— Не знаю, — небрежно ответила Эмбер, обернувшись. — Может быть, я немного опоздаю.

На лице Нэн она прочитала осуждение и поняла, что та ревнует и что Эмбер не должна ехать к ребенку с другим мужчиной, особенно с тем, кто произвел столь сильное впечатление.

— А как же капитан Морган?

— К дьяволу капитана Моргана! — отрезала Эмбер и пошла туда, где ее ждали Элсмбери и Брюс.

В карете вокруг Эмбер громоздилась груда покупок в яркой упаковке. Элмсбери неожиданно щелкнул пальцами:

— Я совсем забыл, что обещал сегодня приехать на игру в теннис с Сэдли! Хорошо, что вовремя вспомнил!

С этими словами он вышел из кареты и весело улыбнулся им. Брюс засмеялся и хлопнул его по плечу, Эмбер послала воздушный поцелуй, и карета покатилась по улице.

За их спиной граф и Нэн обменялись взглядами.

— Что ж, — произнес граф, — ничто так не укрепляет любовь, как долгое морское плавание.

Он забрался в свою карету и поехал в противоположную сторону. Эмбер обернулась к лорду Карлтону.

— Брюс! Неужели это ты, не верю своим глазам! Ведь столько времени прошло… о, дорогой мой, целых два с половиной года!

Она сидела, прижавшись к нему, из ее глаз будто струился волшебный свет. Брюс нежно обнял ее за талию. Он наклонился и страстно поцеловал ее в губы. Эмбер ответила на его поцелуй отчаянно и самозабвенно, не осознавая, где находится. Ее жажда раствориться в нем, оказаться сокрушенной и смятой не знала границ. Поэтому она испытала некоторое разочарование, когда Брюс отпустил ее, будто прервался чудный сон, но он улыбнулся и ласково провел пальцами по лицу Эмбер.

— Ты просто очаровательная плутовка, — тихо сказал он.

— Ты так считаешь? Правда? А ты думал обо мне там, в море?

— Я много думал о тебе, гораздо больше, чем предполагал. И беспокоился о тебе. Боялся, что кто-нибудь отнимет у тебя деньги…

— Ну что ты! — запротестовала она. Эмбер скорее умерла бы, чем рассказала о своих злоключениях. — Я хорошо выгляжу? — И она сделала жест рукой, указывая на дорогую одежду, карету и вообще победу над всем миром. — Я могу сама себя содержать, правда.

Он усмехнулся, и если догадался о ее преувеличениях, то не подал виду.

— Похоже, что так оно и есть. Мне надо было самому понять твои способности, их у тебя столько, что хватило бы на десятерых женщин.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она кокетливо.

— Сама прекрасно знаешь, не буду расхваливать тебя больше. Скажи мне, Эмбер, как он выглядит? Он крупный?

— Кто? — с удивлением взглянула на него Эмбер, думая, что он говорит о Рексе Моргане. Потом они оба рассмеялись. — Ах, ты говоришь о нашем сыне! О Брюс, погоди, сам скоро увидишь его! Он стал такой большой, что мне его не поднять. И такой красивый! Он очень похож на тебя: тот же цвет глаз, и волосы становятся все темнее. Ты влюбишься в него! Но если бы ты видел, какой он был сначала. Боже мой, какой страх! Я почти рада, что тебя тогда не было…

При этих словах они оба посерьезнели.

— Прости, дорогая. Я очень сожалею, что оставил тебя одну. Ты должна была возненавидеть меня за то, что я бросил тебя.

Эмбер положила руку поверх его руки, и ее голос зазвучал тихо и нежно.

— Я не испытываю к тебе ненависти, Брюс. Я люблю тебя и буду любить всегда. И я рада, что родила его, — он стал частью тебя, и пока я носила его, я не чувствовала себя такой одинокой, как была бы без него. Но я не желаю больше иметь детей, это занимает слишком много времени. Может быть, когда я состарюсь и мне будет все равно, как я выгляжу, тогда, возможно, заведу еще.

Он улыбнулся:

— И когда же это будет?

— О, когда мне будет за тридцать. — Она сказала это так, будто ей никогда не будет тридцати. — Но расскажи мне, чем ты занимался. Что там, в Америке? Где ты жил? Я хочу знать все.

— Я жил на Ямайке. Это остров, но я и на материк плавал. Знаешь, Эмбер, это чудесная страна, дикая, пустая и нетронутая, какой была Англия тысячу лет назад. И земля эта ждет, чтобы кто-то пришел и взял ее. — Брюс смотрел прямо перед собой и говорил тихим голосом, будто сам себе. — Эта страна больше, чем можно себе представить. В Вирджинии плантации тянутся от берега вглубь на сотни тысяч акров. Там водятся дикие лошади и огромные стада других животных, и они принадлежат тому, кто их поймает. В лесах множество оленей, и каждый год туда прилетают тучи диких голубей. Их так много, что неба не видно. Там столько добра, что одной Вирджинии достаточно, чтобы прокормить всю Англию, и все будут сыты, как никогда в жизни. Почва столь богата, что какое бы растение ни посадил, оно растет, как сорняк, буйно и обильно. Страна захватывает вовбражение, никогда и не мечтал о таком… — он взглянул на Эмбер, и в его глазах сверкнул огонек одержимости.

— Но ведь это не Англия!

Он засмеялся.

— Нет, не Англия, — согласился он. — Это не Англия.

Для Эмбер вопрос об Америке был решен, и они заговорили о другом, о его приключениях на море. Брюс рассказал, что жизнь на море тяжелая и неприятная. Ничего не может быть хуже, чем оказаться на много недель отрезанным от мира в компании одних мужчин, но каперство — не очень опасное дело и прямой путь к обогащению. Вот почему многие моряки предпочитают плавать в каперских экспедициях, а не служить в королевском флоте или на торговых судах. И сейчас Темзу заполняли суда с товарами, только что прибывшие в порт, и еще многие приходили ежедневно.

— Ты, наверное, очень богатый теперь, да?

— Да, мое положение значительно улучшилось, — признался он.

Дорога в Кингленд заняла полтора часа — недавние дожди размыли немощеные улицы, превратив их в непролазную грязь. Темпесту и Иеремии приходилось десятки раз вытаскивать застрявшие колеса.

Но в конце концов они добрались до маленького, крытого соломой дома миссис Чивертон, обошли его вокруг и открыли дверь. Миссис Чивертон занималась чисткой посуды. Эмбер часто делала ей щедрые подарки, чтобы она лучше содержала маленького Брюса, и теперь в доме стало намного теплее и уютнее, чем в первое время.

Ребенок лежал в люльке, из которой почти вырос. Он покоился на спине и крепко спал. Войдя, Эмбер приложила палец к губам. Они осторожно приблизились к колыбели посмотреть на ребенка. Его щеки раскраснелись ото сна, на веках появилась влага, дыхание было ровное и спокойное. Долго Брюс и Эмбер стояли и глядели на сына, потом их взгляды встретились — глаза родителей светились гордостью и торжеством. Лорд Карлтон протянул сильные аристократические тонкие руки, поднял сына под мышки и прижал к груди.

Малыш сразу же проснулся, зевнул, с удивлением поглядел на мужчину, который держал его, потом заметил Эмбер, улыбнулся и потянулся к ней: