1. Дезорганизация Красной армии подкупом, задержкой и разрушением продовольственного транспорта, следующего в Москву. Эта задача поручалась С. Рейли, капитану Дж. Хиллу, полковнику Берзиню из Кремля и британской агентуре в Управлении военных сообщений Красной армии. В Петрограде диверсиями и саботажем должен был заняться капитан 1-го ранга Кроми.

2. Диверсионно-подрывная работа, включая взрывы, поджоги, аварии на производстве и транспорте. За подготовку и осуществление этих террористических актов отвечали полковник французской армии Вертамон и его помощники из Французской военной миссии.

3. Разведывательная работа. Она возлагалась на К. Каламатиано, выдававшего себя за коммерсанта.

На совещании присутствовал французский журналист Рене Маршан, близкий к президенту Пуанкаре. Содержание беседы ему не понравилось, и он покинул кабинет Пула до окончания совещания заговорщиков. В тот же вечер Р. Маршан направил личное письмо президенту Пуанкаре, которое, кстати, было перехвачено французской контрразведкой, поскольку отправлялось дипломатической почтой французского посольства. В нем Маршан, в частности, писал:

«Я считаю себя одним их тех, кто боролся, руководимый глубокими убеждениями, против большевизма. Я с горечью констатирую, что за последнее время мы позволили увлечь себя исключительно в сторону борьбы с большевизмом. На совещании ни одного слова не было сказано о борьбе с Германией. Говорили о другом. Я знаю, что один британский агент (Джордж Хилл. — Авт.) подготовил разрушение железнодорожного моста через Волхов недалеко от станции Званка (ныне — станция Волхов. — Авт.)… Разрушение этого моста равносильно обречению Петрограда на полный голод, ибо отрезаются пути доставки основной массы продовольствия»[132].

Позднее это письмо было опубликовано в советской печати. Французские дипломатические и военные представители в Москве в своих телеграммах в Париж осудили Р. Маршана за его письмо президенту Пуанкаре. В этих телеграммах нет и слова о том, что Маршан исказил содержание беседы у американского генконсула. Они осудили его только за то, что он выдал планы заговорщиков и тем самым «нанес ущерб национальным интересам союзников».

Я, Петерс с сотрудниками продолжали разбираться в хитросплетениях заговора Антанты против советского правительства, который в случае его реализации привел бы к новому большому кровопролитию среди русского народа. Не завершая расследования, чекисты во главе с Петерсом ликвидировали местные заговоры контрреволюции в Вятке и Вологде. Однако довести работу до конца им не удалось. 20 июля 1918 года был убит комиссар по делам печати Петроградской коммуны Моисей Володарский, а 30 августа — председатель ЧК Моисей Урицкий, пламенный поклонник «демона революции» Льва Троцкого. Его убийца еврей-выкрест Леонид Канегиссер был арестован. На допросе он показал, что мстил за расстрел чекистами его друга Передьцвейга, связанного с контрреволюцией.

Одновременно в Москве было совершено покушение на В.И. Ленина. Была задержана эсерка Каплан, которой приписали это покушение. В ответ на убийство Урицкого диктатор Петроградской коммуны Зиновьев приказал взять в заложники пятьсот видных деятелей царского режима — великих князей, генералов, сенаторов, крупных чиновников, писателей, журналистов, священнослужителей. 5 сентября 1918 года Совнарком принял постановление о красном терроре. Это было ответом на белый террор, развязанный белогвардейской контрреволюцией.

Страну все больше захватывала анархия, в которой все воевали против всех. Действия белогвардейцев и большевиков, расстреливавших заложников без суда и следствия, возмутили старого революционера князя Петра Алексеевича Кропоткина. Он обратился с письмом к В.И. Ленину, в котором подобные действия левого крыла большевистской партии, возглавляемого Львом Троцким, назвал «недостойным руководителей социальной революции». По его мнению, они вели к «возвышению полиции, становящейся верховной властью в каждом городе и деревне» и были способны лишь установить «режим самой злостной реакции».

Исполнявший обязанности Председателя ВЧК Яков Петерс назвал красный террор «истерическим террором». В интервью еженедельнику «Утро Москвы» он сказал, что это результат «растерянности и паники среди мягкотелых революционеров, ставших чересчур свирепыми». События в Петрограде он расценил как «неприглядную политическую истерику».

В.И. Ленин с глубоким уважением относился к коммунисту-анархисту П. Кропоткину, с которым неоднократно спорил по теоретическим вопросам. Под его влиянием раненый В. Ленин потребовал от рабочих «сдержать гнев» и отменил распоряжение, отданное ранее местным отделам ЧК на расстрелы без суда и следствия. Однако вождь революции ошибался. «Красный террор» был вызван не гневом рабочих, а именно истерикой напуганной мелкой и мельчайшей местечковой буржуазии, примкнувшей к революции.

Впрочем, ВЧК не намеревалась сворачивать свою деятельность по ликвидации «заговора послов», который зашел весьма далеко в своем стремлении свергнуть советскую власть и убить В. Ленина. Медлить было нельзя. Чекисты решили арестовать Сиднея Рейли на его московской конспиративной квартире. Однако его там не оказалось: получив предупреждение от Дж. Хилла о готовящихся арестах, он успел бежать из Москвы. На следующий день, 31 августа, чекисты вошли в здание бывшего британского посольства на Дворцовой набережной в Петрограде, которое, в соответствии с международным правом, пользовалось экстерриториальностью.

Однако никакого нарушения международного права в этом не было: Англия не признала советского правительства и, следовательно, ее посольство в России находилось незаконно. Кроме того, Венская конвенция о дипломатических сношениях, подписанная на Венском конгрессе еще в 1815 году, предусматривала возможность доступа властей в иностранную дипломатическую миссию при наличии серьезных оснований считать, что она используется для ведения подрывной работы против страны аккредитации. Такие основания у советской стороны, разумеется, были и подтверждались документально.

На шум в вестибюле вышел военно-морской атташе Англии капитан 2-го ранга Ф. Кроми. Не слушая, что говорят вошедшие, предъявившие ордер на обыск, он начал стрелять, убив при этом чекиста Иосифа Стадолина и ранив двух его товарищей. В ответ чекисты открыли огонь, и Ф. Кроми был убит.

А в это время Б. Локкарт, укрывшийся в здании британского посольства, начал лихорадочно сжигать документы, относящиеся к заговору против советского правительства. Когда чекисты обнаружили это, было уже поздно. Однако кое-что из документов им удалось захватить, подложные тексты «секретных договоров» большевиков с Германией. Позднее эти фальшивки получили название «документов Сиссона».

Кстати сказать, первыми, кто усомнился в подлинности приобретенных американским журналистом и представителями президента В. Вильсона Эдгаром Сиссоном материалов, был финский социалист Ноуртева и знаменитый американский журналист Джон Рид, написавший книгу «Десять дней, которые потрясли мир». Уж больно содержание этих «документов» не соответствовало тем историческим реалиям, которые они сами наблюдали, находясь в разгар революции в России. Ниже мы еще вернемся к этой истории, а пока обратимся к нашему документальному повествованию.