и теперь, наблюдая за движением металлической массы, рассекающей ци, Цзэнь понял это сравнение. Целая армия, а не только разведывательный отряд, с которым он сражался в крепости. Настоящая, широко растянувшаяся армия.

Эрасциус не только выжил, но и вернулся с войском, в десять раз превышающим прежнее. Цзэнь прикрыл глаза, чувствуя, как мир вокруг него плывет.

Он променял бы ту крепость на гнев Элантийской империи.

А теперь у него даже не было демона, чтобы сражаться.

– Мы должны защитить деревню, – услышал он слова Лань, произнесенные с легкой дрожью в голосе. – У нас еще есть время. Мы можем задержать их, пока жители деревни убегут…

– Им никогда не убежать от элантийской армии. – Цзэнь чувствовал себя опустошенным, когда говорил это. Казалось, слова вырвались из чужого горла, пока он сам издалека наблюдал за происходящим.

– Тогда что? Предлагаешь оставить их на верную смерть? Мы же практики, Цзэнь. Даже я знаю легенды… эта сила была дана нам, чтобы защищать тех, у кого ее нет. Помнишь? – Она схватила его за ворот новой рубашки, которую подарила хозяйка, заметив плачевное состояние его халата. Рубашка была черной, расшитой шелковыми узорами облаков и пламени. Тогда он спросил себя, с чего незнакомцу дарить ему что-то столь ценное, как шелк. Теперь он понял.

Цзэнь закрыл глаза, ненавидя себя, ненавидя все вокруг. После всего, через что он прошел, после всех циклов, что он посвятил тренировкам, он все еще не был достаточно силен. Его поразительные способности к практике, усиленные ци, исходили от демона. Без него он был никем. Обычный практик, который мог справиться с мо или яо и тем самым заслужить уважение простых людей, но у армии Элантийской империи он был способен вызвать разве что раздражение.

– Мы всего лишь двое практиков против мощи элантийской армии, – категорично отрезал он. – К тому же демон ко мне больше не привязан. Мы ни за что не сможем победить.

– Значит, мы просто убежим? – Лицо Лань исказилось недоверием, она отпустила его и отступила назад. – Я убегать не стану…

– Мы отвлечем их, если они подойдут слишком близко. – Существовал только один способ спасти деревню и помешать элантийцам найти Богов-Демонов. Если раньше Цзэнь сомневался, то элантийская армия помогла ему принять быстрое решение. У него не было ни выбора, ни времени. – Раз они направлялись на север, значит, могут пройти, не обнаружив деревню. Нужно выяснить, куда именно они направляются.

Облегчение растопило напряженность на лице Лань. Возможно, она думала, что он оказался не таким монстром, каким его представляли другие; что она ошибалась, полагая, что он убежит и оставит людей умирать.

Лань кивнула:

– Пошли.

– Нет. – Он поймал ее за запястье и повернул к себе лицом. На этот раз Цзэнь мог только молиться, чтобы его самообладание не дало трещину. У него разрывалось сердце, и он не мог позволить Лань узнать об этом. Цзэнь сглотнул и окинул взглядом ее лицо: эти яркие глаза и этот быстрый рот, а также красный шнурок ожерелья, что он ей подарил. – Собери жителей деревни, подготовь их, на случай если придется бежать, – сказал он. – А я отправлюсь на разведку. Ничего не предпринимай без моего сигнала. Если все пойдет хорошо, элантийцы могут пройти мимо. Маленькой заброшенной деревушке посреди Центральных равнин нечего им предложить.

Должно быть, Лань что-то заметила в выражении его лица, потому что мгновение изучала его, прежде чем кивнуть. Доверие в ее глазах теперь казалось Цзэню проклятием.

Лань переплела свои пальцы с его и поднесла их соединенные руки к своему сердцу. Всего лишь короткое прикосновение, но этот жест едва не сломил его решимость.

– Не заставляй меня ждать слишком долго, – сказала она, а затем исчезла, проскользнув сквозь его пальцы, как ветер.

У него возникло желание окликнуть Лань, чтобы еще раз взглянуть на нее, упасть на колени и молить о прощении. Вместо этого Цзэнь, запертый в собственном теле, молчал, слушая, как она пересекает двор, распугивая пищащих цыплят. Он услышал, как открылась дверь, когда Лань вошла в главную комнату.

Только тогда Цзэнь повернулся к кровати, на которой оставил пергамент со звездными картами. Он скрутил его и засунул в свою сумку.

Повернувшись лицом к открытому окну, Цзэнь потянулся за ци, собирая ее и удерживая в своем ядре. В природных энергиях он уже чувствовал подавляющий, нарушающий баланс мира привкус металла.

Скоро все это закончится.

Вместо того чтобы направить ци к подошвам своих ног для использования Искусства Света, Цзэнь перенес всю энергию на кончики пальцев и начал рисовать печать. Две земли на противоположных концах круга, разделенные линией расстояния. Спираль, точка. Место отправления, пункт назначения. Северо-восток. Что лежало к северо-востоку отсюда? Ему нужен был ориентир, место, где он бывал раньше. Что-то поблизости прекрасно подошло бы.

Ответ пришел с оттенком иронии. Река Свернувшегося в Кольцо Дракона текла на северо-восток, прежде чем превратиться в прямую линию, ведущую к Северным степям. Однако недалеко от пересечения Центральных равнин и низменностей Шу находилось озеро. Картографы сравнили его с жемчужиной, которую держит дракон. В первые дни на Краю Небес Цзэнь, отчаянно нуждавшийся в каком-нибудь напоминании о родине, отправился именно туда.

«Озеро Черной Жемчужины», – подумал он, закрывая глаза и представляя водное пространство, которое выглядело темным даже днем и служило идеальным отражением неба ночью.

Он сохранил этот образ в своем сознании и нарисовал последние штрихи своей печати.

Прямая линия, соединяющая место отправления с пунктом назначения.

И замкнутый круг.

Деревня, открытое окно, кровать и маленькая комната, которую он делил с Лань, исчезли, когда образ в сознании Цзэня поглотил его целиком.

За те мгновения, что потребовались его глазам, чтобы привыкнуть, он услышал плеск волн о берег и почувствовал мягкость песка под ботинками. Постепенно он разглядел волнистые очертания окружающих его гор. Полоса тьмы перед ним начала обретать очертания: свет звезд, казалось, просачивался в нее, будто украденный с самого неба.

Цзэнь выпрямился, вдыхая аромат воды и ветра.

Окаймлявшие озеро горы создавали иллюзию, что он находится в своем собственном маленьком мире с небом и морем, усыпанными звездами.

Цзэнь использовал письменную печать, чтобы зажечь свет, затем поднес к нему развернутый пергамент со звездными картами. Вот оно: точки, которые он так старательно перенес на лист, почти идеально соответствовали рисунку над его головой.

Цзэнь был близок к цели.

Закрыв глаза, он проверил ци вокруг себя в поисках того клубка гнева, ненависти и страха, на который наткнулся тринадцать циклов назад в месте, где был уничтожен его клан. Ему не удалось найти ничего, кроме