— Тебя, что в детстве били? Или ты сам еще дите?

Маленькое лицо по-взрослому искривилось и с омерзением посмотрело на меня.

— У нас нет возраста! – гордо, но с детской обидой заявили мне. Батюшки-свет, я с содроганием осознала, что задела его: тут ребенок в ребенке… Или мне только показалось? Я на всякий случай перекрестилась. Сомнительно, конечно, но вдруг поможет.

— И что ж ты к нам прибежал? Или прибежала? Любимую игрушку забрали родители? Или мороженку не выдали? – куда бы так надавить, чтоб посильнее ударить эту маленькую гадость, вселившуюся в ребенка?

— Подарю вашу вселенную владыке! Он рад будет! Мне пора доказать, что я уже не ребенок, что я способен захватывать не только миры! – прошипело мне инферно.

— А по попе за самоуправство не нашлепает? – с ехидцей спросила я.

— Ты ничтожный человек, и мыслишь в рамках своего сознания! Тебе никогда не понять нашего могущества, нашей силы…

— Да это тебе никогда не понять людей, — перебила я его, — ты никогда не познаешь что такое истинная любовь! Может только ради нее и стоит жить! – выпалила я.

— Мальчик знает, я чувствую. Он тогда еще привязался к твоему непутевому инспектору. Я долго не мог ничего сделать, чтоб разлучить их! Пришлось показывать, чего стоит внимание чешуйчатого. Только о власти заговорили, так тот чуть с лошади не упал. Глупый дракон! Чертов идеалист! Поверил, что это говорит пацан. Как ошпаренный рак помелся избавляться от нас! А мелкий его даже несколько раз чуть папой не назвал. И все сидел, ждал, пока он придет, заберет с собой... Зря надеялся. И эта паршивая надежда не давала мне завладеть им! Но стоило лишь показать ему, что славный Тим в академии и не зашел навестить сопляка, как тут же нюни распустил. А мне только на руку, теперь он мой! Противное чувство эта ваша любовь, оно делает слабым, оно заставляет страдать!

Значит, мальчик не так плох. Значит, Тим не ошибся в ребенке. А еще у меня создалось впечатление, что покуда тварь в мальчике, она мне не причинит вреда, иначе я бы уже к создателям топала…

— Слабым? Любовь единственное, что дает силу, когда, казалось бы, уже совсем нет причин жить! И именно любовь помогает надеяться, когда не остается ничего другого…

— Сама-то веришь в это? Или мало намучалась с этим немощным в драконьей шкуре? Королевский сыночек, сбежавший из дому, жалкий отпрыск достойного рода. Трус и беглец! – существо столько яда вкладывало в свои слова, что мне стало противно и жаль его. Откуда столько обиды на все живое? Откуда столько боли? Пусть оно и рождено во зле, само является злом, но ему по-настоящему больно.

— Оставь мальчика. Он тебе не нужен. Все равно боги справятся с тобой. Ты же от них прячешься?

— Дура! Я не прячусь! Это все чертов мальчишка! Он забился сюда и… — я рассмеялась, мальчик все еще держится, он все еще имеет свое мнение в этом теле. А то, что сидело в ребенке рассвирепело. Оно начало сыпать столько ругательств, оскорблений и гадостей… Но я не стала больше слушать его. Я подошла к ребенку, встала перед ним на колени.

— Иди сюда малыш, — позвала я, обнимая его, — ты помнишь Тима? Конечно, помнишь…— я нежно гладила ребенка по голове. Тварь попыталась отбиться, отпихнуть меня, но это было бесполезно. Я покрепче прижала его руки и продолжила звать, — услышь меня, дружок. Ну же, борись! Выгони этого гада. Пусть идет своей дорогой, а мы пойдем к Тиму. Он очень скучал за тобой…

— Скучал? – спросили у меня без ноток шипения или гнева. Слезы покатились по детским щекам. Достучалась!— я не верю… Он бросил меня!

— Знаешь, когда он говорил о тебе, я видела его глаза. А глаза никогда не врут. Он… Просто, понимаешь, у него есть обязанности… У нас обоих есть обязанности… — я говорила с паузами, проглатывая, пытаясь удержать слезы, но они все равно катились градом. Боже, за что же такие испытания ребенку?!

— Какие обязанности? – спросил малыш.

— Мы защищаем миры от плохих. От тех, кто убивает, тиранит… От тех, кто обижает разумные расы… Иногда, мы становимся единственной преградой между злыми людьми и добрыми, не даем погибнуть тем, кто верит в добро. Это очень сложно объяснить…

— Злые убили бы того, кто сидит во мне, вместе со мной, да? Он заставлял меня всех в мире заставить делать, то, что он хотел. А я хотел, чтоб мама перестала меня ненавидеть и согласился. Она пыталась меня в реке утопить, тогда он пришел и помог мне сделать так, чтобы она послушала, а потом все остальные… Я хотел признаться Тиму, но он не давал… А ты? Ты пытаешься забрать меня? А если я прогоню его, а он вернется? – надо же, понял… Я бы не догадалась, а он понимает.

— Да. Я хочу, чтоб ты пошел и жил с нами. Тим любит тебя, как сына. И я, уверена, познакомимся еще немного, и тоже будем дружить. И мы не пустим его больше! Давай, малыш, мы справимся. Его нужно прогнать! – я прижала ребенка еще крепче. Тварь внутри него зашипела. Тонкое тело изогнулось, дернулось, и большой черный сгусток рванулся из детской груди. Я закричала. Толи от страха за себя, толи за своего ребенка, толи за того, которому посмела дать надежду.

Сгусток было рванулся ко мне, но словно испугался чего-то и рванул прочь, разрушая землянку, оставляя нас под завалом земли и бревен.

Спасибо, Боженька, спасибо, что я маг! Спасибо Ник! Если бы наставник не приучил меня ставить щиты, если бы не заставлял носить их подвешенными до нужного момента, если бы щит не выскочил сам по себе, мы погибли бы. Совершенно точно, и скорее всего, нас даже не откопали бы…

Защитный купол держал слой обрушившейся норы, а я держала мальчика. Может через минуту, может через десять… Я решилась и зажгла блеклый магический светлячок. Толстое сосновое бревно лежало на силовом куполе четко над моей бедовой головой. Один такой удар по затылку и меня бы больше не было…

***

Руки тряслись, в горле пересохло, паника стремительно наступала. Но мальчик порывисто вдохнул и обмяк.

— Эй, ты куда собрался?! – закричала я. От звука собственного голоса стало немного легче. Самое убойное заклинание лечения, которое я только знала, губы прошептали сами по себе. Руки засветились и перестали трястись, я приложила их к ребенку, чувствуя, как моя сила быстро перетекает в тело малыша. Секунды стучали в висках, отдаваясь дикой болью, но выключаться сейчас было нельзя. Совершенно нельзя. Я держалась из последних сил, задыхаясь от нехватки воздуха и от бессилия одновременно. Наконец-то мальчик задышал ровно и открыл глаза.

— Тебя как зовут? – едва слышно спросил малыш.

— Оксана, — прошептала я, — а тебя?

— Светозар… — так вот почему Тим так хотел назвать нашего сына… Божечки, как же ему, моему сильному, могучему дракону, было больно! – а как мы выберемся теперь отсюда?— спросил малыш.

— Выберемся! Ты же со мной, а вместе справимся! – слезы катились как ненормальные, а я улыбалась, как полная идиотка…

Как же убрать с нас всю эту насыпь? Как? Мозг прохрустел, не желая слушаться, но все же заработал. Как-либо подорвать не получится, ветром… с воздушной магией я не дружу совсем. А достаточно большого источника воды поблизости я не видела… Дура! Можно же просто переместиться! На поляну, перед землянкой! На это должно хватить сил! Я быстро прошептала заклинание и открыла окно телепорта прямо под нами. Не знаю почему, но в этот раз я зажмурилась, а когда открыла глаза, мы сидели, все так же обнявшись, только уже на поляне.