как крыло от «боинга»! Андрюша, не смей! Я тебя в чертову яму не пущу! Это очень опасно! – Он подошел к сыну и начал отнимать у него веревку.

– Я легче, чем ты, папа, под тобой земля провалится! Она погибнет там! – Парень упирался.

Из колодца опять истошно завопили, взывая о помощи – блеяние, хрип, стон…

– Погодите, не суетитесь. – Гектор снял пиджак и вручил его Кате. – Оставайся здесь, к колодцу не приближайся. Я сам сейчас гляну, что с вашей розой Дамаска, – обратился он к фермерам-сыроварам.

– Гек. – Катя схватила его за руку. – Хотя бы сам веревкой сначала обвяжись!

– Спокойствие, только спокойствие. Друзья, одолжите мне веревку, юноша, вы меня подстрахуете. Вы альпинизмом занимались? Нет? А я в вашем возрасте увлекался, – обратился он к парню.

Фермер моментально стащил с сына веревку и набросил на Гектора, явно обрадованный, что незнакомец берет на себя спасение его дорогущей дамасской козы. Гектор неспешно приблизился к бревнам, обходя их кругом. Затем так же медленно подошел к остаткам гнилого сруба и заглянул в колодец.

– Маленький сирийский камрад, как ты там? – позвал он участливо. – Вижу ноги козы и копыта. Она рухнула вниз башкой. Вижу бревна, она не достигла дна, застряла.

Коза в колодце опять заорала, заблеяла. Сердце Кати сжалось, хотя ситуация отдавала почти комедией.

– Катенька, принеси мне, пожалуйста, веревку из багажника и трос захвати, – попросил Гектор, бросая издалека ей ключи от машины. – Я спущусь и обвяжу козу поперек туловища, мы ее вместе вытащим.

Катя поймала ключи на лету и помчалась к «Гелендвагену», забрала из багажника все что нужно.

– Кидай веревку, не подходи ко мне, – велел Гектор, когда она вернулась.

Брошенный Катей моток веревки он повесил себе на плечо, снова обошел колодец, выбирая место между гнилыми бревнами, сел на землю, спустил в провал ноги.

Оба фермера и Катя вцепились в свободный конец веревки, страхуя его, и он плавно скользнул вниз – во тьму колодца.

– Сруб сохранился, – сообщил он, голос его звучал глухо. – Воды внизу почти нет, пересохла. Сирийский камрад, малыш, только не лягайся… ах ты, падла… куда ты метишь своим копытом? Я ж тебя спасаю!

Козий вопль! Услышав его, козел с бородой выскочил из крапивы, наклонил голову с рогами и встал в боевую стойку, собираясь наконец постоять за свою пассию. Он высоко подпрыгнул и… ринулся прямо к Кате, крайней в списке «дедка за репку, бабка за дедку…». Катя с визгом спряталась за мужчин. Сын фермера бросил веревку, замахал руками, отгоняя козла.

– Вира! Тащите! Я ее зафиксировал! – крикнул Гектор, выбрасывая конец второй веревки из колодца.

Козел кружил, нацеливаясь для атаки, сын фермера схватил с земли ветку, пытался его отогнать. Фермер удерживал веревку – страховку Гектора, а Катя, вцепившись в другую веревку, тащила козу. Но разве могла она одна осилить подобное?

Гектор до пояса показался из колодца, выбирался сам, освобождая козе путь.

– Катя, постой, видишь липу? Закинь свой конец веревки на сук, получится рычаг! – крикнул он, уперся руками в землю и рывком выбросил свое сильное тело из провала.

Катя страшилась, что грунт каждую минуту под ним может осыпаться – однажды ведь такое уже случилось. Она размахнулась что есть мочи, закидывая конец веревки на сук липы. Гектор уже спешил к ним, отряхивая брюки.

– В чистку все теперь, блин… Ну, землепашцы, вы мне бутылку поставите! Козла к черту гоните! И – раз, два – взяли!! Дружно!

Он забрал у Кати конец веревки, перекинутой через ветку, мощно дернул, коза затихла, затем начала орать что есть мочи, все громче, страшнее, он потянул веревку двумя руками – над гнилыми бревнами показались сначала ее задние ноги, туловище, заросшее шелковистой шерстью палевого цвета, передние ноги, шея, ржавое ведро…

Освобожденная коза повисла вниз головой над колодцем. Морда ее утонула в ржавом ведре, видимо, сверзаясь вниз, она ткнулась в него. Коза дернулась всем телом, мотнула головой, сбрасывая ведро, – и…

Ржавое ведро покатилось по траве к ногам Кати.

Она в тот миг была поглощена созерцанием животного – подобных коз она не видела никогда в жизни. Дамасская коза имела огромные длинные уши, свисающие вниз, словно у таксы. И весь ее облик говорил о древней породе, зародившейся в античном Средиземноморье – наверное, так выглядела коза Амалфея из мифов…

А затем Катя перевела взгляд на Гектора и…

Он неотрывно смотрел на ржавое ведро.

Катя тоже его детально разглядела – дырявое днище, коричневая ржавчина, на ручке – обрывок цепи, за которую ведро некогда крепилось к обрушившемуся вороту… Судя по виду, ведро провело в заброшенном колодце многие годы.

– А он нам говорил, что в колодце не было ведра, – тихо промолвил Гектор.

Катя знала, кого он имеет в виду.

– Внизу еще какая-то железка, я толком не разглядел. – Гектор передал конец веревки фермеру. – Освободим вашу розу Дамаска, и я снова вниз спущусь.

– Зачем? Такой риск? – Фермер недоумевал. – Я завтра куплю самосвал грунта, и мы с компаньонами лопатами закидаем чертову дыру, чтобы никто никогда больше…

Козу опустили на траву. Сын фермера отогнал козла от нее и занялся беглянкой, осматривая, не сломала ли она себе передние ноги. К счастью, нет.

Фермер и Катя страховали веревкой Гектора, а тот снова спустился в колодец.

– Ниже, ниже! – командовал он. – Здесь бревна гнилые… железка торчит на дне из лужи… я дотянусь… Есть! Вира!

Он что-то забрал со дна колодца, и руки у него были теперь заняты. Фермер и Катя с усилием тащили его за веревку.

– Эй, берегись! – крикнул он и что-то выбросил на траву, освобождая руки для подъема. Ржавую палку – загогулину, как показалось сначала Кате.

Голова Гектора появилась над краем ямы, и вот он уже выбрался сам, поднялся на ноги и забрал с травы ржавый предмет.

Это была кочерга.

Катя ощутила, что ее словно накрывает волной. Фермер с сыном наперебой благодарили их за помощь, фермер тряс руку Гектора, просил мобильный – «бутылка за мной, лучший коньяк… А вы сыр козий с плесенью любите? Только скажите – килограмм привезем!» Коза Амалфея блеяла потрясенно-счастливо…

Но Катя не слышала ничего.

Ведро. Кочерга. Сколько лет они прятались от людских взоров в заброшенном колодце?

Гектор забрал ведро и кочергу в «Гелендваген». Они с Катей долго хранили молчание. А затем он произнес хрипло:

– Он нам солгал.

Катя глянула на него.

– Помнишь, в полиции Чурилова нам сказали, что Аглаю на террасе убили первой и не топором, а каким-то другим предметом, который полиция в полусгоревшем доме