Краучу контракт на выполнение Paperclip, пока тот находился в заключении в Нюрнберге. Краух был главным обвиняемым на предстоящем процессе по делу о военных преступлениях. Он занимал должность уполномоченного Геринга по вопросам химического производства и на сайте выступал за применение против союзников нервно-паралитических веществ . Краух был тем человеком, который подтолкнул своих коллег-промышленников к мобилизации ресурсов для помощи нацистам в войне.

Колонка Дрю Пирсона "Вашингтонская карусель" была широко читаема и весьма влиятельна, а сообщение о Крауче вызвало такой скандал, что генерал Эйзенхауэр, начальник штаба армии США, потребовал сообщить, что происходит с операцией "Скрепка". Человеком, который информировал Эйзенхауэра , был начальник военной разведки Стивен Дж. Чемберлин. После двадцатиминутного совещания генерал Эйзенхауэр остался при своем мнении и поддержал программу Paperclip. Для военных руководителей внутри JIOA проблемы с восприятием Paperclip общественностью были почти повсеместно возложены на Государственный департамент. Дин Раск, работавший в офисе помощника военного министра, подытожил отношение JIOA к Госдепартаменту в меморандуме на следующий день после брифинга Эйзенхауэра. " Люди из отдела по связям с общественностью ощущают растущее давление на бизнес немецкого ученого. .... Наша позиция изначально слаба, поскольку Госдепартамент считает, что всю эту программу трудно поддержать".

В JIOA решили, что настало время избавиться от Самуэля Клауса . Директор Томас Форд написал генералу Стивену Чемберлину, что Клаус " несносно трудный " и его необходимо убрать. В течение недели Клаус был переведен из визового отдела Госдепартамента в офис юридического советника. Теперь он уже не имел никакого права влиять на политику и процедуры, связанные с операцией "Скрепка". Остается загадкой, имел ли Клаус какое-либо отношение к восприятию программы общественностью, но в последующие годы, по мере распространения маккартизма, Клауса будут обвинять в том, что он сливал в прессу негативные материалы о программе немецких ученых. Но даже после изгнания Клауса из программы, впервые с момента создания Paperclip весной 1945 г., вся операция оказалась под угрозой срыва. Помощник военного министра Говард Петерсен вместе с коллегами опасался, что военное министерство будет похоронено в скандалах с участием нацистских ученых. Петерсен предсказывал, что вся программа будет закрыта в считанные месяцы.

Вместо этого произошло обратное. После подписания президентом Трумэном 26 июля 1947 г. Закона о национальной безопасности была проведена реорганизация вооруженных сил и разведывательных служб Америки. Военное министерство было преобразовано в Министерство обороны, Координационный комитет "Государство - Война - Флот" стал Советом национальной безопасности, а на свет появилось Центральное разведывательное управление .

Для скандальной программы Paperclip наступала новая эпоха. С одной стороны, она изо всех сил старалась сохранить фальшивую личину научного мастерства, за которой скрывалась грязная группа аморальных оппортунистов, многие из которых были связаны с военными преступлениями. Но как фон Браун признался писателю Дэниелу Лангу из New Yorker, что его больше всего интересовало, "как можно наиболее успешно доить золотую корову", так и вновь созданное ЦРУ рассматривало ученых из Paperclip в аналогичных терминах quid pro quo. Было выгодно использовать людей, которым было что терять, и в то же время они были нацелены на получение уникальной личной выгоды.

В операции "Скрепка" ЦРУ нашло идеального партнера в своих поисках научной разведки. И именно в ЦРУ операция "Скрепка" нашла своего самого сильного партнера.

Весной 1947 года ученые Эджвудского арсенала начали проводить эксперименты на людях с нервно-паралитическим веществом табун. Все солдаты, участвовавшие в этих экспериментах, были так называемыми добровольцами, но их не ставили в известность о том, что они подвергаются воздействию низких концентраций табуна. Часть испытаний проводилась в штате Юта на полигоне Dugway Proving Ground. Другие испытания проводились в Эджвуде в "газовой камере для испытаний на людях" - кирпично-плиточном кубе размером 9 х 9 футов с герметичной металлической дверью. Одним из тех, кто наблюдал за испытаниями табунов , был доктор Л. Уилсон Грин, технический директор химической и радиологической лабораторий Армейского химического центра в Эджвуде и близкий сотрудник Фрица Хоффмана. Грин был невысоким человеком с квадратной челюстью и бочкообразной грудью. То, чего ему не хватало в росте, он восполнял с помощью зрения. Наблюдая за поведением солдат, участвовавших в экспериментах с табунным газом, Л. Уилсон Грин пережил откровение.

Грин заметил, что после помещения солдат в "газовую камеру" они становились "частично нетрудоспособными на срок от одной до трех недель с усталостью, вялостью, полной потерей инициативы и интереса, апатией". Больше всего Грина поразило то, что люди были полностью недееспособны в течение некоторого времени, но не были окончательно травмированы. Люди выздоравливали полностью самостоятельно; противоядием было время. Доктор Л. Уилсон Грин увидел в этом новый вид военных действий. Он сел за стол и начал излагать свою идею будущего американской войны в опусе, который стал известен под названием "Психохимическая война: Новая концепция войны". В монографии Грин писал: "Тенденцию каждого крупного конфликта, характеризующегося ростом смертей, человеческих страданий и разрушения имущества, можно обратить вспять". Его основополагающее видение психохимической войны - термин, который он придумал, - заключается в том, чтобы на поле боя вывести человека из строя с помощью наркотиков, но не убивать его. Грин считал, что таким образом можно изменить облик войны, превратив ее из варварской в человеческую. Инкапаситационные средства были "щадящим" оружием, они выводили человека из строя, не нанося ему необратимых повреждений. С помощью психохимической войны, объяснял Грин, Америка сможет победить своих врагов "без массовых убийств людей и массового уничтожения имущества".

Грин не предлагал использовать на поле боя низкие уровни газа табун. Он говорил о применении других видов инкапаситирующих средств, препаратов, способных обездвижить или временно парализовать человека, " галлюциногенных или психотомиметических препаратов ... действие которых имитирует безумие или психоз". " Нет никаких сомнений в том, что их воля к сопротивлению будет сильно ослаблена, если не полностью уничтожена, массовой истерией и паникой, которые за этим последуют", - пояснил Грин.

Грин предложил немедленно "начать поиск стабильного химического соединения, которое вызывало бы психические отклонения военного значения". Он искал препараты, вызывающие иррациональное поведение людей. В своей монографии Грин предоставил армии список из "61 вещества, известного как вызывающее психические расстройства". Эти шестьдесят одно соединение , по его мнению, должны быть изучены и доработаны, чтобы определить, какое из них будет наилучшим средством, способным вывести из строя психику, для использования в армии США. Грин запросил бюджет в размере пятидесяти тысяч долларов (примерно полмиллиона долларов в 2013 году), который был предоставлен. Начались исследования. Грин поручил своему коллеге и другу Фрицу Хоффману исследовать множество токсинов для возможного военного применения.

К этому времени Фриц Хоффманн