— Ну, этот, как его…, Во! Триксер!

Юля посмотрела на умильно-хохмаческую физиономию Николая, махнула на него рукой прислонилась головой к стене и расслабленно рассмеялась. Но всё равно, даже смех у неё вышел какой-то страдальческий.

Утром Юля выглядела совершенно не выспавшейся. Стресс, который придавил её ещё вчера, оказался слишком сильным, чтобы от него избавиться за отдельно взятую ночь. Вот в таком виде она и зашла в «общую комнату». Думала просто спокойно посидеть до завтрака, но не тут то было.

С утра пораньше, ещё даже на стол не накрыли к завтраку, к Юле пристали с расспросами сразу двое. Михаил, который желал узнать результаты Юлиных исследований местного молодёжного общества, и Владимир, который всё это воспринимал в терминах военной разведки. Пришлось рассказывать, хоть и сильно не хотелось. Хотелось послать их обоих по матушке, и хоть ещё пол часика посидеть в молчании. Тем не менее, она взяла себя в руки — Долг обязывал — и с трудом ответила на расспросы.

Она кратко описала свои впечатления и приключения, но опустила их финальный провальный эпизод. Пропустила по той причине, что он был настолько ей противен, что она, социопсихолог, не нашла в себе сил это отвращение и стыд преодолеть.

Стыд её мучил из-за ощущения, будто она подсмотрела вольно и не вольно нечто, что явно было чем-то предосудительным. И для неё в том числе — из-за того, что была свидетелем.

Михаил, будучи зацикленным на свои проблемы, этого пропуска не заметил, а вот Владимир, тут же прицепился.

Так как он всё-таки понимал, что некоторые детали могут быть в воспоминаниях болезненными, постарался деликатно обойти детали, акцентировав внимание на выводах и впечатлениях.

Выводы же, особенно после посещения притона, у Юли были весьма «ещё те».

Она сначала сбивчиво постаралась объяснить их, но встретила почти полное непонимание.

Непонимание было вызвано как раз тем, что и Михаил, и Владимир, обладали полным комплектом стереотипов основанных на восприятии своего родного общества. Единственно что Владимир, который где-то как-то изучал преступность Латинской Америки, а теперь ещё и нынешнего мира, был всё-таки более восприимчив к тем истинам, что добыла Юля. Но и всё равно, кое-чего он явно не понял.

Даже через повторение.

Даже после того, как Юля постаралась растолковать «на пальцах».

До обоих не доходило, что ТАК худо может быть вообще. Просто не могли поверить. Похоже, они неосознанно воспринимали этот мир, как небольшую вариацию своего родного. Но вариацию чисто по внешним, а не внутренним качествам.

В результате Юля просто плюнула на эти усилия и заявила, что если они не верят или не понимают, то готова сама их провести через все те дискотеки и общества и показать свои выводы предметно.

Михаил вопросительно посмотрел на Владимира, и увидев, что тот неопределённо пожал плечами, тут же спихнул это дело на него. Это устроило всех.

С Владимиром договорились идти также как и вчера это сделала Юля — вечером.

К вечеру, Юля слегка пришла в себя, но ко всему её и без того плохому настроению прибавилась и злость. Так как надо было хоть как-то очистить мозги, Юля сделала пробежку с десяток кругов вокруг общаги и только после этого согласилась идти в дискоклуб.

— Я веду тебя туда для того, чтобы ты сам почувствовал, — начала по дороге объяснять Юля, — без этого, мои объяснения могут показаться легковесными и дикими. Давай, я сначала покажу, а потом там же, на живом примере, выдам свои выводы.

— Хорошо… если это так необходимо.

— Необходимо, поверь!

— Легенды прикрытия нужны?

— Ну, пожалуй, нужны. Место там, гм, специфическое.

— Какую, тогда «пьесу» играем?

— В случае чего, ты мой телохранитель.

— ?!!!

— Ну тут особо богатые дегенераты и дегенератки с наёмной охраной ходят. Это у них называется «секьюрити».

— То есть сейчас я буду твоим секьюрити, — хмыкнул Владимир, — весьма недалеко от реального положения дел.

— Владимир! А ты себя не сильно переоцениваешь? — скептически спросила Юля, остановившись и в упор глядя в глаза Владимиру.

— Нет, — также спокойно как и до этого ответил тот.

— А я думала, что всё знаю о такой личности как «Марсианин», — прищурившись сказала Юля, — я только сейчас к своему стыду поняла, что вы единственный из всей нашей группы умолчали при разборе свою боевую подготовку. Вы тогда весьма ловко переключили общее внимание со своей персоны… Сначала, когда вы Лену от бандитов притащили, а после, когда мы выясняли подготовку каждого. И какая же ваша реальная подготовка? И опыт?

— 1984 год. Венесуэла. Рота спецназ «Ягуар».

— Так вы в «Добровольцах» служили?!

— Ну да… А что?

— Вот уж фактик, так уж фактик!

— Юля, а ты, кстати, снова с «ты» на «вы» перешла…

— Да?!

— Ага…

— Мда! — Юля развернулась на каблуках и снова зашагала в сторону «Диско».

— Я уж и не знаю как после этой информации к тебе обращаться… «Добровольцы»! Рота спецназ! Да как ты вообще в спецназ попал?!

— Хм! — расплылся в улыбке Владимир, — как стажёр.

— И успешно стажёрство прошёл?

— Полного старлея получил.

— Вы воистину выдающаяся личность, — помолчав заключила Юля.

— Опять «вы»? — скривился Владимир.

— А как ещё?! Попавших в спецназ как стажёры, да ещё в «Добровольцах», по пальцам пересчитать можно.

— Ну ты это преувеличиваешь! Таких как я только со мной было десять человек.

— И все они, после стажёрства пошли в военный спецвуз… кроме вас.

— Ну да…

— Почему?! — снова остановилась Юля.

— Когда я причину объяснил полковнику он долго хохотал.

— И что же ему сказали?

— Да сказал, что пошёл воевать, чтобы истребить подростковые комплексы.

Юля прыснула.

— И он ничего после этого не сказал?

— Да сказал, что хотел бы побольше таких, «с подростковыми комплексами».

— Охотно верю…

— К тому же, отвоевавшись я понял, что это несколько не по мне. И путь мой пролегает через физику и реакторы в космоакадемию…

— Уже тогда…

— Уже тогда решил прорываться.

— Ну это многое объясняет…

— Кстати, а почему вы этот факт биографии скрываете?

— Всё просто Юля! Венесуэла. 1984 год.