Пользуясь временем нашего бездействия, французы с каждым часов усиливались: они успели установить на кургане несколько небольших орудий и открыли частый огонь по нашим войскам, несшим большие потери. Так, в легкой 4-й батарее 17-й артиллерийской бригады, стоявшей вправо от кургана, во второй линии укреплений, был убит командир батареи капитан Глазенап, все офицеры и большая часть людей. Раненые целыми толпами брели на перевязочный пункт и собирались у подножия Малахова кургана, где четыре матроски под убийственным штуцерным огнем неприятеля, так и лившимся с кургана, разносили воду и квас стоявшим здесь войскам и подавали помощь раненым.

«Не знаю, уцелели ли они, – говорит очевидец. – Об этих бесстрашных женщинах было доведено до сведения Государя Императора».

Во втором часу пополудни главнокомандующий послал генерал-лейтенанта Шепелева с поручением принять общее начальство над войсками Корабельной слободы. Вместе с тем, считая необходимым оставить город при первом удобном случае и получая сведения, что французы все прочнее и прочнее утверждаются на Малаховом кургане, князь Горчаков решился воспользоваться отбитием штурма на всех прочих пунктах и утомлением неприятеля, чтобы беспрепятственно совершить это в высшей степени трудное предприятие.

Главнокомандующий тотчас же отдал приказание князю Васильчикову составить расписание и распорядиться отступлением, а сам поскакал на Малахов курган, чтобы собственными глазами взглянуть на положение дел.

Еще до приезда главнокомандующего генерал Шепелев устроил полки, расставил их на более выгодных местах, отвел резервы в Корабельную слободу и приготовился к встрече неприятеля, если бы он вздумал, выйдя из кургана, наступать внутрь Корабельной слободы.

Остановившись под сильным ружейным огнем неприятеля, князь Горчаков долго всматривался в положение наших и неприятельских сил и убедился лично в невозможности отбить Малахов курган. Он видел, что курган занят большими массами французов, за которыми находились сильные резервы, и потому овладение вновь укреплением потребовало бы огромных жертв.

Генерал-лейтенант Шепелев получил приказание не возобновлять атак, но во что бы то ни стало удержаться на занятой позиции и не дозволить французам двинуться вперед.

Бой был прекращен и, можно сказать, доставил новую славу русскому оружию. Из 12 атак, произведенных многочисленным неприятелем в различных пунктах, 11 было отбито, и только одна, на Малаховом кургане, была удачна для союзников. Самое занятие Малахова кургана было следствием огромного превосходства сил неприятеля, направившего на него до 30 тысяч человек.

Из этого видно, что кровавый день 27 августа не может считаться днем победы для неприятеля – она принадлежит скорее русскому оружию как по числу приобретенных успехов, так и по тому, что на всех пунктах атакующий был в несколько раз сильнее защищающегося. Несмотря на то, успех неприятеля был так незначителен, а утомление так велико, что он не решался тревожить славного гарнизона и дозволил ему свободно отступить по единственному мосту, протянувшемуся почти на версту расстояния.

Обе стороны дрались с отличной храбростью и лишились многих и многих храбрых товарищей. Наша потеря в этот день простиралась до 12 913 человек убитыми, ранеными и без вести пропавшими. Из этого числа мы потеряли до начала штурма более 2 тысяч человек от бомбардирования, так что, собственно, при отражении штурма наша потеря простиралась до 10 тысяч человек.

Союзники, по их собственному показанию, потеряли при штурме 10 067 человек, но надо полагать, что гораздо больше. Кроме того, как мы, так и они лишились многих достойных генералов, штаб– и обер-офицеров. Госпитали и перевязочные пункты были переполнены ранеными, посреди которых слышались радостные крики победы, указывавшие на уверенность каждого, что штурм отбит, что славный гарнизон проявил нечеловеческие силы и что пролитая, еще теплая кровь современников будет священна для потомков.

Государь император, получив донесение об отбитии штурма на всей линии, кроме Малахова кургана, достойно оценил заслуги богатырей севастопольских и, удостоив их своим высоким вниманием, увековечил заслуги гарнизона следующим приказом российским армиям и флоту.

«Долговременная, едва ли не беспримерная в военных летописях оборона Севастополя обратила на себя внимание не только России, но и всей Европы. Она с самого почти начала поставила его защитников наряду с героями, наиболее прославившими наше отечество. В течение одиннадцати месяцев гарнизон севастопольский оспаривал у сильных неприятелей каждый шаг родной, окружавшей город земли, и каждое из действий его было ознаменовано подвигами блистательнейшей храбрости. Четырехкратно возобновляемое жестокое бомбардирование, коего огонь был справедливо именуем адским, колебало стены наших твердынь, но не могло потрясти и умалить постоянного усердия защитников их. С неодолимым мужеством, с самоотвержением, достойным воинов-христиан, они поражали врагов или гибли, не помышляя о сдаче. Но есть невозможное и для героев. 27 сего месяца, после отбития шести отчаянных приступов, неприятель успел овладеть важным Корниловским бастионом, и главнокомандующий крымской армией, щадя драгоценную своих сподвижников кровь, которая в сем положении была бы уже без пользы проливаема, решился перейти на Северную сторону города, оставив осаждающему неприятелю одни окровавленные развалины.

Скорбя душой о потере столь многих доблестных воинов, принесших жизнь свою в жертву отечеству, и с благоговением покоряясь судьбам Всевышнего, Коему не угодно было увенчать их подвиги полным успехом, Я признаю святой для себя обязанностью изъявить, и в сем случае, от имени Моего и всей России, живейшую признательность храброму гарнизону севастопольскому за неутомимые труды его, за кровь, пролитую им в сей, почти целый год продолжавшейся защите сооруженных им же в немногие дни укреплений. Ныне, войдя снова в ряды армии, эти испытанные герои, служа предметом общего уважения своих товарищей, явят, без сомнения, новые примеры тех же воинских доблестей. Вместе с ними и подобно им, все наши войска, с той же беспредельной верой в Провидение, с той же пламенной любовью ко Мне и родному нашему краю, везде и всегда будут твердо встречать врагов, посягающих на Святыни наши, на честь и целость отечества. Имя Севастополя, столь многими страданиями купившего себе бессмертную славу, и имена защитников его пребудут вечно в памяти и сердцах всех русских совокупно с именами героев, прославившихся на полях Полтавских и в битвах под Бородино, Чесмой и Синопом».

Отступление войск с Южной стороны города на Северную. – Пожар города и взрывы батарей. – Приказ главнокомандующего. – Посещение Крыма государем императором. – Высочайший приказ по крымской армии. Окончание военных действий. – Заключение мира

В четыре часа пополудни начальники войск и отделений получили распоряжение об очищении Южной стороны Севастополя и о переходе войск на Северную. Вместе с тем на бастионы доставлено было расписание, составленное начальником штаба гарнизона князем Васильчиковым, в каком порядке и когда отступать каждому полку или команде. Отступление это могло быть произведено только по единственному мосту, перекинутому через рейд, и при содействии небольшого числа судов, предназначенных для перевозки войск.