Зачем? Зачем и за что? Он обещал ничего не сделать против законов чести, но почему посчитал ее легкомысленной дурочкой? Почему решил, что можно взять с бою, раз не вышло по доброй воле? А если бы она не нашла выход?!

В глазах потемнело от запоздалого страха, стоило представить, что шутливый поединок, увиденный вчера, мог обернуться настоящим. И кому она тогда пожелала бы победы?! Разве могла бы она желать победы хоть одному из них?!

Страх, ледяной когтистой лапой сжавший внутренности, отступал медленно, словно нехотя. Ло убрала руки от лица и без всякого удивления увидела, что пальцы дрожат. К Барготу баллады, прикрывающие кровавую резню пышными оборотами, как мертвеца — шитым золотом саваном. Нет в убийстве ничего красивого и быть не может, уж она-то знает! А качнись зыбкое равновесие чуть сильнее — смертей было бы не избежать!

Ло зябко обхватила руками плечи, сидя спиной к окну. На дверь, впрочем, тоже не хотелось смотреть — она никого не ждала. Только сейчас заболело проколотое ухо, и Ло потрогала его пальцами, окрасив их кровью. Руку немедленно захотелось вытереть, словно это могло что-то изменить. Поздно! У нее появился брат… Нервное напряжение прорвалось сдавленным то ли смешком, то ли всхлипом. Она, боевой маг Дорвенанта, стала названой сестрой вольфгардского ярла. Судьба, в Руденхольме уберегшая их от встречи, поглумилась на славу! И ради чего это все?

«Ради чести, — твердо сказала себе Ло, стискивая плечи так, что пальцы свело болью. — Ради жизни дорвенантского гарнизона, не обязанного подставлять головы за чужую дурь. И даже ради капитана Рольфсона, который тот еще Кирпич, но…»

Она вздохнула, растерянно вспоминая, как Рольфсон встал между нею и ярлом. И эта его отчаянная и неуместная благодарность, торопливая, словно капитан боялся… не успеть?

— Пресветлый… — прошептала Ло, ошеломленно разжимая руки и растирая пальцами виски. — Он же все понял раньше… Или… нет… Он не мог знать!

Не мог, но знал раньше, чем она подошла к волчьему ярлу! И не помешал. Хотя нет, он заступил ей путь, когда… Да когда решил, что она не знает о ленте! Не понимает, что у нее просят!

Во дворе она сосредоточилась на Рагнарсоне, словно на противнике перед боем, а вот теперь вспомнился и зазвучал в ушах хриплый голос капитана. Ее муж знал! И возмутился, что ее увезут хитростью!

Ло снова вздохнула, ловя воздух ртом, будто его не хватало, пытаясь вдохнуть как можно больше. Плотный камзол вдруг сдавил грудь, и она содрала его, бросив на постель и оставшись в одной рубашке. Действительно ли капитан не пытался препятствовать ярлу? В какой момент он все понял? И почему? И что подумал?

В комнате было прохладно, однако щеки у нее запылали от стыда и злости. Перед кем, на кого — она и сама не понимала! Но теперь точно знала, что была права! Барготово дерьмо, ее пытались поделить, как военную добычу! Хотя нет, не так… Один пытался ее увезти, пользуясь мнимой неосведомленностью, второй…

— Боги, за что? — снова прошептала Ло, мечтая расплакаться, но слез не было.

Красивая сказка, в которую она на миг позволила себе поверить, рухнула. Ну почему у Ингольва Рагнарсона не хватило терпения просто уехать? Он мог бы добиться у короля развода, мог бы жениться на ней немного погодя… Почему он все испортил? Да потому что наплевал на ее решение! Потому что захотел взять ее немедленно! Силой, обманом — все равно! О чем он думал? Что она его простит? Что сдастся и полюбит, приняв оправданием страсть? Глупо… Какая любовь может быть там, где нет уважения? И каким уважением она могла бы ответить на обман?

А капитан все знал. Теперь Ло поняла это ясно, хотя по-прежнему не могла сообразить откуда. Он поблагодарил ее, потому что прощался… Решил, что она уезжает по доброй воле? Дурак! Да она ведь даже оделась по-мужски, чтобы Рагнарсон выбросил из головы глупости насчет Снежной Невесты! Чтобы увидел в ней не женщину, а бывшего врага, боевую магичку! Убрала волосы как можно проще, спряталась за глухим суконным камзолом, как за щитом… И серьга, которую она предложила ярлу, была последним рубежом обороны, самым отчаянным! Капитан — дурак… Но…

Ей снова не хватило воздуха, и Ло задышала быстрее и глубже. В памяти вспыхнуло, как капитан встал перед ней, заслоняя от Рагнарсона. Он готов был драться, когда понял, что она не договорилась с ярлом заранее. А ведь она едва устояла! Едва не позволила себе сдаться, обманувшись красивыми словами…

— Терпеть не могу баллады! — прошипела Ло и, снова уткнувшись лицом в ладони, расплакалась без слез, сотрясаясь в сухих злых рыданиях.

Скинув сапоги, она заползла дальше на кровать, скорчилась, прячась в подушки, и несколько минут тихо поскуливала, глуша всхлипы плотной мягкой тканью. За что с ней так? Почему? Неужели, желая честности и уважения, она хотела слишком многого? Какой брак мог бы начаться с обмана и насилия, какая любовь?! И почему честности она дождалась не от воплощенной женской мечты в облике прекрасного ярла, а от… Кирпича?! От дубины невийской, как назвал его Рагнарсон! От капитана, прикрывшего ее собой, стоило ему решить, что Ло обманута… Как же больно и обидно… Как стыдно, хоть она ни в чем не виновата!

Рыдания сотрясали тело все сильнее, но слезы так и не появились. Плакать с сухими глазами было даже мучительнее; она задыхалась, стискивая пальцами подушку и боясь быть услышанной. Обида на судьбу мешалась с унизительным запоздалым страхом. А если бы у нее не было мужа-защитника? Услышал бы ярл ее твердое «нет»? Потому что побратимство — это красиво, а главное, оно позволило Рагнарсону не уронить честь в глазах своих людей, но в тот миг, когда чаши весов закачались между жизнью и смертью, на одну из них в придачу к решению Ло легли топор капитана Рольфсона, солдатские мечи дорвенантцев и арбалет сержанта Мерри. А будь там только ее слово?!

— Ненавижу… — прошептала она, приподнявшись на локте и запуская пальцы в растрепанные волосы. — Ненавижу всех! И эту скотину вольфгардскую! И супруга дорогого! И ту тварь, которая… которая…

Слезы наконец хлынули, заливая лицо, и Ло даже не пыталась их стереть. Если бы она осталась магом, разве пришлось бы ей бояться за свою честь и полагаться на защиту мужа?! Разве посмел бы клятый волк не услышать ее отказ?! И разве пришлось бы Ло Ревенгар, гордости красной гильдии Ордена, прятаться за мужскую спину, как обычной женщине?!

Всхлипывая мгновенно заложенным носом, изнемогая от постыдной беспомощной жалости к себе, она пропустила момент, когда в дверь постучали. Стук продолжился…

Ло замерла, с ужасом осознавая, как выглядит. Волосы рассыпались из пучка, лицо красное и распухшее, глаза слезятся, губы как оладьи… Ей никогда не шло плакать. Еще одно умение истинной леди, в котором боги ей отказали: после плача Ло выглядела не умилительно, а противно. Нэнси зашла бы без стука… Стучаться к ней сейчас может лишь один человек! Последний, кого Ло хотела бы видеть, не считая Рагнарсона. Да чтоб им обоим Баргота повстречать!

— Миледи?

Не дождавшись ответа, капитан приоткрыл дверь, и Ло использовала последний миг, рявкнув: