— А почему ты так в этом уверена? Почему это все не может быть с ее стороны такой же игрой, как было с Юлей?

Я выпрямилась, хотя Березов в этот момент как раз наклонился ко мне.

— Потому что я хочу верить в любовь. Тебе этого не понять.

Я отпустила руку Березова сама и пошла к дому. Размашистым шагом. Наплевав, как выгляжу со стороны. Я никогда перед ним не красовалась. В тринадцать не умела, а потом у меня не было такой возможности до самого момента Икс. Впрочем, мужики ведутся не только на виляние бедрами. Вполне вероятно, что как раз на это они и не ведутся.

— Яна, в холодильнике лампочка перегорела, — поймала меня мать у лестницы, когда я вознамерилась подняться наверх высушить волосы.

— В этом холодильнике ничего не может перегореть.

Я прошла на кухню — Березов остался на веранде сушить плавки. Стоял, облокотившись на перила, и глядел в нетуманную даль.

— Слава! — позвала я его из дома. — Выдвини, пожалуйста, холодильник. Там, кажется, штекер из розетки выпал.

— А что, у Мишки сил не хватает?

Ох, Березов…

— Миша в душе. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы продукты испортились.

Слава прошел на кухню и выяснил, что все на месте. Что случилось, выяснила Эйлин, когда спросила у меня, почему не заряжается ее телефон.

— Слав, у нас пробки, наверное, вышибло.

Он вернулся очень быстро — все оказалось в порядке, но электричества не было во всем доме.

— Мам, вода холодная…

Свет Миша, видимо, не зажигал — научился экономить во всем?

— Света нет, — ответила я. — Будем надеяться, что быстро починят. Это же финны. Что-то Тофслы и Вифслы делают быстро…

— Можно салат с копченой рыбой сделать пока…

Ну да, бабушке только бы нас накормить. Но я пошла ей помогать, и Эйлин тоже напросилась в помощницы.

— Молоко испортится, оно уже третий день стоит, — мама вынула из холодильника бутылку и поставила на столешницу.

— Будет простокваша, — улыбнулась я и перевела свои слова Эйлин.

— Я могу завтра испечь из нее хлеб, — заявила она тут же.

— Тебя еще баранина вечером ждет. Ты не на кухню приехала. Завтра у нас культурная программа.

Гостья не стала возражать. Но тут возразила я, услышав за окном шум работающей пилы.

— А у Томми почему есть свет?

Я вышла на улицу — так и есть, работает. И пила не бензиновая, вон шнур тянется. Сосед помахал мне рукой, и я решила подойти уточнить про отключение света — на всякий случай.

— А у вас все оплачено? У нас же отключают в ту же минуту.

Только этого не хватало! Обычно все счета оплачивала я, потому что была здесь, но этим летом я ведь жила в Питере… Нет, не специально все свалила на Березова, просто подумала, что он сообразит оплатить коммунальные услуги или хотя бы напомнит сделать это мне, а он…

— Я был уверен, что ты все оплатила.

Конечно! Я крутой — могу жить самостоятельно, только если мои дела с иностранной страной ведет жена. Бывшая…

Я вытянула Березова на улицу — так, на всякий случай, если мне вдруг приспичит выматериться. И да, я озвучила ему свои мысли в грубой форме, и он тут же повернулся ко мне… спиной и ушел в дом. Круто! Решай проблемы сама. А я решу — у меня есть другой выбор? Я одна, мой мужчина растворился в своей божественной обиде.

Я захотела поддать ему ногой, чтобы поторопился — я оказалась подле входной двери, когда он еще не скрылся за ней. Но выждала, выдохнула, вошла и схватила телефон — к счастью, батарейка в нем еще не сдохла, как мое терпение. Я оплатила счет, матерясь на финскую пунктуальность: ну надо же, минуту в минуту отключить! Оплата пройдет только завтрашним банковским днем. Увы.

— Слава!

Он обернулся, и я снова поманила его к себе, заодно позвав на улицу и Мишу.

— Езжайте за генератором. Хотя бы холодильник подключим. Он у нас битком.

— А я зачем нужен? — мужская тупизна в любом возрасте не знает границ.

— Миша, он тяжелый!

— Да какой он тяжелый-то?!

Березов-старший, молчи!

— Я пойду оденусь.

И ушел, а я схватила Мишу за руку.

— Почему ты не поговорил с отцом по поводу кольца?

Сын пожал плечами и отвернулся.

— Сейчас поедешь с ним. Кстати, хороший повод незаметно улизнуть из дома. Я позабочусь о твоей Эйлин, не переживай. Будем вместе спасать баранину. Иди и не ругайся с папой. Он и так на взводе. И смотри, чтобы он не гнал.

Миша усмехнулся.

— Как ты это себе представляешь?!

— Как? Ты сядь за руль. Пусть он на тебя орет, зато семейный бюджет целее будет.

Но Березову я сказала другое: мол переживаю за Мишу, когда он за левым рулем… Кажется, Слава проглотил мою горькую пилюлю и согласился взять сына с собой.

— Миша, это твой единственный шанс, — прошипела я сыну в ухо. — Я денег не дам, понял?

Он кивнул, и они уехали, а я вернулась в дом, чтобы согласиться с маминым заявлением, что я дура, раз забыла про счет за электричество. Нет, я дура в другом, что у меня в семье все, и не только мужики, долбанутые!

Ирландский ужин удался на славу, и настал черёд благодарить нам. Бедная ирландка сравнялась цветом щек с волосами. Впрочем, нервничали за столом еще двое: Слава и Миша, а я делала вид, что ничего не вижу и, главное, ничего не знаю. Остальные наслаждались романтикой, потому что я спустила из нашей спальни две декоративные вазы со светящимися веточками, которые работали на батарейках.

За окном гудел генератор, и Эйлин предложила заглушить шум музыкой. Пусть играет. Ее фидл куда приятнее на слух, чем тяжелые вздохи Березова-старшего и Березова-младшего.

— Пап, можно мне ключи от катера?

Березов нервно кивнул — явно все было оговорено заранее. Иначе бы Мишка услышал из отцовских уст то, что сказала бабушка: и что сдурел, и что темно, и что управлять катером он не умеет.

— Зато романтично! — пресекла я тираду матери.

Слава точно ждал от меня команды: тут же вскочил и пошел на кухню за волшебным ключом.

— Вы совсем рехнулись тут, что ли?! — не успокаивалась бабушка.

Я решила посвятить бедную Эйлин, стрелявшую по сторонам недоуменными глазами, в весь наш сыр-бор. Мою мать все равно не заткнуть. Пока пар не выйдет, котелок будет продолжать потряхивать.

— Слав, помоги им отчалить.

Он бы сделал это и без моей просьбы, но мне вдруг захотелось выйти вместе с ним на улицу. Я осталась на дорожке, чтобы не мешать отвязывать тросы. Но потом, когда вода у пристани успокоилась, а Березов так и не повернул ко мне даже головы, вступила на деревянный настил.