а всех остальных сбивает с ног.

В здании под нами, да и в целом по всему Лондону, стекла вылетают из окон. Источник аварии находится где-то над нашими головами. Как только красно-оранжевые отблески взрыва начинают исчезать, на фоне пурпурного неба остается лишь белоснежное облако.

Встаю на ноги и оборачиваюсь вокруг. На небе больше нет сражающихся ангелов и Падших. С другой стороны крыши трое потомков ангелов спрыгивают с края, крылья их хлопают на ветру, пока они улетают. У одного из них на руках чье-то тело.

У меня будто камень с души падает, когда я понимаю, что Шира больше не висит над чашей и сферами, истекая кровью. Оглядываясь на удаляющиеся фигуры, я узнаю в них Дикона и Сейбл. Прищуриваюсь, пытаясь распознать третью фигуру, с Широй на руках. Это Никиас? Очень на него похож. Не знаю, как Нефы ангельского происхождения оказались здесь, но я очень рад этому.

Осматриваюсь вокруг в поисках Серафимы и замечаю Нову, Эш и Стерлинга, стоящих спина к спине, пока к ним приближается несколько Падших. У брата и остальных друзей крыльев нет, улететь они не могут.

Разрываюсь на части, не понимая, куда податься, когда рядом со мной с глухим стуком кто-то приземляется и выкрикивает имя Серафимы. Успеваю заметить крылья черного цвета, пока он пробегает мимо меня.

Аэро.

Нарваться на Серафиму – чистой воды самоубийство. Мне, в общем-то, почти все равно, но он собирается убить Падшую, а сейчас мной руководит лишь один инстинкт: защитить Эмберли.

С сумасшедшей скоростью я бегу за парнем и бросаюсь на него до того, как он доберется до Серафимы. Расправив свои крылья, он пытается сбросить меня с себя. Какое-то время мы сражаемся на земле, пока мне не удается повалить его на живот. Прижав его к холодной поверхности коленом, одной рукой держу его за шею, а второй – заламываю одну из его рук за спину.

Аэро ругается всеми нецензурными словами, пытаясь вырваться из-под меня. Одежда его порвана и вся в крови. Очевидно, что он уже успел с кем-то сразиться, но боевой дух в нем рвался на волю.

– Не лезь, – приказываю я. – Здесь ты не на своей территории.

– Она убила моего отца! И заплатит за это. – Тело Аэро трясется от ярости. Мне бы было чуть больше жаль этого парня, если бы его папаша не пытался убить Эмберли. Исключительно из-за этого факта мне абсолютно все равно на смерть Ставроса.

Я отчаянно рычу в ответ. У меня нет времени на ерунду. Парень, борющийся подо мной – обуза.

Ослабив хватку на шее Аэро, я замахиваюсь над ним, как вдруг в меня кто-то врезается. Я падаю с Аэро и оказываюсь прижат к земле огромнущим ангелом. Он быстро вскакивает на ноги и снова бросается в бой с Серафимой и ее Падшим.

Я вскакиваю как раз в тот момент, когда тело Аэро оказывается в воздухе и летит в сторону Серафимы. Уже собираюсь превратиться в орла и броситься за ним, но Серафима замечает чернокрылого Нефа. Всего лишь одним движением руки она посылает в его сторону ангельское пламя, которое снова впечатывает его в крышу.

Я бегу к пострадавшему парню, пока он, спотыкаясь, поднимается на ноги, держась за обожженное плечо. Падший добирается до него раньше, чем я, хватает за горло и бьет прямиком в грудь. Когда он отнимает руку, выдергивает куски плоти и костей, буквально оставляя в грудной клетке ангела дыру. Не задумываясь, нечисть отбрасывает его подальше. Безжизненное тело с хлопком приземляется рядом с трупом поверженного ангела.

Мне немного жаль этого упрямого потомка ангелов, но вскоре на меня снова нападает Падший. Приходится защищать себя, чтобы не разделить ту же судьбу, что и несчастный Аэро, потому что пока что я не планирую идти по его стопам.

Падшие сыплются с неба со всех сторон. Нова, Стерлинг и я хватаемся за оружие, а Диньк трансформируется в гориллу. Не такой хороший вариант, как дракон, но, учитывая его непостоянный характер, я не жалуюсь.

Мы делаем все возможное, чтобы оставаться спина к спине во время сражения, а Диньк хаотично отвлекает на себя внимание монстров, но со всеми этими ударами кулаками, пинками и замахиваниями мы все равно разбрелись в разные стороны.

Мы со Стерлингом только что общими усилиями уложили Падшего. Вдруг дверь, ведущая в отель, широко распахивается.

На крышу врывается Падшая с арбалетом, висящим через плечо. Она наводит прицел на Нову, и я начинаю истошно кричать.

Белоснежный поток ангельского пламени врезается нечисти в спину, толкая ее вперед, но уже слишком поздно. Она уже выпустила стрелу.

Болт летит прямо Нове в голову, но прямо перед подругой вспыхивает что-то серое, защищая ее от снаряда за секунду до того, как он прилетает в цель.

Нова вместе с гориллой, которая только что выпрыгнула перед ней, отлетают назад и врезаются в небольшие перила за их спинами.

Падшая, которую сбили с ног, упала, но уже снова поднимается. С боевым кличем я бросаю свое копье ей в голову. Оружие рассекает воздух и попадает прямо в ее череп. Не знаю, насколько глубоко оно вошло и убило ли ее, но на какое-то время это точно ее задержит, пока ее не добьет кто-нибудь другой.

Я бросаюсь туда, где находятся Диньк и Нова.

Диньк лежит на земле, со стрелой, торчащей из груди. Подруга нависает над ним. Небожитель очень тяжело дышит, при каждом вдохе и выдохе в груди его слышны хрипы.

Разум твердит мне то, во что я отказываюсь верить. Он не может умереть. По его же собственным словам, небожители – всемогущие существа. Как он может погибнуть из-за одной единственной стрелы?

Нова шарит над ним руками, не касаясь и совершенно не зная, что делать.

– Где Камиэль? – рыдает она. – Он точно знает, что делать.

Смотрю в небо, где все еще рассеивается облако, оставшееся после взрыва. Ангел он или нет, я понятия не имею, как Камиэль смог выжить после такого в принципе.

Морда гориллы-Динька сморщивается в гримасе боли, очень похожей на человеческую. Он поднимает лапу, наверное, чтобы вынуть стрелу из груди, но она сидит слишком глубоко.

– Я хотел бы, чтобы перед моей смертью ты увидела… мой истинный облик.

– Нет, не говори так. – По лицу подруги стекают слезы, падая на большую грудь Динька. – Ты же небожитель. Ты не можешь умереть.