— Мне посоветовали сразу же повесить вас на мачте, шевалье, если ваши сведения о местонахождении флота «клиссонской ведьмы» окажутся враньем, — заявил без обиняков Готье де Бриенн, едва де Гито оказался на «Наварре».

— Я постараюсь не разочаровать вас, мессир, — вспыхнув до корней волос, надменно ответил Жерар де Гито и направился в свою каюту.

Каюта оказалась под охраной, но рыцарь сделал вид, что ничего не заметил.

Его оруженосец по имени Гильберт Ловкач, немного потоптавшись возле дверей, поспешил к бездельничающим матросам, которые травили веселые байки. Ему тоже перепадали кое-какие крохи от щедрот сеньоры Жанны, поэтому он пребывал в недоумении: зачем господин оставил столь безопасное прибыльное место и полез в сущий ад? Или это какая-нибудь новая хитрость Бретонской Львицы и де Гито выступает в качестве приманки?

Оруженосец сколотил небольшое состояние на службе у де Гито (кто бы мог об этом подумать три года назад!) и вовсе не хотел подставлять свою шею под нож. Он мечтал прикупить где-нибудь домик и взять в жены пухленькую валлонку, похожую на маркитантку из того полка, где когда-то служил. Но, похоже, милостивая судьба опять повернулась к нему боком. Ловкач не был знатного происхождения, хотя и ходил в оруженосцах у рыцаря, — де Гито просто не имел денег, чтобы нанять себе дворянина, — поэтому свое место считал подарком судьбы.

* * *

Утренний туман над Ла-Маншем напоминал хлопковую вату — белый, густой, закрывавший не только горизонт, но и берег. Он скрыл даже мачты кораблей Бретонской Львицы, которые бросили якорь в скалистой глубоководной бухте — главной базе пиратского флота. Сигнальщик пиратов, сидевший на высокой скале у входа в бухту, не стал напрягать глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то в этом белом молоке, разлитом над водной гладью рукой Всевышнего, и, устроившись поудобней на охапке сена, задумчиво жевал кусок хлеба, запивая вином из небольшого бурдючка.

Но вот повеял ветер, и хлопья тумана начали постепенно расползаться, таять, как снег весной под горячими солнечными лучами. Сигнальщик бросил взгляд на пролив — и от неожиданности едва не подавился: к бухте, охватывая ее полукольцом, направлялись большие суда. Он еще не видел их флагов, но у него уже не было ни малейшего сомнения, что это корабли французского флота.

— Тревога! Тревога! — завопил сигнальщик и, спохватившись, достал большой рог, спрятанный в чехол, чтобы не отсырел и не потерял звучность. Он начал дуть в него изо всех сил.

Громкие звуки сигнального рога вмиг разбудили пиратов. Жанна сразу поняла, что означает этот сигнал. Последовала команда, и пиратские посудины, подняв паруса, начали выбираться из бухты.

Увы, они не успели выйти на простор, чтобы использовать свои скоростные качества. Туман и слабый ветер сыграл с флотом Жанны злую шутку — обычно безопасная во всех отношениях бухта оказалась западней.

— К бою! — пронеслось по кораблям.

— За короля и Францию! — послышалось со стороны эскадры Готье де Бриенна.

— Смерть французам! — дружно проревели пираты-бретонцы. Ни у кого из них не было страха: они верили в счастливую звезду своей предводительницы, которая семь лет не знала поражений.

На палубах забряцали доспехи, арбалетчики изготовились к стрельбе, а рыцари, не успевшие облачиться как следует, прикрылись павезами[78]. Но особенно много суеты было возле «огненных горшков», которые метали зажигательные стрелы: в жаровнях раздували тлеющие угли, в горла длинных трубок закладывали мешочки с «дымным порошком», вату стрел пропитывали горючим составом — гордостью мсье Жильбера. Огонь от этих стрел алхимика — гаррот — нельзя было потушить никаким способом, кроме как накрыть его куском плотного войлока.

Сам Жильбер в это время колдовал над своим «огненным горшком». Ему не терпелось испытать его в действии. Конечно же, алхимик видел бомбарды и ранее, но то, что сотворил его гений, мало походило на примитивные железные трубы из сваренных железных полос. Кроме каменных ядер мсье Жильбер изготовил несколько металлических, полых, в которые залил свою горючую дьявольскую смесь и вставил фитили. По его замыслу эти ядра при попадании должны были раскалоться, как греческие орехи, на две половинки, а уж большое количество горючей жидкости, разлившейся по палубе, сделает свое дело.

Первыми подали голос бомбарды эскадры Готье де Бриенна. Грохот и впрямь получился ужасным, но ядра шлепнулись далеко от флагманского судна Жанны де Бельвиль. Пораженный алхимик какое-то время остолбенело смотрел на клубы дыма, поднявшиеся над «Наваррой»; он никак не ожидал, что тяжелые сухопутные бомбарды кто-то приспособит для действий на море раньше него. Наконец, осознав весь смысл происходящего, Жильбер сильно разозлился и потребовал вина. Вино ему принес Вышеня, находившийся рядом; остальной команде «Бретани», флагманского корабля «Флота возмездия», было не до капризов мсье Жильбера.

Юношу забрал на раундшип Жанны сам алхимик. Ему очень понравился рыцарь, в отличие от многих других, грамотный и любознательный. Видимо, мсье надеялся воспитать себе помощника.

Испив полный кубок, алхимик определил расстояние до ближайшего корабля французской эскадры с помощью какого-то хитрого приспособления, подбил широкий клин под основание своей бомбарды, изменив тем самым ее наклон к линии горизонта, решительно крякнул и приказал Вышене:

— Зажигай!

Юноша с опаской поджег фитиль и передал в руки алхимика тяжелый шар. Тот осторожно вложил ядро в широкое горло «огненного горшка» и, перекрестившись, поднес пальник к просверленному в бомбарде отверстию, присыпанному горкой «дымного порошка».

— Закрой уши! — крикнул он Вышене и сам последовал своей команде.

Раздался страшный грохот; многим показалось, что среди ясного неба грянул гром, расколовший палубу «Бретани» пополам. Матросы и рыцари даже присели в испуге, только сеньора Жанна как стояла неподвижно на капитанском мостике, так и осталась стоять, словно каменная статуя, будто ничего и не произошло.

Ядро, просвистев в воздухе, ударилось о мачту находившегося ближе всех хулка «Вермандуа». Оно упало на палубу и раскололось, как и задумал алхимик. Маслянистая жидкость начала растекаться по доскам, пролилась сквозь щели в трюм, а затем неожиданно вспыхнула ярким пламенем.

Спустя небольшой промежуток времени французский корабль запылал, как костер, и радостные крики бретонцев, быстро пришедших в себя после временного испуга, взметнулись к небу, все еще белому от облаков тумана. Воодушевленный первым успехом, мсье Жильбер занялся подготовкой очередного заряда, а стрелки Жанны, подбодренные видом горящего хулка, начали палить зажигательными гарротами. Вскоре густой дым полностью окутал все суда «Флота возмездия» и стрельбу пришлось прекратить, потому как цели исчезли за дымовой завесой.