– Пусть даже не стопроцентное совпадение, манера могла меняться.

– Это было задолго до меня, сэр.

– Конечно, конечно. Для личных впечатлений вы слишком и даже чересчур молоды.

– Естественно. В восемьдесят третьем я была ребенком.

– Правда? Я думал, вы еще не родились.

– Пожалуй что родилась. Чуть-чуть раньше.

– Совсем чуть-чуть. Может быть, здесь найдется какой-нибудь мудрый старожил?

– Давайте спросим Бранча.

Пятидесятилетний Бранч, бритоголовый и с щеточкой усов, не узнал человека на портрете и не слышал о Реджи Череце.

– Он был студентом, – сказал Джейкоб.

– В университете были свои надзиратели, – ответил Бранч. – «Бульдоги».

– Теперь их нет?

– По бюджетным соображениям, расформированы, – сообщила Нортон. – Лет десять назад.

– Кого-то из них можно найти?

– Конечно, – сказал Бранч. – Вам повезет, если сумеете их разговорить.

– Неудивительно, – поддержала Нортон. – Университет – инкубатор отборной молодежи.

– Как я понимаю, никто не станет выносить сор из избы, – сказал Джейкоб.

– Верно понимаете, сэр.

– А если за меня походатайствовать?

Бранч покачал головой:

– Не поможет.

– Неудивительно для города, – подхватила Нортон, – известного историческим противостоянием горожан и университетских.

– Ведомственная междоусобица, – сказал Джейкоб.

– И вновь ваша догадка чрезвычайно обоснованна, детектив.

– Я подумаю, – сказал Бранч. – Может, что и придумается.

Это выглядело пустым обещанием, но Джейкоб все равно поблагодарил.

Нортон проводила его на улицу:

– Извините, что не смогли быть вам полезны.

– Пустяки.

– Жалко. Я думала, Бранч заинтересуется. Все-таки не каждый день к нам обращаются с убийством. – Нортон помолчала. – Зато мы весьма успешно разгоняем рейвы.

Джейкоб улыбнулся.

– Можно узнать, каковы ваши планы?

– Вычислю архитектора. Загляну в его колледж. Может, кто-нибудь его вспомнит.

– А если эта линия окажется бесплодной?

– Всегда можно прокатиться по Темзе. Знаете что, инспектор Нортон…

– Что, детектив Лев?

– Я полагаю, что вы, представитель местной власти, внушаете простым смертным неизмеримо большее уважение, нежели я, и поскольку в данный момент нет никаких рейвов, не согласитесь ли вы сопроводить меня в моих поисках, а затем насладиться обедом за счет благодарной лос-анджелесской полиции?

Нортон заправила волосы за уши:

– Детектив Лев, ваши доводы совершенно неотразимы.

– На то мы американцы, инспектор Нортон.

По Сент-Олдейтс вскоре вышли к колледжу Крайст-Чёрч. Весенний дождь освежил луга, на которых уже закончились утренние пробежки, но еще не расплодились пикники.

Нортон звали Присциллой. Она спросила, где Джейкоб остановился.

– В хостеле у вокзала.

– Какая прелесть.

– Не хайте. Пятнадцать фунтов и полный английский завтрак.

– Господи, вот ужас-то.

Подошли к Башне Том. Увидев чумазую девицу – мужские спортивные штаны, просторная футболка «Кайзер Чифс», туфли на опасно высоких каблуках, глаза от солнца прикрывает черным прозрачным платьем, – Джейкоб отметил, что с его студенческих времен мало что изменилось.

Внушительные стены из песчаника напоминали крепость. Джейкоб вообразил себя варваром, готовым пробить брешь в башне слоновой кости и предать огню ее обитателей. Эта фантазия расцвела новыми красками, едва возник сизоносый страж в котелке и темном плаще. Именной жетон представил его как Дж. Смайли, привратника Крайст-Чёрч.

– Привет, Джимми, – сказала Нортон. – Как дела?

– Привет, Пиппи. День задался. Какими судьбами?

– Знакомлю американского друга с местным колоритом.

Узнав, чем интересуется Джейкоб, привратник напрягся:

– Экскурсионное время с часу дня.

– Ну пожалуйста, Джимми, – взмолилась Нортон.

Смайли вздохнул.

– Вот умничка.

Привратник раздраженно отмахнулся и взял трубку внутреннего телефона.

– Чудеса, – сказал Джейкоб.

Нортон пожала плечами:

– Мал, да удал.

Темный зев ворот обрамлял изумрудные лужайки и прыгающий фонтан, к которому хотелось подбежать, невзирая на таблички «По газонам не ходить».

– Здесь оберегают частную жизнь, – сказал Джейкоб.

– Свои и чужие.

– А вы, значит, наводите мосты.

– Исцеляю мир, – сказала Нортон.

Джимми Смайли положил трубку:

– Мистер Митчелл сейчас выйдет.

– Спасибочки, – ответила Нортон.

Заместитель главного привратника Грэм Митчелл с терпеливой улыбкой выслушал тираду Джейкоба.

– Это официальное расследование, инспектор? – спросил он.

– Не вполне.

– В таком случае могу лишь посоветовать вернуться к часу дня. По общему мнению, наш экскурсионный тур весьма информативен.

– Я надеялся переговорить с теми, кто в то время здесь работал.

– Вы можете передать стюарду письменный запрос.

– А вы случайно не помните этого парня? – спросила Нортон. – Как его, детектив?

– Реджи Черец. – Джейкоб показал фото. – Сын Эдвина Череца.

– К величайшему сожалению, я не припомню никого с таким именем, – сказал Митчелл.

– Может, взглянете на…

– Очень жаль, что больше ничем не могу помочь, сэр.

– Вот тут еще один… – Джейкоб начал расправлять портрет Черепа.

– Прошу извинить, вот-вот начнется проповедь. Всего самого доброго. – Митчелл отбыл, стуча каблуками по брусчатке.

Нортон взглянула на привратника:

– Все равно спасибо, Джим.

Привратник что-то записал в журнале и, оторвав клочок, подал его Присцилле. Та спрятала бумажку в карман:

– Спасибо.

Смайли коснулся шляпы и, заложив руки за спину, стал расхаживать взад-вперед.

– Что это было? – спросил Джейкоб, когда они отошли ярдов на десять.

Нортон показала ему бумажку, на которой Смайли накорябал: «“Монах и дева” 20.00».