А ведь и Кромвель, и Робеспьер, как, впрочем, и их противники, по причине слабого развития научно-технического прогресса, не имели в своем распоряжении оружия, способного разнести планету на ма-аленькие кусочки… Что вовсе не помешало им физически уничтожить значительную часть собственных подданных.

Если бы я был один и не имел никакого имущества, кроме ошейника пораженного в правах экономически, я бы, наверное, в конце концов рискнул заняться прогрессорством. Поскольку, едва лишь пилоты, эти рыцари космического века, управляющие надетым на себя боевым шагающим механизмом, как собственным телом, и способные шутя разогнать в одиночку несколько сотен пехотинцев, практически беспомощных перед бронированным чудовищем, начнут массово уничтожаться этими самыми пехотинцами, государства погрузятся в хаос. И в возникшей Смуте, вызванной исчезновением прежней системы сдержек и противовесов в местном обществе, решительный человек, понимающий, чем все это закончится, сможет достичь очень многого. Либо быть расстрелянным патрулем у придорожного столба, или по какой-то другой причине закончить свой путь в безымянной могиле. С другой стороны, кто не рискует всем, что у него есть, над тем не воздвигают могильный курган…

Но вот именно с решительностью у меня как-то не очень ладилось. Наверное, потому, что я был не один. Ведь, кроме жены и детей, на моих плечах возлежала ответственность за всех, принесших мне клятву верности. А также за их жен и детей. За весь Род, главой которого я стал. А главным достоянием клана были те самые мехи, которые оружие нового поколения могло уничтожать с необычайной легкостью и с колоссальной дистанции! В такой ситуации шансы на выживание в огне гражданской войны любого произвольно взятого сородича, да и всего клана в целом оценивались мною как почти нулевые.

Хладнокровно принести их всех в жертву своим амбициям я бы никогда не решился. Возможно, это было глупо, наивно и провинциально, но я так и не смог заставить себя относиться к рядовым солдатам, особенно если это мои подчиненные, как к расходному материалу. Более того, жизнь раз за разом доказывала правильность построения отношений с окружающими по принципу: «Как ты относишься к людям, так и они относятся к тебе». В итоге, после не делающих мне чести размышлений и колебаний, проект все же был заброшен.

Однако «все течет, все изменяется». И сразу после зловещих намеков офицера Тайной Стражи о проверке изделий в полевых условиях, проект противомехового орудия получил второе рождение. Во время перелета на Землю Обетованную я и Отто Карлович обдумали услышанную фразу и совместно пришли к на редкость неприглядным выводам. Из которых однозначно вытекало: пушка должна быть создана!

Но не в качестве дешевого и предельно простого в производстве, а потому — массового оружия, предназначенного для использования любым ополченцем в качестве защиты от бронетехники противника. А в виде произведения высокой научной и технологической мысли при соответствующей стоимости! То есть штучных образцов, максимально сложных в производстве и обслуживании, предназначенных для пары-тройки лучших пилотов бронеполка. Мех каждого из которых в этом случае по своей эффективности в бою становился равным целому взводу. А сама суперпушка предназначалась не для общего пользования, но доверялась исключительно «самым-самым»! Элитное вооружение для элитных пилотов. Выводящее на принципиально новый уровень сами шагающие боевые механизмы. Во всяком случае, это касалось моделей, сконструированных по принципу модульной схемы. С высокой взаимозаменяемостью узлов.

Что же касается запредельно высокой цены… Военными и гражданскими всей Галактики воспринимается как нечто само собой разумеющееся, когда прошедший множество боев и имеющий на личном счету десятки побед пилот-ветеран ставит на свою боевую машину эксклюзивное оружие и снаряжение, приобретенное командиром отряда по специальному заказу. В то время как только-только закончивший учебку новичок получает в свое распоряжение устаревший боевой шагающий механизм, снаряженный по «остаточному» принципу. «Лучшим солдатам — лучшее оружие». Так было, так есть и так будет…

Таким вот образом, с теоретических выкладок, не имеющих в своей основе ничего общего с собственно искусством войны, началась история «изделия Ф-82». Оружия, которое в случае успешного дебюта в буквальном смысле этого слова могло озолотить производителей. Да и нам, как разработчикам, должно было кое-что перепасть.

В основе предварительных расчетов лежали формулы еще школьного курса физики. В которых импульс был пропорционален первой степени скорости, а кинетическая энергия — второй. При постоянной роли массы тела. То есть если уменьшить вес снаряда с двадцати пяти до семи килограммов, то его начальную скорость можно было соответственно увеличить в те же три с половиной раза. Новый удлиненный ствол меньшего калибра был тяжелее почти вдвое, но отлично ложился на стандартный гаубичный лафет. Казенная часть орудия тоже требовала лишь незначительной переделки, связанной с обжатием верхней части гильзы.

Получившаяся пушечка, напоминающая своими характеристиками грабинские дивизионные трехдюймовки, была хороша. Легкая, очень простая в изготовлении и обслуживании, она прямо-таки просилась быть установленной на лафет гаубицы поддержки пехоты. И именно поэтому она была абсолютно бесполезна для наших целей. Более того, даже вредна.

Хотя бы потому, что провести необходимые изменения в исходной конструкции, включая изготовление ствола нового образца, можно было практически в любой ремонтной мастерской, находящейся на планете Периферии. То есть роль пехоты при таком развитии событий неминуемо возрастала. Что в перспективе приводило ко всеобщей воинской повинности. А массовые армии, банально заваливающие своих противников трупами, мне не нужны! Да и эффективность борьбы данного изделия против действительно хорошо защищенной бронетехники была под большим вопросом.

Другое дело, что резервы для наращивания мощности имелись более чем достаточные. Даже без учета возможности установки дульного тормоза, начальную скорость снаряда можно было довести до девятисот метров в секунду. Без превышения импульса отката исходного шестидюймового уродца. А ведь грамотно спроектированный дульный тормоз позволял сократить отдачу более чем на сорок процентов! Что при условии нашей победы в ожидаемом сражении против многократно превосходящего в численности противника открывало грандиозные перспективы. Как для рядовых бойцов, так и для меня лично. Умелый конструктор-оружейник — это вам не заурядный солдат удачи…

Из большего легче сделать меньшее, чем наоборот. Поэтому за основу изделия был взят «Молот». Калибр орудия мы уменьшили почти в два с половиной раза. Массу снаряда — в двенадцать. А вот пороховой заряд был сокращен только вчетверо. С соответствующим уменьшением массы и габаритов пушечных узлов. Сразу же по прибытии на Землю Обетованную эскизы и расчеты были переданы специалистам. И исцеленные от звездной болезни конструкторы начали готовить чертежи по моим корявым наброскам.

Вернее, это я думал, что «господа хорошие» больше не страдают манией величия… Они ею действительно не страдали — они ею наслаждались. Мне же приходилось бессмысленно тратить драгоценное время на пустые разговоры. Отчаянно пытаясь преодолеть инерцию мышления собеседников. И убеждая инженеров в том, что мои слова содержат в себе рациональное зерно. С тем же успехом можно было читать лекции глухим от рождения. Меня просто не слышали… «Это невозможно, потому что так не делает никто». Господа конструкторы проявляли похвальную твердость в своих убеждениях. Категорически не желая признавать, что какой-то наемник, не имеющий даже школьного аттестата, знает больше, чем они.