Оставив ее с Рори, Брендой и Риллой, я вливаюсь в поток спускающихся по лестнице девушек. На площадке второго этажа мне попадаются Мелизанда, Вайолет и Дейзи, которые идут встречным курсом наверх, а это не так-то просто. Оттого, что остальные кареты благополучно прибыли на место, мне становится немного легче.

— София и еще несколько наших пытаются как-то организовать пациенток в прихожей, но некоторые все равно уже выскочили наружу, — рапортует Мелизанда.

— Полагаю, этого следовало ожидать. Они никому не доверяют, и нельзя винить их за это, — говорю я и с грустью понимаю, что этих беглянок, скорее всего, снова схватят.

Вайолет направляется в южное крыло, и я присоединяюсь к ней. К моему удивлению, коридор южного крыла уже забит пациентками. Я замечаю Зару, которая идет от двери к двери и выпускает женщин из их комнатушек.

— Зара! — окликаю я, и она бросается мне навстречу. — Как вам удалось выбраться из комнаты?

Она улыбается, и от этой улыбки ее угловатое лицо становится красивым.

— Моя магия вернулась.

Теперь мы вместе отпираем двери в одном конце коридора, а Вайолет занята тем же в другом. Большинство пациенток этого этажа — женщины постарше, не доставлявшие хлопот начальству и тем самым заслужившие сомнительную привилегию работать в прачечной или на кухне. Некоторые из них, седые и согбенные, выскакивают из своих комнатушек так резво, будто помолодели как минимум вдвое.

— Оливия, — говорит Зара, выпуская из комнаты брюнетку, которая пела в кухне, — это моя крестница, та самая, о которой я тебе рассказывала. Кейт, это Ливви, она — ведьма.

— Зара рассказывала мне о Сестричестве, — говорит Ливви. — Она сказала, что я смогу пойти с вами.

— Кейт! — Мелизанда в своих брюках размашисто рысит по коридору, стуча каблуками по половицам. — Елена говорит, не хватает одной сиделки.

Я закусываю губу. Я исходила из того, что по сигналу пожарной тревоги собрался весь персонал, и мы всех заперли в палате для неконтактных. Если одной сиделке все же удалось сбежать… Что ж, Харвуд расположен на отшибе, и, чтобы позвать помощь, ей придется прошагать немало миль. Но мы-то рассчитывали, что побег не раскроется до завтрашнего утра, когда на работу придет дневная смена сиделок.

— А Елена уверена? — спрашиваю я.

Мелизанда кивает.

— Нужно попытаться ее найти.

Проклятье.

— Кто-нибудь проверил кабинет смотрительницы? Если бы я попыталась спрятаться, то пошла бы на первый этаж, в такое место, где нет толп возбужденных пациенток. Зара, вы не поможете Вайолет тут со всем закончить?

Зара мотает головой, вздымая черные кудри:

— Нет, я пойду с тобой. Ливви, поможешь управиться с этим крылом? Нужно будет убедиться, что все вышли из комнат, и помочь им спуститься.

Ливви кивает, и мы втроем спешим на первый этаж. В холле настоящий бедлам. Эдит выкрикивает имена, еще полдюжины девушек из монастыря пытаются удержать пациенток перед входной дверью и проинструктировать о дальнейших действиях. Прямо у меня на глазах мимо них протискивается несколько женщин. В своем стремлении наружу они не слишком деликатны и нежны: Мод уже прижимает к носу окровавленный платок. Бренна, Саши и Рори стоят рядом с Парвати и девушкой, похожей на Люси Уилер, только более высокой и тоненькой, — это, наверно, ее кузина Грейс.

Обернувшись в сторону южного крыла, я мимоходом улыбаюсь. У нас получается.

Мелизанда проверяет комнату отдыха сиделок, но там пусто. Мы с Зарой заглядываем в кабинет смотрительницы. Вспомнив о недавнем собственном опыте, я смотрю, нет ли кого под письменным столом, но в комнате все тихо и спокойно. Зара держится вплотную ко мне, так близко, что один раз даже наступает мне на юбку. Мы ищем и в столовой, и в туалете, но и там никого нет.

— Никого, кроме мышей, — резюмирует Мелизанда.

Краем глаза я улавливаю слабое, еле заметное движение — сполох чего-то белого. Лист, которым завешен строительный выход, вдруг отлетает в сторону, словно подхваченный внезапным порывом ветра. Раздается громкий треск, и Мелизанда, вскрикнув, отшатывается.

Снова звучит выстрел.

Зара стоит совсем близко, она толкает меня под локоть, когда ее находит пуля.

Intransito, думаю я, и сиделка застывает и валится, сбив белый лист, который обвивает ее, сделав похожей на ребенка, который нарядился привидением. Пистолет с лязгом ударяется об пол, сиделка вниз лицом падает рядом. Это та самая, высокая, с огромным родимым пятном на щеке.

Мелизанда поднимается, ее глаза расширены от боли, она держится рукой за плечо, и из-под пальцев сочится алое. Но Зара… Зара лежит у самых моих ног. На ее белой блузе расцветает красный цветок.

Я встаю возле нее на колени:

— Зара?

— Кейт. — У нее тихий, хриплый голос, словно ей больно говорить. — Прости меня.

— За что вы извиняетесь? Вы же не просили, чтоб вас подстрелили.

Зара прижимает руку к окровавленному животу. Крови все больше и больше. Зара тянется к медальону на шее, и лицо ее искажает гримаса боли.

— Не думаю, что я смогу вернуться в монастырь, Кейт.

Я качаю головой.

— Не глупите. Конечно же, вы вернетесь. Я вас вылечу.

На ее лице вдруг появляется тревога, и она впивается взглядом во что-то за моей спиной. Я резко, нервозно оборачиваюсь и вижу Финна. Это всего лишь он.

— Все в порядке, — говорю я, — он за нас.

— Член Братства?..

— Агент Сестричества, — поясняю я, пока Финн тоже опускается рядом со мной на колени. — Зара, это Финн Беластра, мой жених. Финн, это моя крестная.

Уголки губ Зары приподнимаются.

— Сын Марианны.

— Да, мэм, — тихонько подтверждает Финн, глядя на Зару.

— И ты позаботишься о Кейт?

Он криво улыбается.

— Мы заботимся друг о друге.

— Хорошо, — страстно говорит Зара и заходится в приступе кашля.

Финн вытаскивает из кармана носовой платок — белый, с вышитой буквой «Б» — и передает его мне, а я вкладываю его в руку Заре. Зара прижимает платок ко рту, и даже в неверном свете свечи я вижу, что он краснеет от крови. Я поворачиваюсь к Финну, черпая утешение в его присутствии.

— Я собираюсь вылечить Зару. Помоги, пожалуйста, перенести ее, — говорю я.

За спиной Финна сестра София помогает Мелизанде встать на ноги.

— А как поступить с сиделкой? — спрашивает Финн, и лицо его мрачно.

— Отвести к остальным. Пусть Елена сотрет ей память, но оставит недвижимой, как сейчас, — мстительно говорю я и снова перевожу взгляд на Зару.

В холле стоит медный запах. Так пахнут старые мелкие монетки. Так пахнет кровь.