Ваш друг —

Эстер Аса Мур.

Отец не вернулся домой к ужину, как обещал. И не прислал весточки. А поскольку он забрал Картика и карету, нам с Томом приходится брать наемный кэб, который и доставляет нас в Бетлем. Госпиталь чудесно выглядит, его украсили остролистом и плющом, а пациенты надели лучшие наряды и полны радости и озорства.

Я принесла для Нелл цветы. Сиделка провожает меня в женское отделение, чтобы я могла сама отдать их девушке.

— Какой у вас чудесный букетик на корсаже, — говорит сиделка.

— Спасибо, — бормочу я.

— И для мисс Хокинс сегодня счастливый день. Она уже второй букет получает.

— О чем это вы?

— Ее сегодня навещали, подарили прелестные розы.

Какой-то больной вальсирует мимо нас, обнимая невидимую партнершу.

— Навещали? Кто это был? — спрашиваю я. — Как ее звали?

Сиделка задумчиво поджимает губы.

— Боюсь, мне не припомнить. Сегодня такой хлопотливый день! Мистер Сноу впал в сильное возбуждение. Доктор Смит сказал ему, что если он не постарается совладать с собой, ему не разрешат танцевать. Вот мы и пришли.

Мы входим в маленькую гостиную. Нелл выглядит такой же растрепанной, как и прежде. Тонкие волосы, перепутанные, ломкие, неопрятно падают ей на плечи. Нелл сидит в гостиной одна, на коленях держит клетку с Кассандрой. Птица что-то бормочет, и Нелл ласково отвечает ей. На столе рядом с девушкой стоит ваза с ярко-красными розами.

— Мисс Хокинс, — говорит сиделка, — к вам пришла мисс Дойл, и она принесла вам чудесный букетик для корсажа. Не хотите ли поздороваться с ней?

— Добрый вечер! Добрый вечер! — хрипит Кассандра.

— Я вас оставлю вдвоем пока, — говорит сиделка. — Но вам скоро пора будет переодеться, мисс Хокинс.

— Нелл, — говорю я, как только мы остаемся одни, — к вам сегодня кто-то приходил. Это была мисс Мак-Клити?

Нелл вздрагивает при звуке этого имени и резко прижимает к себе клетку, Кассандра нервно дергается на своей жердочке.

— Она повела нас к скалам… она обещала нам силу, а потом предала нас. Она обещала… а потом из моря вышло это. Джеки и Джилл поднялись на гору…

— Она была вашей учительницей в школе Святой Виктории? Что она сделала с вами? Что там произошло?

Нелл просовывает тонкие пальцы сквозь прутья клетки, пытаясь дотронуться до Кассандры, но та хрипло взвизгивает и отпрыгивает, уходя от ее руки.

— Нелл!

Я хватаю девушку за руки.

— Ох, леди Надежда… — говорит она яростным шепотом, и ее глаза наполняются слезами. — Она меня нашла. Она меня нашла, а мой ум в таком беспорядке… Я боюсь, я не смогу их удержать, не впустить. Они меня не простят.

— Кто вас не простит? — спрашиваю я.

— Они! — Нелл почти кричит. — Они! Те, с кем вы разговариваете! Они мне не друзья, они мне не друзья, не друзья!

— Тише, тише, все в порядке, Нелл! — бормочу я.

Я слышу, как в отдалении настраиваются скрипки. Прибыл камерный оркестр. Вот-вот начнутся танцы.

Нелл напряженно раскачивается.

— Мне скоро придется бежать. Джек и Джилл идут на гору, идут на гору сегодня вечером. Сегодня вечером я скажу тебе, как найти Храм.

И тут Нелл, удивив меня внезапной ловкостью и злобой, хватает Кассандру за ногу. Птица отчаянно кричит. Но Нелл полна решимости, ее губы изгибаются в странной улыбке.

— Нелл! Нелл, отпустите ее! — говорю я.

Я пытаюсь отвести руку Нелл от клетки, и девушка вдруг сильно кусает меня. Тонкий неровный полумесяц крови проступает сквозь перчатку.

— Ох, что здесь такое происходит?

К нам быстро подходит сиделка, уверенная, серьезная. Если она увидит след укуса, Нелл не позволят пойти в танцевальный зал, и я никогда не узнаю, где находится Храм.

— Птица меня клюнула, — говорю я. — Я так испугалась!

— Кассандра, ты очень плохая девочка! — говорит сиделка и быстро отбирает у Нелл клетку.

— Плохая девочка, плохая девочка! — хрипит Кассандра.

— Сегодня вечером, — так же хрипло говорит Нелл. — Ты должна внимательно слушать. Ты должна все видеть. Это наш последний шанс.

Рука у меня чертовски болит. Хуже того, в коридоре нас поджидает мистер Сноу, он окидывает меня хитрым и злобным взглядом. Ему нельзя находиться в женском отделении, и я гадаю, как это он сумел проскользнуть сюда. Впрочем, это пустые размышления. Мне нужно так или иначе пройти мимо него, чтобы попасть в танцевальный зал. Собрав всю храбрость, стиснув зубы, я расправляю плечи и решительно направляюсь вперед с таким видом, как будто Королевский госпиталь — моя собственность. Мистер Сноу пускается следом за мной.

— Какая же вы хорошенькая, надо заметить!

Я продолжаю шагать, делая вид, что ничего не слышу. Мистер Сноу забегает вперед и пятится передо мной. Я оглядываюсь в поисках хоть кого-нибудь, способного мне помочь, но все уже ушли в танцевальный зал.

— Не позволите ли мне пройти, сэр?

— Сначала поцелуйте меня. Поцелуй на память.

— Мистер Сноу, прошу вас, не забывайтесь! — говорю я.

Я пытаюсь произнести это решительно, но голос дрожит.

— А у меня послание к вам, от них, — шепчет несчастный больной.

— От них?

— От девушек в белом.

Его лицо придвигается так близко, что я ощущаю кислый запах его дыхания.

— Она в союзе с темными духами! С тем, кто приближается. Она уведет вас в сторону, вы заплутаете. Не доверяйте ей, — шепчет мистер Сноу со зловещей ухмылкой.

— Вы пытаетесь меня напугать? — спрашиваю я.

Мистер Сноу делает шаг вперед, я прижимаюсь спиной к стене, и он опирается руками об стену так, что моя голова оказывается между его ладонями.

— Нет, мисс. Мы пытаемся вас предостеречь.

— Мистер Сноу! Вы что тут делаете?!

Наконец-то в коридоре появляется сиделка, и мистер Сноу убегает, но сначала настойчиво выкрикивает:

— Поосторожнее, мисс! Такая хорошенькая маленькая головка!

Только когда я оказываюсь на безопасном расстоянии от мистера Сноу, я решаюсь снять перчатку и осмотреть ранку на руке. Ничего страшного я не вижу. Это просто глубокая царапина. Но я впервые начинаю сомневаться в Нелл Хокинс.

И начинаю ее бояться.

Танцы в Королевском госпитале в Бетлеме — весьма популярное мероприятие. Все служащие больницы собрались здесь, вместе с теми, кто приехал по приглашению, и теми, кто купил билет ради благотворительности. Некоторые явились просто, чтобы послушать музыку и потанцевать, им нет дела до милосердия; других обуревает любопытство, им интересно посмотреть на сумасшедших, запертых в Бедламе, понаблюдать, как они приседают в реверансах и кланяются друг другу, и еще они надеются на какой-нибудь скандальчик, о котором можно будет потом рассказывать на званых ужинах. Я сразу замечаю двух леди, которые осторожно подглядывают, как сиделка пытается уговорить пациентку отдать ей потрепанную куклу; старая женщина крепко сжимает куклу в руке, а сиделка снова и снова повторяет, что малышке будет гораздо лучше отправиться спать в уютной постельке.