Под огромным давлением один из трех человек, американец, заглатывает приманку и начинает колоться. Называет сначала имена, потом адреса, а затем рассказывает все, что знает. С каждым часом расследования радиус действий увеличивается. В десятке городов отделения ФБР производят задержания.

Один из приятелей-банкиров мэра Вуди предоставляет корпоративный самолет своей фирмы. В семь вечера, когда после кошмара в «Атласе» Джилиана Кемп обычно готовилась к стриптизу и танцам на столе, она вдруг летит домой. За ней ухаживает бортпроводница, которая позже расскажет, что девушка всю дорогу проплакала.

Несмотря на расставленные сети, Арчу Свэнгеру снова удается ускользнуть. После исчезновения в кукурузном поле его больше никто не видел. Полицейские не сомневались, что смогут задержать его на месте, но, поскольку им было велено дождаться окончания рейда, они в конце концов упустили. Не вызывает сомнения, что у него имелся сообщник. От дорожного знака в Джоубсе, где я его подобрал, до рекламного щита доктора Ву на автостраде примерно сорок миль. Кто-то обязательно должен был ждать его с машиной.

Не уверен, что он больше никогда не появится в моей жизни.

На улице уже стемнело, когда мы с Напарником отправились в тюрьму, чтобы сообщить Тадео потрясающую новость. Ему предлагается поистине уникальная сделка – мягкий приговор, тюрьма со щадящим режимом, гарантия выхода по УДО за хорошее поведение. Если все сложится нормально, он уже через два года сможет выйти на ринг, а полученный срок и знаменитый ролик в «Ютубе» придадут дополнительный импульс его карьере. Должен признаться, перспектива его возвращения в большой спорт заставляет мое сердце биться сильнее.

Я с гордостью выкладываю ему все новости. Ну, почти все. Я ничего не рассказываю о приключениях со Свэнгером, но делаю упор на своем искусстве переговорщика и мастерстве адвоката, с которым боятся связываться.

Однако на Тадео это не производит никакого впечатления. Он отказывается. Отказывается!

Я пытаюсь объяснить, что он просто не может отказаться от такого предложения. Ему грозит не меньше десяти лет тюрьмы строгого режима, а я предлагаю ему фантастическую сделку, в возможность которой не может поверить даже судья. Очнись, парень! Я не могу поверить, что не сплю.

Он сидит, скрестив руки на груди, этакий напыщенный маленький недоумок, и продолжает отказываться снова и снова. Никаких сделок. Он не признает себя виновным ни при каких обстоятельствах. Он видел присяжных и после некоторых сомнений окончательно уверился, что они его не осудят. Он будет настаивать на даче показаний и изложит свою версию случившегося. Он держится вызывающе и с наглым упрямством, а мои уговоры признать себя виновным вызывают у него явное раздражение. Я стараюсь проявить хладнокровие и перечисляю факты – обвинения, доказательства, видео, шаткость позиции нашего эксперта, состав жюри, кошмар, который ждет его на перекрестном допросе, перспективу провести в тюрьме не меньше десяти лет и все в этом роде. Ничего не помогает. Он невиновен, убил рефери голыми руками совершенно случайно и сможет донести это до присяжных. Он выйдет из здания свободным человеком, и тогда настанет время воздать всем по заслугам. Он найдет себе нового менеджера и нового адвоката. Он обвиняет меня в том, что я не защищаю его интересы. Меня это бесит, и я говорю, что он совсем сдурел. Я спрашиваю, что за умников он слушает в камере. Слово за слово, мы оба даем волю чувствам, и через час я покидаю тюрьму вне себя от злости.

Я надеялся ночью поспать, но, похоже, меня снова будет мучить привычная перед судебными слушаниями бессонница.

В пять утра в четверг я пью крепкий кофе и читаю в Интернете «Кроникл». Выпуск посвящен спасению Джилианы Кемп. Как я и предполагал, на самой большой фотографии на первой полосе – мэр Вуди на трибуне во всей своей красе. Рядом с ним Рой Кемп, а за ними – стена полицейских в форме. Джилианы на этом снимке нет, но она есть на другом, поменьше и сделанном чуть раньше, когда она выходит из самолета в аэропорту. Джилиана в бейсболке, больших солнцезащитных очках, воротник поднят, видно не очень много, но достаточно, чтобы понять: с ней все более или менее в порядке. В газете подробно рассказывается о преступной торговле женщинами для оказания секс-услуг, и, судя по всему, операция ФБР по-прежнему продолжается. Аресты производятся по всей стране. К настоящему моменту освобождено около двадцати пяти девушек. В Денвере не обошлось без перестрелки, но серьезно никто не ранен.

По счастью, в газете нет ни слова о пристрастии Джилианы к героину и ее потерянном ребенке. Один кошмар закончился, но другие еще продолжаются. Наверное, я должен ощущать какое-то удовлетворение, что приложил к этому руку, однако ничего такого не чувствую. Я пошел на обмен информацией, чтобы облегчить участь своего клиента. Вот и все. А теперь моего клиента оставил разум, и от этой сделки я ничего не выиграл.

Дожидаюсь семи утра, чтобы отправить Максу Мансини и судье Фэбиноу эсэмэски одинакового содержания. В них говорится: «После долгого обсуждения мой клиент отказывается от предлагаемой обвинением сделки о признании вины. Я настоятельно советовал ему согласиться, но безрезультатно. Похоже, судебный процесс придется продолжить, как только позволит здоровье судьи. Мне жаль. С.Р.».

Мансини тут же откликается, написав: «Как скажешь. Увидимся». Понятно, что возможность снова оказаться в центре внимания приводит его в восторг. Судья Фэбиноу чудесным образом исцеляется и пишет: «Ладно, шоу продолжится. Встретимся у меня в кабинете завтра в 8.30 утра. Я сообщу своему приставу».

Все участники процесса собираются в зале суда, как будто вчера ничего не произошло, во всяком случае, такого, что хоть как-то может повлиять на судебное разбирательство. Кроме меня, прокурора, судьи и Напарника, никто не только не в курсе событий, но и не может ничего о них знать. Я шепотом переговариваюсь с Тадео. Он непреклонен и не сомневается, что может выиграть дело.

Мы удаляемся в кабинет судьи для обмена мнениями. Чтобы подстраховаться, я сообщаю судье и Максу, что хотел бы официально зарегистрировать отказ своего клиента от предложенной сделки, дабы в последующие годы меня никто ни в чем не смог упрекнуть. Судебный пристав вводит Тадео без наручников. Тот улыбается и держится очень вежливо. Его приводят к присяге, он заверяет, что находится в ясном уме и понимает, что происходит. Фэбиноу просит Мансини огласить условия сделки: пять лет за признание подсудимым своей вины в непредумышленном убийстве. Ее честь говорит, что не может обещать какую-то конкретную тюрьму, но считает вполне вероятным, что мистер Запата будет отбывать свой срок на окружной тюремной ферме рядом с Городом. Это всего шесть миль, и его мать сможет часто его навещать. Кроме того, хотя условно-досрочное освобождение и не является ее прерогативой, но в приговоре она как судья имеет право его рекомендовать. Понимает ли он все это? Он говорит, что да, и добавляет, что ни в чем себя виновным не признает.