— У меня странное чувство, что ты собираешься мне это рассказать.

— Твоя бабушка обручила тебя с Тенью, перечеркнув будущее, на которое ты надеялся. Тем не менее, взгляни, — он показал на семьи, — ты стал единственным человеком, сумевшим спасти всех этих людей.

Его взгляд обратился к извилистым черным отметинам вокруг моего левого глаза.

— Диадера была права. Они действительно похожи на замки.

— Да, только я даже не знаю, как они работают, и понятия не имею, почему моя бабушка обручила меня с Тенью.

Он сжал мое плечо.

— Увлекательная загадка. Можно подумать, настоящий энигматист решит, что однажды обязан ее разгадать.

Тогда я улыбнулся — не потому, что разделял его оптимизм, который был, по любым меркам, совершенно абсурдным, а скорее из-за того, как он говорил, каким знакомым это было… И даже сейчас я невольно почувствовал себя умным, потому что, наконец, все понял:

— Ты собираешься пойти с ними? — спросил я.

Он кивнул:

— Я… Знаю многих из них. Они доверяют мне.

— Как и положено, — искренне сказал я. — Хотя, думаю, если ты планируешь возглавить их в этом исходе, они должны знать твое настоящее имя, ты согласен?

Он вопросительно посмотрел на меня:

— Мое имя?

— В то первое утро в аббатстве, после того как вы с Диадерой не дали Турнаму убить меня, ты рассказал мне историю про аргоси, которая приехала в твой северный город. Ты сказал, что умолял сделать тебя ее тейзаном, но она отказалась.

— Я сказал правду, — настаивал Батилеос. — На самом деле, Путь Устремленных В Небо Дубов отказывала мне несколько раз, но никогда не отсылала прочь, как бы долго и далеко я ни следовал за ней. А потом, после семи лет в ее компании, я кое-что понял.

— Семь лет? Что же это такое было, о чем ты догадался только спустя семь лет?

Он пытался выглядеть торжественно, но спустя секунду его хладнокровие растворилось в широкой улыбке:

— Аргоси никогда не соглашается учить другого, точно так же как и его собственный наставник никогда не соглашался воспитывать его самого!

Он рассмеялся и без предупреждения заключил меня в медвежьи объятия, чуть не сбросив Рейчиса.

— Я рад, что мы встретились, друг мой. Ты принес мне больше надежды и смеха, чем можно себе позволить в такие времена.

Он отпустил меня и отправился через Мост Заклинаний вслед за толпой людей, которым, как я подозревал, ему придется посвятить остаток своей жизни.

— Подожди! — крикнул я. — Ты так и не сказал, как тебя зовут. Вряд ли это справедливо.

Он остановился.

— Если я скажу, признаешь ли ты, наконец, что ты аргоси раз и навсегда, и прекратишь ли подшучивать и отпускать шутки, чтобы скрыть правду от себя и от остального мира?

— Я… Наверное, никогда не имел решимости называть себя аргоси.

Человек, которого я знал как Бателиоса, повернулся и сказал:

— Тогда знай, что Путь Радостных Слез всегда будет приветствовать тебя, как собрата аргоси.

Я улыбнулся в ответ, не зная, почему эта маленькая доброта так много для меня значит.

— И Путь Бесконечных Звезд всегда будет благодарен за это.

Внутри Эбенового аббатства хаос и бойня постепенно уступали место терпеливым, методичным разрушениям. Едва ли треть массивной навесной стены еще стояла, большая часть крытых галерей рухнула на землю, рухнули все башни, кроме двух. Все это не уменьшало моего беспокойства, когда магнит, который дала мне Нифения, закачался во все стороны, как безумный маятник. Устройство не было повреждено; просто слишком много дикой магии носилось в воздухе, чтобы такой хрупкий амулет работал как положено.

— Ты можешь использовать свой легендарный нос, чтобы ее найти? — спросил я Рейчиса.

Он не ответил, даже не засвистел. Может, не мог уловить запах среди дыма и резни.

— Я бы очень хотел, чтобы ты мог со мной говорить, — сказал я, побежав по одной из крытых галерей.

Молнии магии огня взрывались со всех сторон, преследуя короткие проблески Черной Тени тех немногих монахов, которые все еще сопротивлялись или просто бежали, спасая свою жизнь.

Рейчис внезапно зарычал, я посмотрел вверх и увидел, что одна из последних оставшихся башен валится на нас. Я побежал так быстро, как только мог, зная, что это недостаточно быстро. В голове пронеслась мысль: «Наверное, это не самый худший способ умереть, учитывая варианты, которые мне предлагали в последнее время».

Тысяча тонн камня рухнула на нас, только чтобы остановиться в нескольких футах над моей головой. Камни не застыли на месте, но продолжали падать так медленно, что я мог пройти между ними.

— Не могли бы вы поторопиться? — напряженно спросила Шелла. — Это… не так просто, как кажется.

Я пробрался под камнепадом осыпающейся черной скалы.

— Магия железа? — спросил я.

Она схватила меня за руку и увлекла на дюжину ярдов прочь от обломков, прежде чем позволить им рухнуть во двор.

— Песка, глупый. Я замедлила время вокруг падающей башни. Ни у одного мага нет достаточно сил, чтобы удерживать такой вес с помощью магии железа.

— Даже у тебя? — спросил я, вложив в свой голос столько фальшивого удивления, сколько счел возможным. Затем, чтобы добавить оскорбление к оскорблению, бросил: — Между прочим, ты потеряла то прекрасное сапфировое платье? А еще скажи, пожалуйста, что оно было частью иллюзии и ты не оставила бедную Эссу-джин у подножия горы в одном только нижнем белье.

Она положила руки на бедра:

— Ты полон решимости заставить меня разозлиться на тебя, брат?

Я схватил ее и заключил в самые долгие объятия в нашей жизни.

— Всегда, — тихо сказал я.

Наша воссоединение длилось недолго. Я услышал крик и отпустил Шеллу, чтобы вытащить порошок из мешочков. К нам направлялись два мага джен-теп, окликая ее по имени.

— Миледи Шелла! — крикнул более низкий и коренастый из двух…

Только затем, чтобы застонать, когда струйки крови потекли с его спутанных каштановых волос. Он вцепился в высокого, как засыхающий лист гнилой ветви дерева. Я видел, что коротышка — трибулатор, по тому, как светились его татуировки железа и крови, но свет их угасал. Я решил, что жить ему осталось недолго.

— Оре-джиек? — спросила Шелла. — Вам нужна помощь! — Она повернулась и крикнула в царящий вокруг шум: — Мне немедленно нужен связыватель плоти!