И, взмахнул рукой, и в колышущуюся серую фигуру полетел метательный молот, окруженный полыхающим облаком силы — гнева воина в бою за правое дело. Однако Тварь выставила лапу, от которой как удар бича навстречу метнулось Бездушие Палача. Две силы столкнулись… и погасили друг друга. Молот вернулся к Богу войны потухшим и холодным. Барей застонал…

Копье Истинной Любви богини Венерены Тварь отбила Равнодушием, Бич Океана Прайседа встретило Дыхание Пустыни, Меч Долга Истианы – Вседозволенность и Анархия… Удары богов сыпались как крупные градины во время бури, и тут же встречались со своей противоположностью…

— Вам нечего противопоставить мне, — прошипела тварь, изгнанная из мальчишки. – Ваши силы нестабильны, они имеют изнаночную сторону, свою противоположность. Уйдите, вам не победить!

И тут вперед шагнул Морган.

— Ты не прав, — спокойно и собрано сказал он. – Есть такая сила! Смерть рано или поздно приходит ко всему – людям, зверям, богам, вселенным. Поэтому нет ничего стабильнее ее!

Он не стал замахиваться мечом – наоборот, воткнул его в землю. Вместо этого Бог Смерти поднял обе руки и на Тварь пошел Туман Смерти.

— Жизнь, — прохрипела Тварь.

Морган только мотнул головой.

— Во-первых, создать Жизнь ты не можешь. А потом Смерть это всего лишь ворота к новой жизни, а ворота как не крути – они все равно останутся воротами…

Сила Хаоса заметалась. Она попробовала парировать Восстанием Нежити, но сила Моргана ее даже не заметила – ведь даже зомби, вампиры и личи тоже смертны. Дело только во времени…

И тут Тварь взвыла, и бросилась на Бога Смерти. Они сошлись врукопашную. Завертелся новый Смерч – Хаос-Порядок, Порядок-Хаос.

Боги замерли – что они могли сейчас сделать? Только держать сферу блокировки – ведь даже малейшие отголоски силы от этой схватки могли погубить все в этом мире.

Сколько это продолжалось — неизвестно, казалось, что и само время застыло в ожидании.

И тут все кончилось...

Тварь исчезла. А Морган лежал окровавленный, без сознания, и только слегка поднимающаяся грудь показывала, что Бог Смерти еще жив.

***

— Его сила оказалась единственной, способной нас спасти, — вздохнул инспектор, — он сумел в неравном бою победить основную часть инфернальной сущности, с которой мы столкнулись. Но единственным способом победить тварь до конца… — Тим запнулся, — ему пришлось частично принять эту тварь в себя. Сейчас в нем клокочет энергия хаоса, которую он или переплавит в свою и станет сильнее, или он…

— Умрет… — прошептала Лика и разрыдалась.

— Сейчас для него идет еще один бой. Бой с собой, внутренний… Он продолжает сражаться с хаосом внутри себя… — Тима перебил Гелос.

— Он пытается не дать энергии хаоса превратить его в такую же тварь. Убить его придется нам, если он не сможет победить. Теперь если бы он сам не был богом, оставалось бы за него только молиться. Мы не в силах ему помочь, нам остается только ждать…— вздохнул Платон.

***

Подвинув смертную девушку, боги подняли своего брата и понесли его в одну из комнат. За ними последовали пришедшие с богом смерти друзья. Лика постоянно пыталась коснуться его. Ее оттесняли, отталкивали. Но она снова и снова пыталась подойти. Ксана взяла ее за руку и держала.

Наконец-то носилки с раненным водрузили на кровать. Валькирия метнулась к нему. Она со слезами на глазах стаскивала помятые доспехи: наручи, поножи, легкую кирасу…

Боги снова попытались подойти, чтоб оттащить ее, увести, но двое инспекторов положив руки им на плечи, не дали сделать этого.

— Оставьте нас, мы все сделаем как надо, — сказал Тим. Боги недоверчиво скривились, но все же вышли.

Морган начал бредить.

— Уйдите! Не троньте меня… дайте мне умереть…— надрывно закричал он.

Валькирия приняла поднесенную друзьями миску с водой и куском льняной ткани бережно начала смывать кровь с раненного.

— Ненавижу! – вдруг выкрикнул он.

— Тихо, — едва выдохнула она, — ненавидь, только выживи! Тебя же ждет твой мир, твоя любимая работа…

— Уйди,— его рука дернулась, словно он хотел отмахнуться, но лишь приподнялась и безвольно упала на кровать. Сил не было.

— Не уйду! – девушка не замечала друзей, помогающих ей, не обижалась и не собиралась сдаваться. У нее появилась цель – она должна помочь выжить такому необычному, такому темному, но мудрому богу.

— Прочь, предательница! Ненавижу тебя! Убейте меня! Я не хочу жить… — бредил бог смерти.

— О чем он? – валькирия подняла черные как ночь глаза, полные слез, на друзей.

— Лилит, прости, не уходи! – закричал он, бросаясь в крайность.

— О ней, — вздохнул инспектор.

Девушка помрачнела, но и не подумала сдаваться.

Оксана подошла, и начала методично залечивать многочисленные раны, сращивать трещины в костях, устранять ссадины. Тут не могло быть недостатка магии – сам воздух был наполнен ею. И тело исцелялось без проблем.

Бог боролся с собой, с нежеланием жить и с тварью, засевшей в его душе и теле…

У любого есть свой передел и через три часа борьбы Морган начал сдаваться. Грудь его вздымалась все чаще, дыхание было тяжелым. Бог не дал твари победить, но сдался и сам. Они уходили оба.

И вот он уже стоит у черты. Свет впереди слепит. Там уют и покой, там благодать…

Грань… Он всеми силами рвется к ней, шаг за шагом, вдох выдох…

— Морган, не надо! – ужасно громкий крик заставил его передернуться, — пожалуйста, милый, не уходи!

Кто это так плачет? Лилит… Нет, голос не ее. Кто же тогда? Кто может назвать его милым? Кому он нужен?

Нет, там впереди, там хорошо… Шаг…

— Я люблю тебя! Не надо, вернись!

Ощущение теплых губ на щеках… Находясь на грани чувствуешь искренность… И этот голос зовет всей душой. Но он уже так близко к вечному блаженству… Шаг…

— Пожалуйста! – удары кулаком в грудь, не то чтоб больно, но неприятно, — не уходи. Я подарю тебе сына. Ты хочешь сына? Или дочь? А может не одного и не двух? Я всегда буду с тобой! Только не гони меня! Не надо, прошу… Выживи!

От кого он должен хотеть детей? Кто пойдет за ним по жизни? Очередная женщина, которая предаст? Не-е-ет… Шаг. Только вперед, нет пути обратного.

— Милый, любимый, родной… — голос рыдает, но Бог не верит, что это о нем. Он делает еще шаг. Вот она заветная дверь, он тянется к ручке, но что-то другое упирается в его ладонь. Что это? Он хороший воин и способен и с закрытыми глазами понять, что это рукоять.

— Не смей умирать, слышишь! – голос изменился: он стал решительным, серьезным донельзя, — а если посмеешь, забирай и меня! Морган, ты посмеешь убить меня?!— голос снова наполнился нотками истерики, кинжал в его руке уткнулся во что-то или в кого-то. Бог попытался отвести его в сторону, но сил было мало, а та, что держала его, излишней хрупкостью не обладала.