— Предки… — выдохнул я, но не при виде растущей толпы, а при виде избитого и окровавленного молодого человека в рваной одежде, который выбрался последним.

Как сообщили семьи, он разыскал их и отвел в безопасное место. Он взобрался по лестнице и вышел во двор, вытирая пыль и грязь с лысой головы и лица, бледного под засохшей кровью, если не считать извилистых меток, которые заканчивались черными слезами на левой щеке. Он улыбался такой сияющей улыбкой идиота, что мне захотелось его расцеловать.

— Бателиос? — закричал я, схватив его за руку, чтобы он не упал обратно в канализацию. — Откуда ты?.. Турнам сказал мне, что сбросил тебя со скалы!

Широкая улыбка исчезла, лоб нахмурился:

— Знаю. Я очнулся, просто притворялся, что без сознания. Конечно, к тому времени, как Турнам схватил меня лентами, было слишком поздно что-либо делать, кроме как изображать мертвеца и надеяться на лучшее. Мне очень хочется, чтобы люди перестали бросать меня со скалы. Полагаю, эту моду ввел ты, мой друг.

— Что не объясняет, как ты выжил.

— А. Ну, оказалось, что в десяти футах внизу есть скалистый выступ, если тянешься достаточно отчаянно, чтобы за него схватиться. Там даже есть небольшой уступ, по которому можно передвинуться боком на несколько футов, а потом вскарабкаться вверх по другую сторону ворот. Да, кстати, — Бателиос полез в карман своего пальто и достал рваный и грязный кусок свернутой ткани, — я нашел это на уступе.

Это была моя рубашка, и, конечно, внутри оказалось несколько костей дикой кошки: они не выпали. Рейчис засвистел, Айшек гавкнул, и Нифения начала переводить.

— Не трудись, — сказал я.

Я подошел к Рейчису, сидящему на спине гиены.

— Послушай, мне жаль, что я перепутал явно отвратительные, уродливые кости дикой кошки с костями белкокота, которые, как знает любой мало-мальски образованный человек, являются гладкими, идеальной формы произведениями искусства, напоминающими чудеса природы. А теперь — тебе нужен сувенир или нет?

После некоторого шипения и рычания Рейчис взял у меня рубашку, понюхал ее, вынул то, что казалось ребром, а остальное бросил на землю. Решив эту проблему, я обратился к другой, гораздо большей:

— Сколько людей здесь с тобой, Бателиос?

— Только дети и их семьи.

— Я вижу множество людей, не похожих на родственников, — сказала Нифения. — Это увидит и военный отряд.

— А я, — сказал Бателиос, глядя на них, — вижу очень много людей, которые не просили войны, не могут воевать и нуждаются в нашей помощи.

Он повернулся ко мне:

— Келлен, тут все, кого я смог найти вовремя. Кое-кто до сих пор прячется в аббатстве, они были слишком напуганы, чтобы выйти, когда я звал. Некоторые из них — дети.

Нифения подняла Рейчиса и протянула мне:

— Ты пойдешь и уладишь все со своим отцом. Я возьму Айшека и попытаюсь собрать всех, кого смогу. — Она повернулась к гиене: — А ты для разнообразия будешь милым и привлекательным, чтобы помочь мне убедить малышей не убегать от нас.

Она снова повернулась ко мне и что-то вложила в мою ладонь. Я опустил глаза и увидел крошечный магнит на шнурке. Как только я его поднял, магнит качнулся в сторону Нифении.

— Я вложила в него поисковое заклинание. Я найду безопасное место, где спрятать детей, а ты присоединишься ко мне позже.

«Если где-нибудь в этой адской дыре что-нибудь можно назвать безопасным», — подумал я, но положил амулет в карман.

— Келлен, — сказала она, глядя на толпу, которую я собирался провести через ворота аббатства. — С Ке-хеопсом… будь таким, каким хочешь быть, а не раздражительным сыном, который думает, что заслуживает лучшего отца.

— Ты начинаешь говорить, как Фериус, ты это знаешь?

Она поцеловала меня в щеку:

— А ты иногда говоришь самые приятные вещи.

После этого она и Айшек прошли мимо толпы перепуганных детей и их родителей, которые ждали, когда я скажу, жить им или умереть.

— Хорошо, — сказал я наконец, повернувшись к воротам аббатства и двинувшись к Мосту Заклинаний. — Давайте посмотрим, в каком настроении будущий Верховный Маг народа джен-теп.

Отец был в хорошем расположении духа, когда мы нашли его с личной охраной из дюжины военных магов, стоящих в ярких доспехах на Мосту Заклинаний.

— Можешь выбрать половину, — сказал он, пройдя со мной дальше по мосту, чтобы сохранить нашу беседу в тайне.

— Половину?

Я чуть не отправил Рейчиса в полет с насеста на моем плече, что вызвало шипение и противный щепок за ухо. Я едва это заметил. Весь мой гнев был обращен на отца:

— Корона слишком сильно сжала твой череп? Мы заключили сделку!

До сих пор мои попытки быть привлекательным венчались успехом. Клянусь, если я еще раз увижу Фериус, я заставлю ее повторить все до единого уроки арта сива, которые я проигнорировал в прошлый раз.

«Будь очаровательным», — напомнил я себе.

— Эти люди никому не угрожают, — тихо сказал я.

Ке-хеопс оставался удивительно спокойным, пока я его умолял, но теперь его губы изогнулись в гримасе отвращения.

— Они — Черные Тени и заговорщики, укрывающие себе подобных. Нет, Келлен, я дал тебе час, а ты потратил больше времени. Я согласился с тем, что самое скромное число невинных сможет пройти невредимыми, а ты приводишь мне эту орду. Я не позволю тебе опозорить меня перед магами, которые рисковали жизнью в этой миссии и потеряли товарищей из-за грязных махинаций аббата. А теперь выбери из этого сброда или я выберу за тебя.

— Ты хладнокровно убьешь их? — вопросил я. — Зачем я вообще спрашиваю? Конечно, ты…

«Остановись. Не переходи на личности».

Бателиос прошаркал мимо дюжины магов почетной гвардии отца, дружелюбно улыбаясь им на ходу.

— Келлен! — прошептал он мне, когда оказался достаточно близко. — Нам нужно что-то срочно предпринять. Наши подопечные боятся с каждой секундой все больше. Как бы они не сбежали или, еще того хуже, не попытались штурмовать мост. Если такое произойдет…

Я оглянулся на скалу в конце моста, где двести робких людей очень смахивали на лошадей, запертых в сарае, который начинает гореть. Если они попытаются прорваться через мост, у магов моего отца будут все основания, чтобы их убить.

— Вернись и получше их успокой, — сказал я Бателиосу. — Это долго не продлится.

— Конечно, не продлится, — сказал отец, услышав мои слова. — Я не буду стоять здесь весь день и спорить с тобой, пока остальной мой отряд сражается в аббатстве. Выбирай, Келлен.