Остальные ребята тоже выглядели взбудораженными. Мы много смеялись, шутили, катались на других аттракционах. Наконец, мы расстелили на траве плед, принесенный Юлей и сгрудились на нем, чтобы немного отдохнуть. Стас купил большую бутылку воды, и мы утоляли жажду, по очереди отпивая из горлышка.

Стас держался, как всегда, непринужденно, был весел и много шутил. Я не заметила в нем неприязни по отношению к себе и после этого окончательно расслабилась.

— Ну что, думаю, настало время для Мертвой петли, — задорно произнес он, хлопнув в ладоши.

— Что-то я боюсь, — призналась Юля.

— Да брось, это самый улетный аттракцион, мы обязаны попробовать, — настаивал Стас.

— У меня тоже смешанные чувства, — призналась я. — И хочется, и колется.

— А я опасаюсь, что меня вывернет наизнанку прямо в воздухе, — поморщился Влад.

— Да вы что? — не верил своим ушам Стас. — Да мы, по сути, ради этого сюда и пришли, остальное разминка.

В итоге ему удалось уговорить нас, и я с дрожью в коленях заняла свое место в вагонетке. Под ложечкой засосало, ладони вспотели.

Юля беспрестанно причитала.

— Как у тебя получается быть такой спокойной? — шепнула она мне на ухо. — Мне дико страшно.

— Мне тоже, — призналась я.

Еще с детства я не любила следовать по принятым для женщин в обществе сценариям. Я не падала в обморок при виде крови, не плакала, когда мне неслабо доставалось во время дворовых игр, и не любила изображать из себя кисейную барышню. Черт возьми, никто не тащил меня на эти горки! Я сама захотела пощекотать нервы, вот и получаю.

Встряхнув головой, я предала своему настрою решительности и с вызовом посмотрела на Стаса, сидящего сзади:

— Ну что готов, сикушка? — пошутила я, подзадоривая его.

— Сейчас проверим, кто из нас сикушка, — улыбнулся Стас.

Вагонетка тронулась, и мы с сумасшедшей скоростью сорвались с места. Сказать, что было страшно, ничего не сказать. Мы доезжали до пика горки, а потом летели вниз, словно в свободном падении. Это повторилось пару раз, пока мы не достигли самого опасного участка — Мертвой петли. В момент прохождения этой фигуры мы оказались головами вниз, и я думала только о том, когда это закончится.

Поначалу я кричала. Даже парни голосили, что есть мочи. Но потом страх сковал меня так, что я была не способна выдавить ни звука. Мои длинные волосы поочередно накрывали то Влада, то Юлю, но они, казалось, этого даже не замечали.

Когда вагонетка остановилась, я выдохнула. Еще раз на такое я бы не подписалась. Слегка покачиваясь, мы покинули аттракцион.

— Ну как ты, Златовласка? — поинтересовался Влад, обвивая рукой мою шею.

— Нормально. А ты как, жив?

— А я-то что, я и пострашнее вещи видал.

— А я вот чуть от страха не умерла, — заявила Юля, потирая виски.

Пережив стресс, мы вновь прилегли на плед и долго делились эмоциями от случившегося. А перед тем как разойтись по домам, сфотографировались на память.

— Стас вроде бы не в обиде на меня, да? — сказала я, оказавшись с Владом наедине.

— Стасян — самый добрый человек из всех, кого я знаю. Он не умеет долго злиться, — ответил он, переплетая свои пальцы с моими.

— Здорово. Я рада, что мы сможем продолжать общение на дружеской ноте.

— Ну, друзьями вы вряд ли будете, — задумчиво ответил Влад. — Лично я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной.

— Но ты же дружишь с Юлей.

— Юля — сестра моего друга. Поэтому мы и общаемся. Если перестану общаться с Платоном, то и с Юлей автоматически.

— Ну, а как же я и Булаткин? — не унималась я.

— Да черт вас знает. И вообще, вы двое мне кажетесь подозрительными, у вас точно никогда ничего не было? — Влад покосился на меня.

Я рассказала Владу о нашем с Булаткиным прошлом, о вмешательстве Ады в наши отношения, которое в итоге положило начало дружбе.

Влад долго смеялся, услышав, как ловко Ада отучила нас с Антоном целоваться.

— Блин, а я и забыл эту присказку "изо рта в рот получается микроб". Мы тоже так в детстве говорили.

Мы с Владом дошли до моего двора. Идти домой еще было рано, и мы расположились на детской площадке. Я заняла качели, Влад присел на скамейку напротив.

— Слушай, Саш. Уже несколько дней хочу рассказать тебе одну новость, — неожиданно серьезно сказал Влад. — В начале лета мы с ребятами гоняли в Москву на прослушивание в один продюсерский центр.

— Да? И что?

— Позавчера от них пришел ответ. Они берут нас к себе на лейбл.

— Что это значит? Я ничего толком не понимаю в этом, — занервничала я.

Слова "продюсерский центр" и "лейбл" для меня ничего не значили, но по тону Влада я поняла, что дело очень важное.

— Это значит, что они готовы подписать с нами контракт, чтобы продюсировать нашу музыку. Это совсем иной уровень вложений. Мы будем записываться на студиях, выпускать клипы и альбомы. Все по-настоящему, понимаешь?

Я ошеломленно смотрела на Влада. Вот это да! Клипы и альбомы! Неужели так бывает?

— Это… Это очень круто! Поздравляю! — я подсела к Владу и обвила его руками.

Он прижался ко мне губами и нежно поцеловал, поглаживая по волосам.

— Вы будете настоящими звездами! — восхищенно продолжала я.

— Да, у нас есть все шансы, — улыбнулся Влад. — Вот только через пару недель мы должны будем уехать в Москву.

— Надолго?

— Насовсем.

Мое лицо вытянулось. Как же я сразу об этом не подумала? Я с ужасом осознала, что Влад в скором времени вновь ускользнет от меня. Я понимала, что с моей стороны эгоистично расстраиваться из-за его отъезда, ведь ему предоставлялась такая потрясающая возможность, но ничего не могла поделать.

— А как же универ? — зацепилась я за последнюю соломинку.

— Поступлю в какой-нибудь универ там, — отмахнулся Влад. — Ты же знаешь, как я к этому отношусь.

Я выдохнула, пытаясь унять дрожь в теле.

— То есть через несколько недель ты уедешь отсюда насовсем? — мой подбородок предательски затрясся.

— Да, но это не значит, что мы с тобой расстаемся, слышишь? — он приподнял мой подбородок и с нежностью заглянул в глаза. — Златовласка, ты же знаешь, что я люблю тебя. Ничто на свете не заставит меня отказаться от тебя. Даже расстояние.

— А вдруг это только слова? — с горечью отозвалась я. — Кира, наверное, тоже не рассчитывала, что ты от нее откажешься.

Я тут же пожалела о сказанном. Влад отстранился от меня, и его взгляд сделался колючим.