Жизнь вскоре внесла свои коррективы в деятельность ВЧК: внутренняя и внешняя угрозы оказались тесно связанными между собой. Белое движение опиралось на помощь и поддержку держав Антанты. На территории России, охваченной Гражданской войной, активно действовали разведслужбы иностранных государств. Поэтому вскоре ВЧК были приданы контрразведывательные и разведывательные функции.

В связи с германским наступлением на Петроград в феврале 1918 года дипломатические представительства стран Антанты заявили о том, что перед лицом угрозы оккупации кайзеровскими войсками российской столицы они временно переводят свои миссии в Вологду. После высадки английского десанта в Мурманске Союзники приняли решение перевести свои миссии в Архангельск под крылышко британских войск и отклонили предложение Народного комиссариата по иностранным делам переехать в Москву, которая, по их мнению, также может быть оккупирована немцами.

Когда чекисты вошли в пустующее здание британской дипломатической миссии в Вологде, они обнаружили документы, свидетельствующие о связях стран Антанты с террористами Бориса Савинкова. Из них следовало, что савинковцы, поддерживаемые другими контрреволюционерами, планируют арестовать советское правительство и ликвидировать советскую власть в России. Ленина заговорщики намеревались убить «при попытке к бегству».

Однако из документов не было видно, кто стоит за спиной заговорщиков и кто его поддерживает материально. Дальнейшее наблюдение за иностранными дипломатическими миссиями показало, что некоторые подозрительные личности начали проявлять непонятный интерес к латышским стрелкам, собиравшимся по вечерам в своем клубе в Петрограде. Это заставило насторожиться председателя ВЧК Дзержинского: латышские стрелки охраняли в Петрограде и Москве ключевые пункты, в том числе Кремль, где в то время находилось советское правительство.

Дзержинский поручил своему первому заместителю Якову Христофоровичу Петерсу добыть материалы, раскрывающие истинные намерения стран Антанты в отношении советского правительства. Было решено подвести к кому-либо из дипломатов Антанты одного из латышей, который якобы недоволен своим положением. Расчет был на то, что если страны Антанты ведут честную игру в отношении Республики Советов, то они должны, как этого требует международное право, отвергнуть предложения об участии в подрывной деятельности против правительства, с которым поддерживают дипломатические отношения. Если же они заинтересуются латышами, охраняющими советское правительство, и будут плести интриги с целью его свержения, необходимо будет принять меры по ликвидации заговора.

Дальнейшие события развивались следующим образом. Латыш по фамилии Шмидхен прибыл из Петрограда в Москву, где встретился с командиром дивизиона латышских стрелков Эдуардом Берзинем. 14 августа Шмидхен и Берзинь пришли на Арбат на квартиру британского дипломата Роберта Брюса Локкарта, проживавшего в Хлебном переулке, дом 19. Б. Локкарт, выдававший себя за дипломата, на самом деле был кадровым британским разведчиком. В беседе с ним Берзинь осторожно намекнул, что многие латыши в кремлевском гарнизоне разочарованы советской властью и не хотели бы воевать с английским десантом, высадившимся в Архангельске, и мечтают вернуться в Латвию.

Шмидхен привез из Петрограда письмо от другого британского разведчика, Френсиса Кроми, находившегося в бывшей российской столице в качестве военно-морского атташе Великобритании и лично знакомого Б. Локкарту. Письмо было написано почерком самого Ф. Кроми, хорошо знакомым Брюсу Локкарту. В ней содержалась фраза о том, что Ф. Кроми собирается покинуть Россию и при этом «сильно хлопнуть за собой дверью». Он рекомендовал Локкарту Шмидхена как человека, услуги которого могут быть полезными.

На слова Шмидхена о его желании возвратиться в Латвию Б. Локкарт отвечал уклончиво. Он заметил только, что отлично понимает настроения латышей, однако у него нет связей с Архангельском, да и он сам собирается покинуть Советскую Россию. Британский разведчик предложил латышам зайти к нему завтра.

Вечером Б. Локкарт провел совещание с французским консулом в Москве Гренаром и главой французской военной миссии генералом Лавернем, имевшим собственную разведывательную службу в России. Их мнение было однозначным: латышей нужно поддержать и использовать против советского правительства.

На следующий день, 15 августа, Б. Локкарт принял Берзиня и дал ему понять, что латышам в обмен на признание Антантой их страны следует порвать с большевиками и перейти на ее сторону. Англичанин предложил Берзиню деньги за их услуги, однако латыш отклонил это предложение, сказав, что старается не ради денег, а ради решения латышами своей национальной проблемы.

В соответствии с заранее разработанной легендой он заявил, что из представителей полков латышских стрелков по примеру чехословацких мятежников создан «латышский национальный комитет» для обсуждения в строжайшей конспирации вопроса об «антисоветском перевороте».

Однако и на этой встрече Б. Локкарт не ответил ничего определенного. В британскую разведслужбу Сикрет интеллидженс сервис и Французскую военную разведку — 2-е бюро Генштаба армии — полетели шифрованные телеграммы. Несмотря на то, что П. Игнатьев, а затем и русские дипломатические миссии в Лондоне и Париже лишились права вести шифрованную переписку с Москвой, иностранные дипмиссии таким правом продолжали пользоваться. Локкарт доложил руководству британской разведки о состоявшейся встрече и дал положительную характеристику «латышским эмиссарам». Однако он так до конца и не поверил Берзиню и на всякий случай предложил ему встретиться в другом месте и с другим человеком по имени Константин. Под этим именем скрывался известный авантюрист, британский разведчик Сидней Рейли. Эта встреча должна была состояться в кафе «Трамбле» на Цветном бульваре.

В этот же день Константин, а на самом деле одесский еврей по фамилии Розенблюм, принявший в Британии имя Сиднея Рейли, встретился в Берзинем в условленном месте. Как бывший российский подданный оно прекрасно говорил по-русски. С. Рейли посвятил чекиста в планы Антанты по свержению советского правительства. В соответствии с ними, латышские части, находящиеся в Кремле, должны были арестовать правительство во главе с В.И. Лениным, а также захватить Государственный банк и Центральный телеграф. При этом он откровенно дал понять, что англичане не будут требовать доставить им Ленина живым, поскольку он «сумеет распропагандировать конвойных и они его освободят». Британский разведчик заметил, что «арестованные часто пытаются спастись бегством», прозрачно намекнув на желательность для англичан убийства Ленина.

На это Берзинь заметил, что С. Рейли преувеличивает возможности латышских стрелков, которые даже в случае успеха не сумеют удержать стратегические пункты в советской столице. Однако британский разведчик настаивал на своем плане, говоря, что латышей поддержат другие части Красной армии. Он передал Берзиню 700 тысяч рублей, которые британская разведка получила от русских богатеев. В дальнейшем эта сумма была увеличена русскими толстосумами до одного миллиона рублей золотом.

20 августа 1918 года американский генконсул в Москве Пул собрал у себя закрытое заседание участников заговора. На нем, помимо дипломатов, присутствовали французы Гренар и Лавернь, английские, французские и американские офицеры, люди в штатском. Сам Б. Локкарт к Пулу не приехал, однако британскую разведку на совещании представляли С. Рейли и Джордж Хилл, также кадровый разведчик, долгое время проживший в России и прекрасно говоривший по-русски. Здесь же был и американский разведчик греческого происхождения Ксенофонт Каламатиано. Участники заговора пришли к единому мнению о действиях, необходимых для свержения Советской власти в России. Их план включал следующие меры: