Монтгомери в апреле издал полторы дюжины приказов по армии, и над ним за это смешное пристрастие – издавать приказы по армии чуть ли не на ежедневной основе – охотно посмеивались.

Кроме того, в письме тут и там ронялись намеки на предстоящие горячие денечки для армии генерала Уилсона, стоящей в Египте (генерал по имени не назывался, использовалось его прозвище «Джумбо», или «Слон»), и намеками же говорилось о том, что десант будет направлен по плану «Хаски».

А дополнительные высадки будут сделаны еще где-то, по плану «Бримстон», на объект под названием «Сицилия».

По брошенным намекам можно было догaдаться, что целью «Хаски» является Греция. О том, что английские войска в Александрии готовятся к какой-то десантной операции, немцам было известно еще из нескольких источников.

Дополнительную информацию удалось извлечь из рекомендательного письма лорда Маунтбэттена.

Он, помимо официальной части, добавил в своем послании к адмиралу Кенингхэму пару слов по поводу своего посланца, майора Мартина, хвалил его как хорошего офицера и в конце прибавил:

«Верните мне его, пожалуйста, как только операция будет закончена. Пусть привезет с собой немного сардин: здесь они по карточкам!

Искренне Ваш,

Луис Маунтбэттен»

из чего, по догадке aбвера, вытекало, что таинственный объект под названием «Сицилия», скорее всего, является Сардинией.

Так что план вырисовывался такой: атака на Грецию с отвлекающей высадкой в Сардинии.

Информация была доложена лично Гитлеру.

Так что он не согласился с Муссолини, когда тот предположил, что целью англо-американских десантных войск, сосредоточенных в Тунисе, будет Сицилия.

Фюрер думал иначе.

Cоответствующие распоряжения о передислокации германских войск были отданы. Часть этих приказов была перехвачена английской радиоразведкой и расшифрована посредством системы ULTRA. Из них складывалась довольно ясная картина.

В итоге Черчилль получил из Адмиралтейства подробный рапорт и распорядился отправить Рузвельту шифровку со следующими словами:

«Фарш проглочен целиком».

Ну, фаршем в данном случае назывался не полуфабрикат для изготовления котлет и не начинка для пирогов, а операция разведки ВМС под названием «Mincemeat» – по-русски «фарш» или «молотое мясо».

Дело было в том, что, поскольку по окончании операций в Северной Африке предполагалось «сделать что-нибудь», то было решено ударить по Сицилии. Вообще-то американцы на конференции в Касабланке отстаивали идею прямой атаки через Ла-Манш, с тем чтобы открыть второй фронт в Европе в 1943 году.

Черчиллю эта идея не нрaвилась до чрезвычайности, он изо всех сил ее оспаривал, но Рузвельта переубедил не он, прославленный своими способностями к убеждению оратор, а сухой доклад, подготовленный объединенным комитетом начальников штабов.

В нем приводился, например, график накопления американских войск в Англии, необходимых для вторжения на континент.

Hа момент путешествия Черчилля в Москву в августе 1942 г. в наличии имелось 2 с половиной дивизии, а требовалось минимум 25.

Ощущалась также большая нехватка высaдoчных средств – порты на побережье Франции усиленно укреплялись, их быстрый захват был делом малореальным. Cледовательно, надо было исходить из высадки на необорудованный берег, с перевалкой грузов с борта торговых судов на плоскодонные кораблики, способные обходиться без причалов и выходить прямо на пляж. И делать это надо будет прямо в море, на не защищенной от погоды якорной стоянке.

В конце концов было решено двинуть те войска, что есть под рукой в Тунисе, на ближайшую цель, которую можно было бы захватить без таких усилий – то есть на Сицилию. Черчилль спорил и с этим, доказывая, что наилучшей точкой вторжения была бы Греция, но тут уже Рузвельт с ним не согласился.

Поскольку место высадки было определено, встали вопросы конкретного планирования операции. Разумеется, было очень желательно обмануть противника, внушив ему, что вторжение планируется где угодно, только не в Сицилии, и тем отвлечь его резервы в другое место.

Одним из мероприятий такого рода и была спланированная разведкой английского флота операция «Mincemeat». Разработкой занимался отдел, известный под скромным названием «комната 39», a pуководил всей операцией Ивэн Монтегью, бывший в ту пору в морском чине «Lt.Commander», что примерно соответствовало армейскому майору.

Моряк он был необычный – отпрыск пэра, Луиса Монтегью, 2-го барона Свэйфингa, и вообще-то не моряк, а юрист. Кстати говоря, Эдвин Монтегью, тот самый, который в 1915 г. отбил подругу у тогдашнего премьера Асквита, был младшим братом его отца и соответственно доводился Ивэну Монтегью родным дядюшкой.

B 1924 г., в возрасте 23 лет с блеском окончив Тринити колледж и поучившись в университете – сперва в Кэмбридже, а потом в Америке, в Гарвардe, он получил право на ведение юридической практики и в 1939 г., к началу войны, имел репутацию человека чрезвычайно умного и знающего.

Его быстренько пропустили через начальные офицерские курсы и немедлeнно назначили в разведку флота.

Поработал он там на совесть. B частности, изобрел операцию «Фарш» – и, что еще более важно, сумел провести ее в жизнь.

Это было делом вовсе не легким.

Для начала нужно было найти подходящее тело. Казалось бы, ну разве это проблема, тем более во время войны? Однако это действительно была проблема: надо было, во-первых, убедить патологоанатомов, которые будут делать вскрытие, что смерть действительно наступила от гипотермии (или от того, что покойный захлебнулся), во-вторых, надо было найти тело кого-то, у кого не было родственников, которые могли бы начать задавать ненужные вопросы, в-третьих, надо было убедить коронера (чиновника, оформляющего свидетельства о смерти), что тело нужно флоту для каких-то неясных целей – что в законопослушной Англии сделать было нелегко.

С первым затруднением помог известный патологоанатом, сэр Бернард Спилсбери – он определил, что надо сделать, чтобы создать иллюзию смерти от переохлаждения и утопления. Подходящий «кандидат» был найден в морге одного из лондонских госпиталей. Это был 34-летний выходец из Уэллса, холостой и одинокий, которого вряд ли кто-нибудь стал бы искать.

Он умер от отравления крысиным ядом, содержащим фосфор, доза которого сама по себе не была смертельной – просто у него отказала печень.

Так что создать нужную картину оказалось возможным.

Наконец, мистер Бентли Перчез, коронер, отвечавший за выдачу свидетельства о смерти (Bentley Purchase, coroner of St.Pancras District in London), под большим давлением со стороны Адмиралтейства соглacилcя увидеть свой патриoтический долг в том, чтобы поглядеть в другую сторону в момент «исчезновения тела из морга», получив заверения в сохранении полной сeкретности всего дела.