«Густые облака дыма и пыли, поднимаемой сильным ветром, застилали наши укрепления. Со всех сторон слышалась сильнейшая ружейная пальба. Не замечая на Малаховом кургане условленного синего флага (перебитого во время штурма одним из неприятельских снарядов) и полагая, что там неприятель отбит, генерал повел полки ко 2-му бастиону как к слабейшему пункту, которым неприятелю легче всего был овладеть».

Отсюда Степан Александрович отправил своего ординарца, приказав ему сказать генералу Лысенко, чтобы тот шел с резервами на Малахов курган.

На дороге генерал Хрулев узнал, что штурм 2-го бастиона отбит, и потому он бросился на неприятельские колонны, прорвавшиеся во вторую линию между 2-м бастионом и Малаховым курганом, но и тут наши дела были в хорошем положении. Немного раньше прибытия Хрулева прискакала сюда 5-я легкая батарея 11-й артиллерийской бригады под командой капитана графа Тышкевича и осыпала французов сильным картечным огнем. Совокупными атаками батальона Шлиссельбургского полка с двумя батальонами Севского полка французы были отброшены за вторую оборонительную линию. Под сильным картечным огнем они пытались устроиться и вновь перейти в наступление, но в это время сбоку их появились полковник Нейгардт с двумя батальонами Забалканского, майор Вакгаузен с двумя батальонами Кременчугского и майор Грушка с батальоном Полтавского полка. Сюда же прискакал и генерал-майор Сабашинский. В это время генерал Хрулев узнал, что Малахов курган занят французами. Сдав команду генерал-майору Сабашинскому, Хрулев поскакал на Малахов. Сабашинский, приняв общее начальство над войсками, выбил французов из наших укреплений и заставил их скрыться в своих траншеях.

Устроившись там, французы вторично бросились на штурм вместе с левой конной, опять атаковавшей 2-й бастион, но на обоих пунктах были отбиты. Тогда осадные батареи неприятеля открыли самый частый огонь по второму бастиону и промежуточным батареям, наносивший значительные потери защитникам. Занимавшие Малахов курган французы также открыли ружейный огонь по промежуточным батареям и принудили наши войска податься несколько влево. В очищенное таким образом пространство снова бросились свежие колонны неприятеля, но, не успев пробраться в укрепление, засели во рву и залегли за наружной стороной насыпи. Завязалась живая перестрелка, противники, разделенные между собой только толщиной насыпи, поражали друг друга пулями и камнями. В это время из-за бывшего Камчатского люнета вынеслись две французские батареи, которые, подскакав саженей на 100 ко 2-му бастиону и промежуточным батареям, открыли огонь картечью. Действие их было непродолжительно: в самое короткое время они были уничтожены и удалились, оставив на месте четыре орудия.

Тучи пуль, летевших с Малахова кургана, нанося страшные потери войскам, принудили нас отвести их за вторую оборонительную линию. Тогда французы перелезли через насыпь и пытались несколько раз атаковать вторую оборонительную линию, но каждый раз были отражаемы одним ружейным и картечным огнем. Отказавшись от атак, они, оставаясь за валом укреплений, поддерживали живую перестрелку с нашими войсками.

Около двух часов пополудни против второго бастиона появилась свежая колонна французских войск, направленная в третий раз на штурм этого укрепления. Французы шли смело, ни картечь, ни ружейные пули не могли остановить их стремления, целыми толпами лезли они на бруствер и успели поставить на валу его французское знамя. Молодой зуавский офицер вскочил на вал одним из первых. В одной руке у него был пистолет, а в другой камень. За ним лезло четыре зуава с ружьями и камнями в руках. Взобравшись на вал, офицер выстрелил почти в упор в генерала Сабашинского, но промахнулся, тогда он бросил камень. В это время все пятеро повалились, пробитые пулями наших солдат.

– На валы! – крикнул между тем генерал Сабашинский.

Солдаты, вмиг вскочив на вал укрепления, приняли французов в штыки и приклады и сбросили в ров. Сабашинский приказал открыть огонь по толпившемуся во рву неприятелю. Солдаты поражали французов выстрелами, бросали в них ядрами, гранатами, камнями и осколками. Горячая схватка эта длилась минут пять. Французы с яростью лезли на вал, но каждый раз, сбрасываемые обратно, не выдерживали и начинали отступать под жестоким картечным и ружейным огнем.

Потеря французов при этой атаке была огромна, весь ров 2-го бастиона был наполнен трупами, а впереди лежащее пространство почти сплошь покрыто неприятельскими телами.

– С тех пор как живу, не видывал ничего подобного, – говорил генерал Сабашинский.

После этого отступления французы не пытались больше атаковать 2-й бастион. Бросаясь до шести раз, они дрались отчаянно, но не могли одолеть препятствия, противопоставленного им русской грудью. Руководивший атакой французский генерал Боске, находясь в одной из ближайших траншей перед 2-м бастионом, не мог не поблагодарить свои войска за храбрость и стремительный натиск, но вместе с тем не мог не сознать, что все дальнейшие усилия его останутся напрасными. Мужество наших войск и хладнокровная распорядительность генерала Сабашинского были те скалы, о которые разбивались многочисленные волны французских колонн. Неприятель оставил здесь нескольких офицеров и 150 человек нижних чинов взятыми в плен, убитыми и ранеными трех генералов и множество нижних чинов.

В то время когда атака на 2-й бастион и промежуточные батареи была отбита, по всей оборонительной линии кипел самый ожесточенный бой. Успех французов на Малаховом кургане послужил сигналом для всеобщего штурма: англичане бросились на 3-й бастион, французы – на укрепления Городской стороны.

В траншеях против 5-го бастиона с раннего утра было замечено значительное скопление неприятельских войск, не предпринимавших, впрочем, ничего решительного. При первом известии о штурме Малахова кургана начальник войск 1-го отделения генерал Хрущев расставил войска вдоль укреплений, запретив им показываться из завала, чтобы скрыть от неприятеля нашу готовность. Приблизив резервы и зарядив орудия картечью, наши войска ожидали атаки. В траншеях против 1-го отделения царствовала глубокая тишина, лишь изредка показывались небольшие отряды неприятеля, но, осыпаемые картечью с наших батарей, скрывались в своих траншеях. Прошло так несколько часов, но французы все не атаковали. Тогда начальник войск Городской стороны генерал-лейтенант Семякин разрешил половине людей отдохнуть, но быть в полной готовности встретить наступающего.

Около двух часов французы бросились на штурм 5-го бастиона и смежных с ним укреплений, защищаемых 1700 воинами полков Житомирского, Подольского и Белостокского. В резерве находилось 500 человек Житомирского и 800 человек Минского полков. Для атаки этих укреплений со стороны неприятеля было назначено 8380 человек, разделенных на три колонны. Под прикрытием густой цепи двигались люди с лестницами и фашинами, саперы с рабочими инструментами, а за ними штурмовые колонны. Жестокий картечный огонь с батарей встретил наступавших. Колонна, шедшая правее 5-го бастиона на люнет Белкина, потерпела совершенное поражение от огня наших батарей и взрывов каменометных фугасов; только немногие смельчаки успели вскочить в ров, но и те поплатились или смертью, или пленом. Подпоручик Банковский с ротой Подольского полка с одной стороны, а поручик Назаров с командой моряков с другой спустились в ров и приняли в два огня засевших там французов, часть из них легла на месте, но большинство было взято в плен.