Чарли первый раз побывал в Афганистане в 1982 году и в ходе этого визита завязал с президентом Зией личную дружбу, продолжавшуюся вплоть до смерти президента шесть лет спустя. За первым визитом последовало много других, включая несколько вылазок через границу в Афганистан. Но именно в Вашингтоне Чарли Уилсон оказал наибольшее влияние на деятельность ЦРУ в Афганистане. К началу 80-х годов техасский конгрессмен входил в состав подкомитета по обороне Комитета по ассигнованиям Палаты представителей Конгресса США. Этот пост позволял ему контролировать выделение средств на афганскую программу ЦРУ. Чарли Уилсон как никто в любой из палат Конгресса сумел превратить законодательный орган в локомотив афганской программы ЦРУ. Он довольно быстро понял, что если ему удастся стать членом Постоянного избранного комитета Палаты представителей по вопросам разведки (ПИКПР), то это положение в сочетании с его работой в Комитете по ассигнованиям сделает его, по существу, главной фигурой в той части афганских программ США, которые были связаны с Конгрессом.

Однако у спикера Палаты представителей Джима Райта с этим назначением возникли проблемы. Входившие в состав Комитета демократы были настроены против неординарного техасца, который голосовал за продолжение помощи никарагуанским контрас. Это голосование вызвало раздражение тех, кого Чарли называл «либералами» в своей партии, особенно самого Джима Райта, твердо выступавшего за прекращение помощи контрас. Однако за кулисами в пользу Уилсона лоббировал Дик Чейни, и после того как Уилсон заверил Райта, что сконцентрируется на Афганистане, и, как сам позже выразился, пообещал «не выё…ться в Центральной Америке», он был избран в состав ПИКПР. С того момента он приобрел идеальные возможности для удовлетворения своей главной политической страсти — изгнания Советов из Афганистана и причинения им при этом максимальных неудобств.

Человек слова, Чарли никогда больше не касался деликатного вопроса Центральной Америки, даже когда Билл Кейси отчаянно нуждался в поддержке именно такого конгрессмена. После того как у Джима Райта возникли проблемы с комитетом Палаты представителей по этике и пост спикера занял Том Фоли, Уилсон продолжал заниматься Афганистаном, а Центральную Америку оставлял другим.

Мои первые контакты с Уилсоном состоялись в 1986 году незадолго до моего отъезда в Исламабад. Поскольку мы оба были из Техаса, то легко поняли друг друга и быстро нашли общий язык. Я очень высоко ценил то, что он делал для нас: каждый раз, когда нам срочно требовалось, скажем, 20 миллионов долларов для создания какой-то новой системы для афганского Сопротивления, Чарли находил 40 миллионов. После моего приезда в Пакистан Чарли был одним из первых, кто приехал туда в составе делегации Конгресса. Потом таких визитеров было много, но Чарли всегда бы самым требовательным. Был такой термин — «кодел», означавший «делегация Конгресса», который обычно приводил в ужас зарубежные американские представительства. Но «кодел», в состав которой входил Уилсон, обычно оставлял смешанное впечатление: удовольствия, сумятицы и обычной доли страха.

Наряду с обуревавшим Чарли желанием добиться изгнания Советов из Афганистана, у него были и другие страсти. В те дни его постоянной спутницей была Анелис Ильшенко, необычайно красивая женщина из украинской общины Кливленда, которая приехала в Вашингтон для работы в аппарате конгрессмена от штата Огайо. В середине 70-х годов Анелис удалось завоевать титул «Мисс Америка» для участия в мировом конкурсе красоты. Эта корона стала для нее пропуском в окружение колоритного конгрессмена от штата Техас. Другой вопрос, как она смотрелась на исламистском фоне Северо-Западной пограничной провинции, где была частым гостем вместе с Уилсоном. Анелис часто появлялась в Хайберском управлении в кожаных брюках. Я часто задавался вопросом, за кого ее принимали суровые афридии[54]: за женщину, за юношу или это вообще не имело для них значения? Во всяком случае надо признать, что Анелис производила впечатление в этой пограничной провинции.

Исламабад. Март 1987 года

Помощник Ахтара позвонил мне в офис с кратким сообщением: «Машина выслана. Генералу срочно надо с вами повидаться».

Меня провели мимо постов военной охраны у входа в МРУ прямо в приемную Ахтара. Обычный период пятиминутного ожидания, отвечавший представлениям генерала о протоколе, на этот раз был меньше одной минуты. Ахтар вошел в комнату один, сел и сразу же приступил к делу. Он не обращал внимания на стюарда, который расставлял на столе чай и печенье. Я приготовился выслушать очередную тираду генерала, перебирая в голове возможные темы его жалоб.

— Это Чарли, — сказал Ахтар. — Он очень недоволен.

Откинувшись на спинку кресла и с облегчением чувствуя, что проблема касается «только» деятельности техасского конгрессмена, я мысленно «прокрутил» назад то, что он делал за последние несколько месяцев. Сделал пару коротких вылазок в Афганистан еще до того, как я стал руководителем этой программы, и я знал, что еще несколько недель назад он планировал совершить новую грандиозную поездку. Но когда достиг «нулевой линии» около Мирам-Шах, пакистанские пограничники, действовавшие по приказу его друга генерала Ахтара, остановили его, однако тогда он постарался скрыть свое разочарование.

— Чарли недоволен, — снова повторил генерал, ожидая каких-то комментариев от меня.

— Да, мне кажется, это так. Он говорил мне, что его остановили у «нулевой линии». Зачем это было делать? Ведь он уже не первый раз ходил туда.

— Я остановил его потому, что это было опасно. В Северо-Западной пограничной провинции все знали, что он идет туда. Что я буду делать, если кто-то убьет его?

— Я понимаю вас, — заметил я. — Но я думал, что вы пригласили меня потому, что живой Чарли Уилсон доставляет вам больше хлопот, чем мог бы доставить новопреставленный мученик.

Ахтар слегка улыбнулся, видя, что я понимаю его проблему.

— Вот именно, — сказал он. — Об этом уже известно даже президенту. Что нам теперь делать?

Упоминание президента внесло некоторый новый поворот в эту ситуацию. Я мог себе представить, как Ахтар и Зия могли обсуждать разочарование Чарли.

— А почему бы не организовать Чарли и его друзьям эту поездку?

— Организовать? — задумался Ахтар.

— Да, обеспечить, чтобы все шло по заранее согласованному сценарию и все возвратились победителями, в первую очередь Чарли.

— Вы получите на это одобрение своей штаб-квартиры? — спросил Ахтар.

— Исключено. Это ваш спектакль. А я постараюсь помочь, оставаясь в тени.

— Вы не сообщите Вашингтону, — Ахтар не мог поверить в такое, по его представлениям, чудовищное нарушение мною дисциплины.

— Не думаю, что кто-то в штаб-квартире захочет заранее знать, что Чарли Уилсон отправляется на войну.

Ахтар пожал печами.

— Мне кажется, он хочет пострелять из «Стингера».