— Но я многое умею, мэм, — возразила Ребекка. — Убирать, готовить, ухаживать за садом, заботиться о детях — все, что нужно.

— Мне ничего не нужно, — ответила миссис Хадсон. — И у нас есть кому заботиться о детях. Зайдите весной, когда мы будем засаживать огород.

— Пожалуйста, мэм, — взмолилась Ребекка. Подбородок у девушки внезапно задрожал, она чуть не плакала. — Прошу вас, дайте мне возможность показать себя. Мне не нужны ни комната, ни питание, ничего такого. Жилье у меня есть. Но необходимы деньги, чтобы кормить сына. — Она вытерла слезы. — Ему всего несколько недель, и если я не найду работу, его у меня отнимут.

— Какой ужас! — воскликнула миссис Хадсон. Она взглянула на Пию, в тревоге сдвинув брови, и снова обратилась к Ребекке: — Я бы очень хотела вам помочь, правда. Но не могу никого пустить в дом во время эпидемии.

— Прекрасно вас понимаю, мэм, — ответила Ребекка. — Но насчет меня не нужно беспокоиться. Я совершенно здорова, и я очень честная.

— Сегодня вы здоровы, — возразила миссис Хадсон, — но кто знает, что будет дальше?

— Простите, мэм, но я уже перенесла инфлюэнцу в прошлом году в Нью-Йорке. Врачи говорили, что я поправилась на удивление быстро. С тех пор у меня отменное здоровье.

Миссис Хадсон оглядела Ребекку с головы до ног, нервно теребя кружево воротника и разрываясь между тревогой и желанием помочь.

— Что ж, я бы не хотела, чтобы вы потеряли ребенка.

— Пожалуйста, мэм, — продолжала умолять Ребекка. — Вы не пожалеете, если наймете меня. Мать Джо посоветовала мне сказать это вам.

Миссис Хадсон задумалась, плотно сжав губы, разгладила фартук и снова стала теребить воротник. Ребекка с надеждой взглянула на Пию, словно ища помощи. Наконец миссис Хадсон спросила:

— Вы умеете стирать и гладить?

Ребекка просияла:

— Да, мэм, конечно.

— Хорошо, — проговорила миссис Хадсон. — Тогда заходите на несколько часов утром. Обычно у нас стирка по понедельникам, но с четырьмя детьми приходится стирать чаще. Начнете завтра около восьми.

Ребекка сцепила руки под подбородком в молитвенном жесте; глаза ее светились благодарностью.

— Да, мэм, обязательно.

— Я посмотрю на вас в деле несколько дней и тогда приму решение, — пообещала миссис Хадсон.

— Большое спасибо, мэм, — сказала Ребекка. — Не могу выразить, насколько это важно для нас с сыном.

— Пока благодарить не за что, — заметила миссис Хадсон. — Увидимся завтра.

— Да, мэм, — закивала Ребекка. — Я приду ровно в восемь. Еще раз спасибо, мэм. Клянусь, вы не пожалеете. — Она попятилась вниз по ступеням, вышла на улицу и исчезла.

Пия закрыла дверь и протянула миссис Хадсон пакет.

— Она нашла это на крыльце, — объяснила девочка.

Миссис Хадсон взяла пакет и с сомнением взглянула на Пию.

— Думаешь, я правильно поступила? — спросила она.

Та пожала плечами:

— Понятия не имею, мэм. — Она не удивилась, что миссис Хадсон решила помочь матери сохранить ребенка, но самой ей было все равно, возьмут Ребекку на работу или нет. По правде сказать, было бы приятно пообщаться с новым человеком. В то же время Пия недоумевала, почему мать Джо отправила девушку именно к Хадсонам. — Но нам действительно не помешает прачка.

Миссис Хадсон довольно усмехнулась:

— Лучше и не скажешь, Пия. — Затем, посерьезнев, продолжила: — В любом случае я не могу позволить, чтобы у бедняжки отобрали ребенка. Это было бы ужасно.

Пия согласилась. Она повидала многие разделенные семьи.

— Конечно, мэм, — подтвердила она. — Не можете. Но почему мать Джо послала ее сюда?

— Не знаю, — ответила миссис Хадсон. — Может, вопросы доктора Хадсона навели ее на мысль, что у нас не все в порядке?

— Возможно, — согласилась Пия. — Или она думает, что я не справляюсь со своей работой.

— Не волнуйся, Пия. Пусть мать Джо думает что хочет. Повторяю: это теперь и твой дом. Мать Джо бессильна что-либо изменить.

Пия улыбнулась, на глаза внезапно навернулись слезы.

— Спасибо, мэм, — пробормотала она. — Вы не представляете, как я вам благодарна.

Когда на следующий день Пия вела девочек в кухню на завтрак, Ребекка уже хлопотала там, загружая в таз грязное белье. Кудрявые светлые волосы были убраны назад в мягкий пушистый пучок. Миссис Хадсон стояла у плиты и помешивала манную кашу в кастрюле деревянной ложкой. Когда Ребекка увидела девочек, плетущихся к столу, потирая сонные глаза, она вытерла руки о фартук и, сияя, подскочила к ним.

— Доброе утро! — воскликнула она. — Кто эти чудесные создания?

— Это Маргарет, Софи и Элизабет, — представила их Пия по очереди.

Ребекка сделала легкий реверанс и обратилась к каждой девочке, назвав их принцесса Маргарет, принцесса Софи и принцесса Элизабет.

— Счастлива с вами познакомиться. Меня зовут Ребекка.

Девочки молча уставились на девушку, удивляясь новому человеку в доме.

— Не забывайте о вежливости, — напомнила подопечным Пия. — Когда к вам обращаются, надо отвечать. — Она посадила Элизабет на детский стул и поставила перед ней чашку с молоком.

— Здравствуйте, — одновременно произнесли Софи и Маргарет, забираясь на стулья.

— Я старшая, — пояснила Маргарет. — Мне скоро будет пять лет.

— Ну надо же! — воскликнула Ребекка. — Уже такая большая.

— А мне будет четыре, — сообщила Софи.

— Замечательно, — сказала Ребекка.

Элизабет взяла свою чашечку обеими руками и начала пить. Молоко потекло у нее по подбородку, Пия вытерла ей лицо салфеткой и принялась разрезать для старших девочек кексы с черносливом и фруктами. Ребекка с восторгом наблюдала за семейной идиллией, а миссис Хадсон начала раскладывать по тарелкам манную кашу.

— Сходить за Купером? — спросила Пия хозяйку. — Мне кажется, он уже проснулся: я слышала его, когда спускалась по лестнице.

— Да, принеси его, пожалуйста, — попросила миссис Хадсон. — А я пока покажу Ребекке, как пользоваться катком для белья.

Убедившись, что девочки начали есть, Пия поднялась наверх за Купером. Он лежал на спине, разглядывая на потолке тени качающихся за окном деревьев.

— Доброе утро, наш чудесный мальчик, — поздоровалась она.

Купер заулыбался ей, загулил и потянул вверх ручки.

Пия наклонилась за малышом и вдруг замерла. В углу кроватки лежала деревянная погремушка — точно такая же, как отец делал для Олли и Макса. У Пии сжалось сердце, и все поплыло перед глазами. Она взяла погремушку, чтобы внимательно ее рассмотреть. Определенно самодельная; на куске бечевки с обеих сторон гладкой рукоятки прикреплены по четыре медных шарика. Доктор Хадсон не смог бы вырезать такую одной рукой. Пия погремела игрушкой, и глаза наполнились слезами: знакомый звук, напоминающий рождественские бубенчики. Девочка взглянула на основание рукоятки. Дерево было шершавым, словно им водили по твердой поверхности, но девочка все же различила полустертую букву «М».