Боже мой, подумал я. Теперь мы переходим от второсортных сценариев к первоклассному фильму Сесиля де Милля[55].

— Может быть, как раз во время поездки Чарли в этом районе будут действовать какие-то самолеты Советов или ДРА. Все эти разговоры на границе о его поездке в Пактию наверняка дошли до русских. Может быть, они даже сбросят ему в подарок какой-то боеприпас.

Ахтар скорчил гримасу.

— Именно поэтому я остановил его впрошлый раз.

— Но в том районе должны быть какие-то реальные боевые группы со «Стингерами». Не просто Чарли со своим «Стингером», — я пропустил мимо ушей последнюю ремарку Ахтара.

— И вы считаете, что в штаб-квартире никто не захочет знать об этом?

— Генерал, — сказал я, — никто в Лэнгли не захочет ни в каком варианте иметь с этим дело. Никто не возьмет на себя ответственность приказать мне не допустить поездку или, наоборот, поддержать ее. И я не стану грузить их нашей маленькой проблемой.

Ахтар отрешенно покачал головой.

— Я поручу своим людям заняться этим и буду держать вас в курсе, — сказал он и резко переменил тему. — Милтон, надо что-то делать с пилотом МиГ-21.

— Что-то делать? — спросил я, озадаченный неожиданным поворотом.

— Он плохо приспосабливается, — загадочно сказал Ахтар.

Пилот самолета МиГ-21, о котором говорил генерал, был молодым афганцем, несколько месяцев назад бежавшим на своем самолете в Пакистан, чтобы получить убежище и денежный приз, обещанные всем афганским летчикам, которые сбегут на своем самолете. ЦРУ имело постоянный заказ на все советские боевые машины, и два года назад мой предшественник Фил Пикни удачно получил штурмовой вертолет Ми-25 в рабочем состоянии. Советский истребитель был неплохим пополнением парка советских военных самолетов в ВВС США.

— Что вы имеете в виду, говоря, что он плохо приспосабливается?

Ахтар нервно заерзал на месте.

— Он думал, что здесь все будет по-другому. Он был сыт по горло ограничениями в Афганистане и думал, что тут ему удастся немного попраздновать.

— Попраздновать?

— Ну, вы знаете эту молодежь. Они хотят мочиться. — Ахтар смущенно поежился.

— Мочиться? — переспросил я, наслаждаясь неловкостью генерала.

— Да. Может быть, ваши ребята смогут отвезти его куда-нибудь в Бангкок или еще куда-то, тут у нас в Исламабаде это трудно сделать.

Ахтар закатил глаза к потолку, как будто он доверял мне большой личный секрет.

— Понимаю, генерал. Вы хотите, чтобы мы отвезли пилота куда-то, где он мог бы пое…ться?

Включился свет!

— Да, пое…ться. Именно это ему нужно, — подтвердил Ахтар.

И вот я вышел из штаб-квартиры МРУ с двойной проблемой. С одной стороны, у меня был техасский конгрессмен, у которого никогда не было проблем с женщинами и которому теперь хотелось повоевать. С другой — афганский пилот, которому осточертела война и который рвался в Бангкоккженскому телу.

В конце концов нам удалось удовлетворить обоих.

Провинция Пактия, Афганистан. Май 1987 года

Через несколько недель Чарли Уилсон снова приехал в Пакистан. На этот раз ему без труда удалось пересечь «нулевую линию». Его сопровождал «Гуччи-командир» Рахим Вардак и несколько очень опытных бойцов из провинциальной милиции Джелалуддина Хакани. Эта группа во главе с Чарли Уилсоном верхом на белом коне отправилась в район Хоста, совершила несколько нападений на советские и афганские гарнизоны и помародерствовала в сельской местности. Ему не удалось пострелять из «Стингера», хотя люди Хакани, чтобы привлечь внимание советской авиации, специально тащили по пыльной дороге цепи и автомобильные покрышки, но его боевая поездка на фронт запомнилась. Все это время я «прятался в траве», координируясь в меру своих сил с Ахтаром и стараясь, чтобы все закончилось хорошо и наши друзья благополучно возвратились домой.

Чарли совершил еще одну вылазку в Афганистан уже в то время, когда Советы открыто отступали. На этот раз он захватил с собой телевизионную бригаду передачи «60 минут» во главе с ведущим Гарри Ризонером и продюсером Джорджем Крили. Вся эта команда — продюсер, корреспондент, кинозвезда Чарли Уилсон на белом коне, кино- и звукооператоры в сопровождении целой орды моджахедов отправились отмечать победу над советским гарнизоном в Аль-Хеле. Телевизионное шоу, которое в конечном счете пошло в эфир, завершалось примечательными словами Зии уль-Хака о том, как была одержана победа в Афганистане: «Это сделал Чарли».

Исламабад. Конец апреля 1987 года

Как-то во второй половине дня мне по защищенному телефону позвонил Клэйр Джордж. Без каких-то околичностей он сразу перешел к делу.

— Милт, я прошу тебя хорошенько подумать, прежде чем ты ответишь на вопрос, который я тебе задам. Понятно?

— Понятно, Клэйр, — ответил я, ломая голову над тем, насколько важен был этот вопрос, чтобы заставить заместителя директора по оперативным вопросам позвонить мне. Я работал с ним уже много лет, но это был первый раз, когда он сам напрямую позвонил мне по защищенной линии «в поле».

— Ты каким-нибудь образом был связан с нападением на промышленный объект в глубине советской территории… в Узбекистане… за последние месяцы?

Вот, значит, в чем дело. Своим взвешенным, почти адвокатским тоном Клэйр не старался подсказать мне ответ. Он просто доносил до меня серьезность вопроса и давал мне возможность избежать поспешного ответа с кондачка. От моего внимания также не ускользнуло, что это была защищенная телефонная связь, не оставляющая никаких официальных следов. Но, как оказалось, ответ для меня был легким.

— Нет, Клэйр. Если там что-то такое происходит, то мы с этим никак не связаны. Ты можешь прямо заявить, что Управление не имеет к этому никакого отношения.

— Абсолютно никакого? Никакой предварительной информации? — тон Клэйра слегка смягчился, но в нем еще чувствовалась настойчивость. Он не хотел оставлять ни малейших сомнений.

— Клэйр, я не представляю четко, о чем ты говоришь, но я могу сказать, что у меня не было абсолютно никакой предварительной информации о нападении за Амударьей. Но если это случилось, если там было использовано наше оружие, будет ли это означать нашу причастность? Не думаю. Мы придерживаемся той позиции, что после доставки оружия пакам[56], мы теряем всякий контроль над ним.

— Пожалуйста, повтори еще раз, что мы не причастны к подготовке или осуществлению нападения в Советском Союзе.