– Винс, – зову я, но он продолжает идти. – Винс! – звонко кричу, но он не останавливается, как раньше. Подскакиваю и следую за ним. Гонюсь за своим блудным супругом. И опять же, не так я представляла себе это утро.

* * *

Винс скидывает мои вещи в косметичку в гостевой ванной, швыряя стеклянные бутылочки друг на друга, будто пытается их разбить.

– Винс, – произношу я, закрывая за собой дверь. – Винс. – Накрываю его руку своей. – Пожалуйста, выслушай меня.

Винс замирает с криком боли, засовывает руку в пакет и достает обувную коробку от Jimmy Choo. «Для Гари», – написала я черным маркером на крышке и оставила коробку на крыльце для – неожиданный поворот! – Гари, фотографа из New York Times, который последние несколько недель маячил у моего окна. Гари не только работает в самом уважаемом издании, но и больше всех проявляет профессионализм. Нет, он не работает по выходным. Никто из них не работает. Я не такая уж большая сенсация. (Хотя это скоро изменится!) Но он всегда на месте с утра пораньше в понедельник, когда остальные мерзавцы подгребают к половине десятого. Понедельник хорошо подходил для моих целей. Мне было нужно, чтобы Гари нашел коробку и посмотрел видео после того, что я собираюсь сделать сегодня. Если бы это произошло до бранча у Джесси, у меня бы вряд ли получилось оказаться в одной комнате с этими шлюхами. Сегодняшнюю сцену отменили бы. То, что там записано, – настоящая бомба.

Судя по обиженному выражению лица Винса, он смотрел видео.

– Я увидел, как ты уходишь, – говорит он, подразумевая камеру видеонаблюдения на входной двери, – и подумал, что можно забрать из дома кое-какую одежду, пока тебя нет. Но потом нашел это и… – его голос эмоционально надламывается.

Да как он смеет. Как смеет обижаться на это!

– Ты собиралась это опубликовать? – печально интересуется Винс. – Хотела, чтобы это увидела моя семья? Моя мама?

Смотрю на лежащий на раковине утюжок, который вчера забыла выключить. Еще раз скажешь про эту сучку в красной шляпе, и я…

– Знаешь, – продолжает он, – в нашем браке ты тоже не была невинной, но я не распинаюсь об этом на сцене Talk House. И не делюсь с папарацци видео с твоими интрижками.

Он впервые говорит со мной так. Можно искренне и жестко попросить его не злить меня, но еще рано быть добренькой. Я скажу что угодно, только бы добраться до дома Джесси. Глубоко вдыхаю, готовясь к куче бреда, что сейчас сорвется с моих губ.

– Я знаю, – произношу я хрипло, подстраиваясь под его голос. Это совсем не сложно. После выступления на сцене у меня подпортились голосовые связки. – Ты бы так со мной не поступил.

Ты просто трахнул ту, которая никогда не внушала мне опасения и которой я рассказала все: что ощущаю себя невидимой и глупой, о нейромедиаторах, о том, как сложно быть дочерью моей мамы, чем занимается Винс, когда меня нет рядом, и что я тоже этим занимаюсь, но только чтобы не чувствовать себя неполноценной. Я показала этой сучке свой живот, потому что думала, что никогда ее не потеряю. Думала, она Винса не заинтересует, а если и заинтересует, это не страшно, потому что ей это не нужно.

– Я скучаю по нашей совместной жизни, – шепчет Винс, стирая крокодилью слезу. Прижимается спиной к стене и сползает на пол ванной. Обхватывает ноги руками и с сокрушенным стоном опускает лоб на колени.

Ну конечно же, ты скучаешь по нашей «совместной жизни», дурень. Ты – тридцатидвухлетний несостоявшийся актер, живущий в особняке на Верхнем Ист-Сайде. Тебе подфартило со мной, а ты конкретно облажался.

Не отвлекайся, Стеф! Успокаиваюсь и медленно опускаюсь на пол возле Винса, будто устраиваюсь в горячей ванне. Кладу голову на его плечо, больше для того, чтобы он не видел моего лица, на котором отражается отвращение.

– Я тоже скучаю по нашей совместной жизни. – Смотрю на коробку на его коленях, в которой все еще лежит GoPro. Как мне забрать это у него? И кому теперь отдать?

Винс поднимает голову, на лице играет надежда.

– Тогда зачем мы это делаем?

Я небрежно взмахиваю рукой – мол, я уже ничего не знаю.

– Винс, я злилась. Мое эго пострадало. Наверное, я пыталась причинить тебе столько же боли, сколько ты причинил мне.

Винс тянется к моей руке и нежно поглаживает ладонь, отчего мне хочется сорвать с себя кожу.

– Ты действительно хочешь развестись?

Поджимаю пальцы на ногах и стискиваю зубы.

– Нет. Я хочу все исправить. Все это. Нас. Книгу. Шоу. Вот почему я сюда приехала. Эта сцена у Джесси – мой последний шанс объясниться. Я должна поехать. И ты тоже. Мы можем всем сказать, что развод отменяется. Мы останемся вместе. Докажем всем, что мы сильнее шоу.

Винс кладет палец под мой подбородок, как я это делала вчера с тем парнем, забыла его имя. Если задуматься, я научилась этому движению у Винса. Как мило.

– Я бы этого хотел, – признается он, а потом наклоняется и, дразня, касается губами моих, словно говоря: «Вот чего тебе недоставало». Мое похмелье дает о себе знать.

А затем – как опытная охотница за деньгами, использующая секс для того, чтобы получить желаемое, – в последний раз удовлетворяю своего мужа на полу ванной. И, покорно прыгая на его маленьком перце халапеньо, молюсь, чтобы тот парень одарил меня вшами или еще чем похуже, например, сифилисом. Хотя Винсу не придется долго страдать.

* * *

На подъездной дорожке происходит противостояние. Джен твердит, что мы не поедем к Джесси на ее машине, а я настаиваю на обратном. Машина Келли – настоящий металлолом, и не в лучшем смысле, как армейский Defender 90-х годов, который Джесси купила на eBay и на котором разъезжает, не портя свою лесбийскую причесочку на ветру. Мне нужна экологически безопасная машина Джен, которая за четыре секунды разгоняется с нуля до шестидесяти, но Джен нащупывает ключи и запирает машину, когда наша компания устремляется к гаражу.

– Просто, – Джен на мгновение замолкает, – у меня сегодня немного кружится голова. От жары. Я не в состоянии сесть за руль. – И, явно переигрывая, прикладывает руку ко лбу.

– Я поведу, – нетерпеливо вызываюсь я. «Принимая душ», я скинула видео с GoPro на телефон. От меня разит потом после бара и спермой двух разных мужиков. Мне не совсем хочется оставлять всем на память это ароматическое воспоминание, но я не могла взять камеру с собой, иначе бы Винс ее нашел.

– Она едет по-другому, ты к такому не привыкла, – возражает Джен. – Нам правда лучше взять машину Келли.

– Эм, – Келли смеется, – в моей машине нет кондиционера.

– Я лучше поеду с Келли, – медленно произносит Лорен, отступая под тень дерева. Солнце сегодня беспощадно, словно бесится, что так долго скрывалось за штормовыми облаками. Надеюсь, оно не засветит кадр.

Винс опирается на машину Джен, положив ладони на багажник.