После того как Аэций устранил Феликса, он, по-видимому, утратил и ту незначительную опору при дворе, которую имел. Возможно, Плацидия вновь стала опасаться господства военачальника, чья власть окажется непререкаемой. Теперь в Италию отозвали Бонифация, в то время как Аэций, судя по всему, отсутствовал, опять уехав в Галлию. И Бонифация назначили на пост командующего главной полевой армией. Аэций немедленно двинулся в Италию с армией и столкнулся с Бонифацием в битве близ Ариминума (Римини). Бонифаций одержал победу, но был смертельно ранен и вскоре скончался; политику Бонифация и его борьбу с Аэцием продолжил его зять Себастиан. После поражения Аэций сначала удалился в свои загородные поместья, но после совершенного на него покушения он обратился к гуннам, как уже делал в 425 г., а в 433 г. возвратился в Италию с сильными гуннскими отрядами, что делало сопротивление Себастиана бессмысленным. Он бежал в Константинополь, где ему пришлось провести более десяти лет. Затем Аэций завладел должностью главнокомандующего полевой армией, что сделало его позиции неоспоримыми. 5 сентября 435 г. он принял титул патриция, чтобы обозначить свое особое положение, которого наконец добился с таким трудом.

В двенадцатилетнем политическом конфликте, частью которого стали две больших войны и одна малая, наконец определился победитель. Убийство, большая битва и удача к концу 433 г. сделали Аэция фактическим правителем западной части империи. Подобного рода дворцовые перевороты не представляли собой ничего нового. Как мы уже видели, именно правила игры, существовавшие в римском мире, были тем, что приводило к затягиванию борьбы за определение наследника, когда умирали могущественные люди, будь то императоры или те, кто стоял за троном. Иногда последствия оказывались много хуже, чем то, что произошло между 421 и 433 г. Разделение власти во времена тетрархии Диоклетиана принесло внутренний мир империи в 285–305 гг., но цена его была страшной — многочисленные и масштабные гражданские войны в течение последующих девятнадцати лет, пока наконец Константин не вышел победителем из этой борьбы. Эта схватка была гораздо более длительной и кровопролитной, чем то, что происходило в Италии и за ее пределами во временной отрезок между смертью Констанция и возвышением Аэция.

Не было ничего необычного в схватке за власть, которая имела место в 420-х гг. Но было что-то совершенно ненормальное в ее непосредственных результатах. В то время как в Риме в конвульсиях рождался новый порядок, остальной римский мир по-прежнему оставался римским. Землевладельцы продолжали управлять своими поместьями, писать друг другу послания и стихотворения, их дети старательно овладевали сослагательным наклонением, а крестьяне пахали землю и собирали урожай. Но ко второму и третьему десятилетиям V в. на просторах Римской империи появилось множество диких иноземцев, и в течение двенадцати лет после смерти Констанция у них были дела поважнее, нежели задача стать римлянами. В результате если сами по себе события 421–433 гг. являлись повторением того, что происходило в римской истории и раньше, то нельзя того же сказать и об их последствиях. Политический паралич в Равенне дал возможность чужеземцам совершенно свободно делать то, что им заблагорассудится, и все это нанесло Римскому государству огромный ущерб. Во-первых, вестготы, совсем недавно поселившиеся в Аквитании, вновь набрались наглости и стали стремиться к более важной роли в делах империи, чем это позволял им мирный договор 418 г. Также имели место волнения среди неспокойных, по обыкновению, племен на рейнской границе, особенно алеманнов и франков. Вдобавок пришли в движение вандалы, аланы и свевы, которые вторглись через Рейн в 406 г.

Они, как мы видели в главе пятой, представляли собой смешанную массу. Аланы, ираноязычные кочевники, еще в 370 г. скитались по степям к востоку от Дона и к северу от Каспийского моря. Только под давлением гуннов некоторые из них начали перемещаться на запад отдельными группами, поскольку остальные был и покорены. Две группы вандалов, хасдинги и силинги, каждая во главе со своими предводителями, подобно тервингам и грейтунгам у готов в 376 г., были германоязычными земледельцами, которые в IV в. обитали в южной части Центральной Польши и в северных предгорьях Карпат. Свевы представляли собой несколько небольших групп с плато на окраинах Большой Венгерской равнины. Вся эта разношерстная смесь племен могла сообща действовать в 406 г., но они были далеки от того, чтобы стать настоящими союзниками. Во-первых, хасдинги, силинги и свевы, конечно, могли понимать друг друга, поскольку говорили на мало отличавшихся германских диалектах, но аланы говорили на совершенно ином языке. Во-вторых же, насколько можно судить, у обеих групп вандалов и свевов существовала общая для Европы IV в. трехчастная структура общества. Господствующее положение занимали свободные; достаточно многочисленные, но все же составлявшие меньшинство, они властвовали над вольноотпущенниками и рабами. Однако социальная структура аланов, связанная с кочевым пастбищным хозяйством, была совершенно иной. Единственный комментарий по этому поводу, к чему бы он ни относился, есть у Аммиана Марцеллина (XXXI. 2. 25), отмечавшего, что рабство у них неизвестно и что всякий пользуется у них статусом «знатного». Какие бы конкретные термины ни использовались при соответствующем описании, более эгалитарная социальная структура естественна для кочевой экономики, где богатство, измерявшееся в количестве голов скота, имело менее стабильную основу, чем при собственности на землю.

Хотя сей союз был достаточно странным, обстоятельства подталкивали упомянутые племена учиться действовать сообща, и со временем это произошло. Как сообщает Григорий Турский в своей «Истории» (II. 9), даже перед переходом через Рейн аланы под предводительством короля Респендиала избавили хасдингов от притеснений со стороны франков. Трудно сказать, насколько тесно сотрудничали эти племена в Галлии непосредственно после перехода через Рейн, но в 409 г. перед лицом организованных Константином III ответных ударов они двинулись в Испанию сообща. К 411 г., когда угроза сколь-либо эффективных действий со стороны римлян миновала, указанные племена вновь пошли каждое своим путем, разделив испанские провинции между собой. Как мы уже видели, хасдингам и свевам досталась Галлеция, аланы взяли себе Лузитанию и Карфагенскую провинцию, а силингам-вандалам досталась Бетика (см. карту № 8). Как показывает захват двух провинций, аланы на тот момент представляли собой господствующую силу в коалиции, поскольку, как это показали события 406 г., их роль была решающей, и испанский хронист Гидаций подтверждает это. Этот союз сохранялся первую половину 410-х гг., когда членов коалиции оставили в покое и счастливые переселенцы с севера наслаждались солнцем и вином Испании.

Однако эта идиллия продолжалась недолго. Констанций энергично взялся за наведение порядка в Западной империи и занялся вестготами и узурпаторами в Галлии; уцелевшие после перехода через Рейн после этого были приняты на службу. Между 416 и 418 г. силинги в Бетике (часть современной Андалусии) как независимая сила перестали существовать, их король Фредибальд окончил свои дни в Равенне. Аланы потерпели столь тяжелое поражение, что, как пишет Гидаций, «после смерти их короля Аддакса немногие оставшиеся в живых, не помышляя о собственном королевстве, отдались под защиту Гундериха, вандальского короля [хасдингов]» (Hydat. Chron. 68). Эти контрудары не только вернули под контроль римских властей три испанских провинции — Лузитанию, Картахену и Бетику, но и изменили баланс сил внутри вандальско-аланско-свевской коалиции. Аланы, занимавшие прежде господствующее положение, пострадали столь жестоко, что теперь превратились в младших партнеров, и политические отношения между тремя племенами из четырех еще более укрепились. Вандалы-хасдинги, уцелевшие силинги и аланы действовали теперь под эгидой монархии хасдингов. В условиях возросшей опасности и больших возможностей, которые давало пребывание на римской территории, совершенно в духе алариховского племенного объединения готов расплывчатый альянс 406 г. преобразовался к 418 г. в полноценный политический союз. Так возникла вторая мощная варварская группировка.