— Где она велела вам приземлиться?

— В аэропорту Даллеса.

— Вы уверены?

— Да.

— То есть она не приказывала вам направить самолет в какое-нибудь здание?

Глаза Карима сузились.

— Что вы имеете в виду?

— Именно то, что вы слышали.

— Я вас не понимаю.

— Повторяю вопрос. Не говорила ли вам эта женщина, что независимо от того, будут выполнены требования или нет, вы должны направить самолет в здание конгресса на Капитолийском холме?

Карим как будто и на это раз его не понял.

— Нет, — ответил он наконец. — Ничего подобного она не говорила. — И дальше он сказал нечто такое, что заставило Брюса вздрогнуть: — По-вашему, я мог пойти на это? Как вы могли такое обо мне подумать? Я люблю свою семью. Больше всего на свете. Но даже ради них я не смог бы убить столько человек. Мне тяжело далось это решение. Женщина сказала, что на борту бомба, хотя я в это не верил. — Карим покачал головой.

— То есть вы не должны были этого делать?

— Не должен.

Разумеется, нет. Эта информация была предоставлена исключительно сотрудникам вовлеченных в операцию спецслужб, чтобы те не допускали и мысли пойти на поводу у угонщиков. Кроме того, она должна была нагнетать обстановку.

И это сработало.

У террористов почти получилось.

Доктор за спиной Брюса многозначительно прокашлялся.

— Ваше время вышло, — напомнил он.

— Конечно, — кивнул Брюс.

Еще один, последний вопрос, остальное подождет.

Больной заметно разволновался, словно понял, о чем пойдет речь.

— Карим, а почему именно вы?

Нависла долгая пауза.

По лицу Сасси было видно, что он и сам часто думал об этом.

— Она говорила, что это связано с рейсом TU-ноль-ноль-три.

Брюс наморщил лоб:

— И что это значит?

Карим пожал плечами.

— Вы когда-нибудь летали этим рейсом?

— Разумеется, приходилось, — ответил Карим. — Только один раз, в мае прошлого года. Это рейс из Копенгагена в Рабат, тогда я заменил коллегу. Единственный раз до вчерашнего дня, когда я сделал аварийную посадку.

Брюс не стал уточнять, что на этот раз самолет посадил не Карим.

— А что тогда случилось? — спросил он вместо этого.

— На борту началась драка. Стюардессам не удалось разнять хулиганов, и я решил посадить самолет в Мюнхене.

Брюс инстинктивно почувствовал важность этой информации, хотя и не представлял себе, что с ней делать.

— Кого-нибудь из пассажиров возмутили ваши действия?

Карим прокашлялся и тут же схватился за горло, слово испугался, что рана откроется.

— Не помню такого. Кроме самих драчунов, естественно. Главное, что проблемы на этом не закончились. Прошло восемь часов, прежде чем я смог вылететь из Мюнхена. Пока я приземлялся и высаживал виновных, на город обрушилась страшная буря, с градом, ливнем и молниями. Аэропорт закрыли на несколько часов. Ну а потом пришлось ждать своей очереди на вылет.

Брюс отметил в блокноте номер рейса и встретил намекающий взгляд коллеги. Пора было закругляться и возвращаться в офис. Однако не успел Брюс подняться со стула, как по палате снова разнесся хриплый голос Карима:

— Пообещайте, что найдете мою семью. Мне плевать, что вы со мной сделаете, главное, спасите их и ничего от меня не скрывайте.

Выдержать такое Брюсу было уже не под силу.

— Карим, никто не брал их в заложники.

Было пять утра, но Фредрика Бергман чувствовала себя довольно бодро. Кроме нее, в участке оставались Эден, Деннис и Себастьян. Алекс ушел домой, к семье. Ночь выдалась холодной и темной, и Фредрика даже радовалась, что не нужно выходить на улицу.

Ей пришлось ответить на множество звонков. Лишь когда газеты сообщили о благополучном завершении полета, люди перестали звонить в полицию. Однако за это время в СМИ успела просочиться информация о том, что СЭПО подозревает пилота Карима Сасси в сообщничестве с террористами. Тут же пошли вопросы, почему правительство пересмотрело решение о высылке Захарии Келифи. Фредрика крутилась как белка в колесе. Вдобавок ко всему позвонил ее начальник из Министерства юстиции. Ему предстояло выступление перед журналистами, и он поручил Фредрике подготовить для него доклад.

Итак, решение об отзыве вида на жительство Захари Келифи было аннулировано, поскольку по его делу появилась новая информация. Правительство подстраховалось. Презумпция невиновности превыше всего, такие ошибки дорого обходятся.

Фредрика еще раз перечитала написанное. Странно, но она совершенно не радовалась освобождению Келифи. Она так добивалась того, чтобы он остался в Швеции, а теперь не чувствовала ничего, кроме пустоты внутри. Вероятно, ей надо было просто пойти домой и выспаться. Однако вместо этого Фредрика принялась искать Эден.

— Как вы?

Эден повернула голову. Она тоже не выглядела уставшей.

— Все в порядке. Объявила в розыск сестру Захарии.

Софию. Ту самую женщину, из-за которой разгорелся весь сыр-бор. Только бы она не успела покинуть страну. Только бы не скрылась. Страшно оставлять такое чудовище на свободе.

— Что, если мы ее не найдем? — спросила Фредрика.

— Мы найдем ее.

Фредрика не стала спорить, хотя не вполне разделяла уверенность Эден. Слишком тщательно до сих пор планировала София свои действия, чтобы оставлять отступление на волю случая. А все, что имелось у них, — имя, которое никому ни о чем не говорило, да снимок десятилетней давности, предоставленный дядей Софии.

Фредрика вспомнила, что Эден с самого начала считала главным преступником мужчину. Даже она не избавлена от предубеждений. Опасно видеть мир в черно-белом свете, нужно уметь различать и оттенки.

— Захарию отпустят, — поделилась новостью Фредрика. — И это решение правительство пересматривать не станет.

— Я знаю, — кивнула Эден.

— И как вы на это смотрите в свете последних событий?

— Захария по уши в дерьме. И последняя информация еще больше в этом убеждает.

Жена Карима подтвердила показания мужа. Кто-то действительно звонил на его мобильный и не оставил сообщения на автоответчике. Карим поделился своими подозрениями с женой и тут же перезвонил по пропущенному номеру. Женщина не видела, как ее младшая дочь разговаривала с незнакомой девушкой возле забора, однако девочка рассказала ей и об этом.