— Нет, Рекс, дело не в этом. Ты сам знаешь, что не в этом.

Она говорила неправду, она все еще надеялась, но в то же время она была почти уверена, что если выйдет замуж, за Рекса Моргана, то в будущем станет жалеть об этом. Что из того, если она оставит сцену? Она уже полтора года выступает, но ничего это ей не дало. До девятнадцатилетия осталось меньше месяца, и она почувствовала, что время мчится семимильными шагами, а она по-прежнему у разбитого корыта. Да, верно, она любила Рекса, но все равно не могла выкинуть из сердца воспоминания о лорде Карлтоне и собственные честолюбивые мечты о более красивой, богатой и роскошной жизни.

— Дай мне подумать об этом, Рекс… еще не много.

Сыну исполнится уже два года, пятого апреля у него день рождения, но из-за того, что будет занята в этот день, Эмбер решила навестить его первого и привезти ему приготовленные подарки. Рекс ушел из дома в семь еще затемно. Ночью лил дождь, и с листьев плюща стекали капли воды.

Рекс нежно поцеловал ее.

— Я смогу увидеть тебя только через двенадцать часов. Поезжай спокойно, дорогая, и поцелуй малыша за меня.

— О Рекс! Благодарю тебя! — глаза Эмбер засветились от радости, потому что Рекс обычно игнорировал ее посещения сына, показывал тем самым, что для него ребенка Эмбер не существует. Но теперь, когда она почти согласилась стать его женой, он, очевидно, решил примириться с этим фактом.

— Я привезу тебе от него поцелуй.

Он еще раз поцеловал ее, помахал рукой Нэн и ушел. Эмбер тихо закрыла за ним дверь и прижалась к ней спиной, улыбаясь.

— Знаешь, Нэн, пожалуй, я выйду за него, — сказала она.

— Боже, мэм, конечно же! На свете нет более замечательного мужчины, более доброго, чем он. У меня просто сердце разрывается, как он вас любит! Уверена, вы будете счастливы с ним.

— Да, — согласилась Эмбер. — Наверное, я буду счастлива. Но…

— Но что?

— Но больше ничего.

Нэн уставилась на нее, пораженная и непонимающая.

— Господь с вами, мэм! Чего же вы еще хотите? Вскоре пришел преподаватель пения, за ним — учитель танцев, который показывал ей па менуэта, нового танца, завезенного из Франции, — все молодые люди старательно разучивали его. А тем временем Иеремия топал по гостиной, таская ведра с горячей водой и наполняя деревянную кадушку: хозяйка собиралась принимать ванну.

Нэн вымыла Эмбер волосы, насухо вытерла их, подняла наверх и заколола полудюжиной шпилек. Было почти десять часов, вышло солнце, впервые за много дней. Эмбер наслаждалась горячей водой, доходившей ей до плеч, ароматной мыльной пеной, когда раздался стук в дверь.

— Меня нет дома! — крикнула Эмбер вдогонку Нэн. Она не желала нарушать своих планов в этот день, кто бы ни пришел.

Нэн вернулась через секунду.

— Это милорд Элмсбери, мэм.

— О, ну пусть войдет.

Прошлой осенью Элмсбери недолго оставался в городе, но недавно снова приехал на весеннюю сессию парламента и часто навещал Эмбер, хотя деньги больше не предлагал. Но для нее деньги не имели большого значения — она очень любила Элмсбери.

— Он пришел один?

— Нет, с ним еще какой-то джентльмен, — и Нэн закатила глаза, на нее вообще нетрудно было произвести впечатление.

— Пусть подождут в гостиной. Я — скоро. Она встала и начала вытираться полотенцем. Из гостиной доносились голоса мужчин, раскаты смеха Нэн. Эмбер накинула на себя зеленый атласный халат, вытащила шпильки из еще влажных волос и несколько раз провела по ним гребнем, потом надела туфли из бычьей кожи с золотым рисунком и собралась выйти. Но потом вернулась. Ведь граф мог прийти с каким-нибудь важным для нее человеком. Она чуть припудрила лицо, прикоснулась пробкой от флакона духов к вискам, запястьям и к шее, провела кармином по губам. Потом, приспустив вырез халата, чтобы стала видна грудь, подошла к двери и открыла ее.

В гостиной, прислонившись к камину, стоял Элмсбери, а рядом в кресле сидел Брюс Карлтон.

Он быстро поднял голову, когда Эмбер вошла в гостиную, их взгляды встретились. Она стояла неподвижно, держась за притолоку, и не отрываясь глядела на него. Голова у нее закружилась, сердце отчаянно стучало, на нее словно нашло оцепенение, лишившее способности двигаться и говорить. Он поклонился, а Эмбер стояла, дрожа всем телом, и беспомощно глядела на него.

Ее выручил Элмсбери. Он подошел, чмокнул в щеку, слегка обнял за талию.

— Ну, что скажете, милочка? Этот негодяй вчера пришвартовался!

— В самом деле? — слабым голосом спросила Эмбер.

Брюс улыбался, он оглядел ее с головы до ног.

— Моряк пришел домой с моря, — шутливо заявил Элсмбери.

— Чтобы остаться?

— Нет… во всяком случае, ненадолго. Эмбер, мы сможем сегодня выйти в город.

Она удивленно поглядела на Элмсбери, забыв, что сообщила ему о своих планах насчет дня рождения сына.

— Да, конечно, но мне надо одеться.

Она вернулась в спальню вместе с Нэн, и, когда дверь закрылась, прислонилась к ней, зажмурила глаза и почувствовала полное изнеможение, будто закончила тяжелую физическую работу. Нэн встревоженно посмотрела на нее.

— Господи, мэм, что с вами? Вы выглядите больной. Это кто, ваш муж?

— Нет, — Эмбер встряхнула головой, шагнула к туалетному столику, но ноги не держали ее, они были словно ватные. — Достань мне новое платье, которое только что закончила мадам Дрелинкорт.

— Но, мэм, снова пошел дождь. Вы его испортите.

— Неважно, — возразила Эмбер. — Делай то, что тебе говорят! — Но тут же извинилась. — О Нэн, прошу прощения. Я сама не знаю, что со мной происходит.

— Я тоже не понимаю, мэм. Мне, наверное, не нужно сопровождать вас сегодня?

— Нет, сегодня не нужно. Лучше останься дома и почисти серебро. Я заметила вчера вечером грязь на посуде.

Пока она красилась перед зеркалом, а Нэн укладывала ей волосы, волнение немного утихло, кровь в жилах потекла ровнее, и ощущение счастья сменило первоначальный шок от встречи. Она нашла Брюса красивее, чем прежде, и сердце Эмбер наполнилось безотчетным восторгом, как тогда, при первой встрече в Мэригрин. Прошедшие два с половиной года растворились и исчезли, все, что было в жизни, потеряло смысл и важность, показалось скучным.

Новое платье из бархата цвета ликера шартрез гармонировало с туфлями и чулками, плащ с капюшоном цвета топаза подчеркивал богатый медовый оттенок ее глаз и волос. На шею Эмбер надела топазовое украшение, подарок Рекса, потом подхватила большую муфту и пошла к двери, но Нэн остановила ее:

— Когда вы вернетесь домой, мэм?