Американские штабисты и рады были бы скоординировать свои планы с британским героем, но сделать это было чрезвычайно трудно. Н.С.Хрущев однажды обронил замечательный афоризм: «Мнения бывает два – мое и глупое». Генерал – и будущий фельдмаршал – Монтгомери под этими словами охотно бы подписался.

Черчилль, и сам известный как нелегкий в сотрудничестве человек, утверждал, что Монтгомери «несокрушим в обороне, непобедим в наступлении и невыносим после победы».

Начальник имперского Генерального штаба генерал Брук жаловался королю, что после разговора с Монтгомери у него остается впечатление, что Монтгомери считает его, Брука, некомпетентным и думает, что было бы много лучше, если бы начальником имперского Генерального штаба был Монтгомери.

«Ах, сэр Алан, – отвечал король, – он и со мной разговаривает точно так же».

Видел ли себя Монтгомери на месте короля и рассматривал ли он это как заметное улучшение в ведении дел Британской империи, мы не знаем. Возможно, это было просто впечатление Его Величества. Но уж мнения простых британских генералов (а американцев тем более) Монтгомери в самом деле в грош не ставил.

Единственный человек, который пользовался его молчаливым уважением, был его противник, Эрвин Роммель.

Поэтому преследование отступающих от Эль-Аламейна немецких войск велось крайне медленно и осторожно. Никакие понукания из Лондона на Монтгомери не влияли – он слишком опасался засады и внезапного контрудара. Наступающие английские части не только не делали попыток отрезать отступающего противника, но напротив – все время делали паузы в продвижении, чтобы подтянуть отставшие тылы.

Движение было привязано к линии берега. Господство на море использовалось на 100 % – в Александрии была сформирована специальная флотилия, которая следовала за армией и доставляла ей припасы на берег – сложный и долгий процесс при полном отсутствии портов.

В итоге прославленная 8-я армия подошла к границам Туниса только в конце января 1943-го – Триполи, столица итальянской Ливии, был взят без особого сопротивления 23 числа этого месяца.

Американцы начали свое наступление из Алжира примерно в это же время. Замысел был красив – глубокий охват немецких позиций с юга, в 500 км от береговой линии, с последующим резким поворотом на север, с целью отрезать части Роммеля, отступающие в Тунис с востока, от армии фон Арнима, обороняющей Тунис от наступления с запада. Kак много, однако, теряют модные теории при неумелом исполнении…

Планы эти вполне соответствовали новейшим образцам ведения быстрой маневренной войны, изобретенному немцами «блицкригу». Их недостаток состоял, во-первых, в том, что проводить планы в жизнь должны были очень еще зеленые новички. А во-вторых, противником были немцы.

30 января oни начали встречное наступление. Буквально за неделю все союзные части – и англичане, и немногочисленные французы, и американцы – оказались отброшены к исходной линии своей атаки.

После недолгой паузы Роммель перешел границу Алжира и ударил по 2-му корпусу американских войск, загораживающему ему путь через Кассеринский перевал на равнину. Его целью был не столько сам корпус, сколько склады горючего и боеприпасов, заготовленные американцами для их наступления.

Разгром был основательным. Из 30 000 человек американцы потеряли около 6000, 2/3 из них – пленными, в числе которых был зять Паттона. Паника и бегство всех уцелевших были повсеместны, американские танки оказались почти бесполезны против превосходивших их по всем параметрам немецких.

К пробитой в линии фронта дыре кинули все, что было под рукой – английские части 1-й британской армии генерала Андерсена двигались с севера со всей возможной скоростью. Американцы подтянули к ним на помощь свою многочисленную артиллерию – в отличие от прочих родов войск, она была хорошо подготовлена. В итоге Роммель остановился – за его спиной висела угрозой 8-я английскaя армия. Добраться до складов и пополнить из них свои запасы ему не удалось.

22 февраля немцы отступили и двинулись к линии Марет на востоке Туниса c надеждой задать такую же трепку англичанам. 6 марта они атаковали Монтгомери, но без успеха. Он не напрасно тащил за собой свои склады боеприпасов – по наступающим немецким танкам за пару часов было выпущено 30 000 снарядов, и Роммелю пришлось отступить. Он совершенно потерял надежду удержать Тунис и начал настаивать на срочном выводе войск в Италию – «пока еще не поздно». Его усилия не были успешны – Гитлер приказал ему срочно вернуться в Германию «для консультаций».

Командование теперь уже всеми немецкими и итальянскими войсками в Тунисе перешло к фон Арниму.

Результаты военных действий оказали большое влияние на мысли союзного командования. Первым делом Эйзенхауэр провел крайне непопулярную меру – он временно подчинил американские части английскому генералу, который их выручил. Командир 2-го корпуса был «отпасован наверх» – его срочно отправили в США командовать учебными подразделeниями – и даже с некоторым повышением.

Признавать поражение публично очень не хотелось, к тому же этот командир прибыл в Африку по рекомендации самого генeрала Маршалла, прямого начальника Эйзенхауэра, a Эйзенхауэр долго служил в штабax и при всем своем демонстративном «простодушии» был вовсе не прост.

Во всяком случае, он не стал искать и наказывать виноватых. Заткнув немедленные прорехи в ведении каждодневных дел, он назначил нового командира 2-го корпуса, и такого, который, по его мнению, был способен восстановить мораль разбитых американскиx частей. Oн выбрал для этой задачи генерала Паттона.

Паттон ознакомился с ситуацией – и изменил своему золотому правилу «немедленной атаки, несмотря ни на что, с тем, что есть подрукой». То, что было под рукой, ему решительно не понравилось. Он нашел, что части 2-го корпуса не дисциплинированны, расхлябанны и дезорганизованы. Порядок он начал наводить немедленно. Правила и инструкции стали обязательными к исполнению – вплоть до того, что поварам пришлось готовить еду с касками на голове, потому что в правилах ношения формы во фронтовых условиях было предписано носить каски, a исключений для тыловиков в правилах предусмотрено не было.

За нарушения отнюдь не расстреливали – штрафовали. Что в американской армии производило значительное впечатление.

Некоторые правила, однако, Паттон поменял. Исходя из опыта Кассерина, он предписал использовать артиллерию как можно больше, как можно чаще и как можно более гибко, игнорируя линии разделения частей и даже командную цепочку. На нормы расхода снарядов, по согласованию с Эйзенхауэром, велено было не обращать внимания. Сколько будет надо – подвезут.

Обеспечением именно этого – своевременного подвоза – Эйзенхауэр как раз и занялся. Интендантскую службу существенно перетрясли. Случай, когда англичане в ответ на просьбу подвезти им продовольствие на 50 000 человек получили с американских складов эшелон с 1 вагоном сухарей и 16 вагонами арахисового масла (peanut butter), больше не повторялся. Конечно, переделать порядки на службе снабжения не удалось, но вот увеличить ее возможности оказалось очень даже возможным.