Ответов она по-прежнему не знала. Она гадала, о чем ее могут спрашивать, продумывала возможные ответы. В конце концов она пришла к выводу, что совершила только одну ошибку. Она не доложила начальству о своем знакомстве с Лукасом. Почему? Кстати, никто не предупреждал ее о том, что она должна рассказывать о своей личной жизни. Неужели это такой большой грех? Нет, правда… Ведь она не совершила никакого преступления. Что они могут с ней сделать, что будет в самом худшем случае? Ее выгонят с работы? Постепенно она успокоилась, и в ней окрепло желание сопротивляться. Пусть-ка попробуют в чем-нибудь ее обвинить! Пусть допросят, пусть уволят, ей плевать, она ничего плохого не сделала. Наконец, Милла встала и, решившись, подошла к двери и попробовала ее открыть. Дверь оказалась запертой. Она все больше гневалась. За кого они себя принимают? Так поступать нельзя, у нее есть права, она не умалишенная, не дура, которая разбалтывает государственные тайны. Она не преступница и не ребенок.

Едва она снова села в кресло, как дверь за ее спиной открылась. Обернувшись, она увидела мистера Совершенство, мистера Никто, Масило в подтяжках.

— Вы не имели права запирать меня здесь, — сказала она, вставая.

Адвокат улыбнулся и запер за собой дверь.

— Успокойтесь, — вкрадчиво сказал он, как будто они были хорошо знакомы.

— Отоприте дверь! — велела Милла.

Он подошел к креслу напротив. Она почувствовала запах его лосьона после бритья — слабый, лишь намек.

— Обязательно, но не сейчас. — Он сел. — Прошу вас, Милла, давайте поговорим. Я уверен, вы понимаете, нам с вами есть о чем поговорить.

Она по-прежнему стояла, держась за спинку кресла.

— Нет, не понимаю.

— В самом деле?

— Я не сделала ничего плохого.

— Тем больше у вас оснований сесть и поговорить со мной.

Милла понимала, что он пытается ею манипулировать, но выбор у нее был ограничен. Она нехотя села и скрестила руки на груди.

Адвокат молчал и благосклонно улыбался.

Первой не выдержала Милла:

— В чем дело?

— Вы прекрасно знаете в чем.

— Понятия не имею!

— В Лукасе Беккере.

— Я не сделала ничего плохого.

— Тогда почему так бурно отреагировали… раньше?

— А вы бы как себя вели, если бы с вами так поступили… ни с того ни с сего?

— Но у меня нет тайн, Милла.

— Тайны есть у всех.

Он тихо рассмеялся. И вдруг посерьезнел.

— Милла, вы — пешка. Орудие. Он вас использует, о чем, я уверен, вы совершенно не догадывались.

— Кто, Лукас?!

— Вот именно.

— Ах, оставьте!

— Вы многого о нем не знаете.

— Я составляла его досье. Он… он даже не знает, где я работаю!

Масило рассмеялся — он смеялся долго и добродушно.

— Какая вы наивная!

— Почему?

— Милла, ваш Лукас Беккер работает на ЦРУ.

Настал ее черед рассмеяться — тревожно, взволнованно.

— У вас паранойя!

— Откровенно говоря, поначалу я тоже сомневался. До тех пор, пока мы не намекнули его хозяевам-американцам, что нам все о нем известно. В тот же день, всего через несколько часов, он вдруг исчез. Сменил жилье, машину, мобильный телефон…

— Так вы думаете…

Масило не дал ей закончить фразы.

— Вы в курсе, что он убийца?

— Чушь!

— Вы все утро читали по его просьбе материалы по Юлиусу Шабангу. Как вы думаете, кто его устранил?

— Не он.

— Почему вы так думаете, Милла? Потому что он вам так сказал? Такое у вас доказательство? У нас их гораздо больше.

— Нет…

— Милла, Милла, какая вы легковерная! Вы знаете, что ваш друг побывал в Израиле, Египте, Иордании, Иране и Турции. А знаете почему? Почему он отправлялся во все горячие точки? А как насчет его банковских счетов? Неужели хотя бы они не навели вас ни на какие подозрения? Как можно накопить несколько миллионов рандов всего за шесть-семь лет? Неужели вы думаете, что он заработал такие деньги на археологических раскопках, проводимых разными университетами? Задумайтесь о странном совпадении. Он не случайно оказался в вашей танцевальной студии. Причем дважды! Вспомните, как он всякий раз водил вас в разные места, причем на свежем воздухе, подальше от микрофонов…

— Микрофонов?.. — До нее не сразу дошел смысл его слов.

— Милла, мы не дремлем…

— Вы не имеете права.

— Имеем. На карту поставлена не только национальная, но и международная безопасность…

— Вы не имеете права! — В ее голосе послышались новые нотки: сочетание гнева и стыда. Милла привстала.

— У нас и ваши дневники.

Его слова доходили до нее медленно — как будто падали в затяжном прыжке. Потом произошел взрыв. Милла Страхан вскочила с кресла и набросилась на него.

— Янина, спасибо, что перезвонили, — сказал Барзински, заведующий местным бюро ЦРУ.

— Не за что, Бруно. Кстати говоря, мы только что вас вспоминали.

— Надеюсь, в хорошем смысле? Янина, я получил отчет из Лэнгли и рад сообщить, что мы сделали некоторые успехи. Позвольте вкратце объяснить, какие усилия были предприняты для того, чтобы вам помочь. Для начала предстояло убедиться, что на «Мадлен» не включена аппаратура СДИ. Официально заявляю, что аппаратура отключена. Последний сигнал судно послало двадцать второго сентября в двадцать три тридцать. Координаты места — эс-тринадцать-тридцать четыре и девятьсот семьдесят три, дабл ю-пять-сорок восемь и триста шестьдесят шесть. Иными словами, тогда траулер находился примерно в пяти тысячах миль к западу-северо-западу от Уэлвис-Бэй, в Атлантическом океане. Потом он исчез с экранов радаров. Мы навели справки у руководства СОЛАС. Они уверяют, что своевременно известили владельцев судна, но ответа до сих пор не получили…

— Они наверняка зарегистрированы на вымышленную организацию.

— Мы тоже пришли к такому выводу… Далее, нам необходимо было найти все суда соответствующих габаритов с выключенными передатчиками СДИ для того, чтобы определить их местонахождение со спутника. Таких нашлось шестнадцать. Четырнадцать уже опознаны. Кстати, удалось выяснить немало любопытного. Мы засекли контрабандистов в Андаманском и Южно-Китайском море, один корабль, захваченный сомалийскими пиратами… В основном на кораблях, которые не передают сигналы, просто сломано оборудование. Наибольшую трудность представили последние два судна. Сложные погодные условия, плохая видимость из космоса…