— Пытаешься перевести тему? Надо заметить, очень неумело, — я прищурила глаза.

— Нет, Кира не была для меня первой, — раздраженно отозвался Влад.

— А что ты бесишься? — удивилась я.

— Я просто не понимаю, зачем ты хочешь знать, с кем и когда я спал. Какое это имеет значение? Я сейчас с тобой. Разве остальное важно?

— Если бы я с кем-то спала, думаю, ты бы так просто не рассуждал, — надулась я.

— Брось, Златовласка, это все в прошлом. Не заставляй меня краснеть и рассказывать о своих сомнительных победах, — устало вздохнул Влад.

— Почему сомнительных?

— Потому что количество половых партнеров — это не то, чем стоит гордиться.

Мне понравился его ответ. Значит, он не относился к тому типу парней, которые стремились переспать как можно с большим количеством девушек в спортивных интересах. Я прижалась лбом к его небритой щеке и сделала глубокий вдох, наслаждаясь сладковатым запахом его одеколона и тела.

— Ладно, убедил. Сжалюсь над тобой, — проворковала я.

Влад зарылся носом в мои волосы и тихо сказал:

— Я очень хочу тебя, Златовласка. Но я готов ждать столько, сколько потребуется.

От его слов я замурлыкала. Впереди было еще так много счастливых дней с этим потрясающим молодым мужчиной. Моему счастья не было предела.

Влад подал документы в несколько университетов то ли на специальность маркетолога, то ли управленца. Он сам толком не знал. Высшее образование было ему неинтересно, и он поступал в универ только по настоянию отца.

— Ты хоть можешь представить меня, сидящим в офисе с девяти до пяти в костюме? — все время спрашивал он, когда я заводила разговор о работе по специальности.

— Ну, костюм тебе очень идет, — задумчиво отвечала я.

— Брось, Златовласка, я знаю себя. Такая жизнь не по мне.

— Но необязательно же работать в офисе. Твой отец, например, много путешествует и хорошо зарабатывает.

— Потому что у него свой бизнес в строительстве. И, заметь, по образованию он химик-технолог, — парировал Влад.

Конечно, я понимала, что Влад никогда не откажется от своей мечты достичь высот в музыкальной сфере. Ему это нравилось, и у него это получалось. Так почему бы и нет?

После того как я начала встречаться с Владом, наши отношения с отцом тоже перешли в новую фазу. Мы, наконец, стали разговаривать о нем, и его делах. Оказалось, что с той женщиной он больше не жил. Они разошлись в начале лета. Сейчас папа жил один на съемной квартире.

Когда он в первый раз привел меня в свое жилище, происходящее казалось мне каким-то нереальным. С трудом верилось, что в этой небольшой однокомнатной квартире живет мой отец. Теперь он все делал сам: готовил, мыл посуду и полы, стирал вещи. Наблюдая за его бытом, я в который раз убеждалась, что жизнь — поистине непредсказуемая штука.

В тот день отец пожарил курицу, и мы ужинали у него на кухне. Мы болтали о жизни, о моих планах на будущее, и тут я неожиданно для себя выложила ему все, что чувствовала к нему за последнее время.

Нет, я не обвиняла и не ругалась с ним. Я просто честно и открыто призналась в том, как мне было больно. Как я сквозь ненависть к нему вспоминала наши поездки на шашлыки и прочие счастливые моменты детства. Как горько мне было оттого, что в последние годы он стал мне чужим. Я рассказала ему страданиях, которые мы с мамой пережили, о слезах, которые пролили, и о чувствах, которые испытали.

Когда я говорила, впервые в жизни я заметила, что у отца увлажнились глаза. Я видела, что он искренне раскаивается. Он слушал меня, не перебивая, и впервые за долгие годы слышал и понимал.

Затем я сказала, что прощаю его. По-настоящему. Я открыла ему свою душу и выпустила оттуда боль. Мне больше было незачем носить ее в себе. Возможно, время не лечит. Но совершенно точно учит. Учит понимать себя и слышать свой внутренний голос, учит быть милосердным.

— Я прощаю тебя, папа. И люблю тебя.

Этим разговором мы с отцом поставили жирную точку в нашем непонимании и отчуждении. После этого мне показалась, что я стала легче. Физически легче. На несколько сотен граммов. Может ли быть такое, что у обиды есть вес?

Кстати, о прощении. Не я одна проявила великодушие. Мы со Стасом не виделись с того дня в парке, когда он узнал о моих чувствах к Владу. И так как они с Ревковым по-прежнему были лучшими друзьями, я понимала, что встречи нам не избежать.

В первый раз мы со Стасом пересеклись, когда всей нашей компашкой решили сходить в парк аттракционов. Перед встречей с ним я сильно нервничала. Не знала, как он будет себя вести. Холодно? Агрессивно? Равнодушно? Или как ни в чем не бывало? Зная его легкий характер, можно было надеяться на последний вариант. Я понимала, что по существу ни в чем перед ним не виновата, но все равно тяготилась тем, что у него были ко мне чувства, на которые я не смогла ответить.

Когда мы с Владом подошли к парку, Стас, Юля и Платон уже ждали нас. Стас приветливо поздоровался со мной, но обнимать, как раньше, не стал.

— Ну че, погнали? — улыбнулся Влад, привычным движением убирая волосы под черную кепку и надевая ее козырьком назад.

Моему взору предстал обновленный парк аттракционов, он открылся после реновации буквально неделю назад, поэтому народу даже в будни было много. Парк посвежел, заиграл новыми красками, словно в него вдохнули вторую жизнь. Я заметила много новых видов развлечений, но особенно бросались в глаза Американские горки, которых раньше в парке не было.

— Ну что, кто куда? — весело начал Платон. — Предлагаю всем вместе двинуть на Американские горки. Я никогда на таком не катался.

— Горки — самый страшный аттракцион, — возразила Юля. — Надо начать с чего-то попроще для разогрева, а на горки пойдем в конце, они будут вишенка на торте.

Мы поддержали Юлю. Опасливо озираясь на железнодорожную систему причудливых форм и изгибов, я не была уверена, что смогу выдержать такой прилив адреналина. А даже если и выдержу, я переживала за то, чтобы мой обед остался при мне.

Было решено сперва посетить аттракцион "Ракета". Это была пятидесятиметровая конструкция в виде башни. Внутри находился механизм, запускающий пассажиров ракеты в полет. В описании было сказано, что пик башни будет достигнут всего лишь за три секунды. Мы громко визжали, когда взлетали в небо. Было одновременно смешно и страшно. Я сидела между Владом и Юлей. Последняя верещала на весь парк. Влад держался, но в самые страшные моменты он плотно стискивал зубы, и на его лице изображалось нервное напряжение.

Ступив на твердую землю, я почувствовала себя счастливой. Адреналин бурлил в крови, я чуть ли не подскоками передвигалась по парку. От избытка эмоций было сложно перестать пищать и улыбаться. Влад притянул меня к себе и звонко чмокнул в губы. Его руки практически постоянно были на мне, он не отпускал меня от себя ни на секунду. И мне это было дико приятно. Я хотела, чтобы весь мир знал, что Влад любит меня, что я ему нужна.