Вскоре целый караван машин движется по шоссе 762 от Рёрсхюттана в сторону Энгнеса. За несколько сотен метров до края света — тупика на лесной дороге — процессия останавливается. Томас Квик намерен продемонстрировать, как он умертвил Йенона Леви.

«Мазда комби» с Леви на заднем сиденье в конце концов паркуется в правильном положении, и Квик пытается вытащить куклу. Квик и помощник тянут за одеяло, на котором она лежит, и наконец им удается извлечь ее из машины.

— Здесь он, стало быть, еще жив, — сообщает Квик.

Заявление, что Леви был мертв еще возле дачи в Эльсте, уже не актуально, и Квик с помощью Анны Викстрём ставит куклу на ноги. Кукла тяжелая, и через несколько секунд Квик дает ей упасть на землю. Квик говорит, что так все и было на самом деле, он не мог стоять на ногах.

Из багажника приносится ломик, и Квик демонстрирует, как он ударил Леви по затылку.

— Мне кажется, что это лом, — говорит Квик.

— Ты не уверен в этом? — спрашивает Сеппо.

— Я не уверен.

— Что это могло быть, если это не лом?

— Может быть, лопата, но я все же склоняюсь к тому, что это был лом.

Квик садится в машину, которая перемещается вперед и назад, и пытается «почувствовать», где он оставил тело. После долгих рассуждений он кладет его в неправильное место, повернутым не в ту сторону и не в том положении. Квик сообщает, что засунул руку под свитер Леви и ощутил растительность у него на груди и животе.

«У Йенона Леви не было никакой растительности на груди», — думает Ян Ульссон. Он делает пометку в своем блокноте, но ни единым мускулом на лице не выдает ход своих мыслей.

Самой важной находкой полиции на месте в 1988 году были очки, которые, предположительно, потерял убийца. Квик ни словом не обмолвился ни о каких очках. Проверка показала, что очки не принадлежали Квику, и вообще они никак не вписываются в эту историю.

Теперь роль Йенона Леви берет на себя Анна Викстрём. Она собирается лечь на землю, и Квик предлагает ей снять очки, после чего реконструкция продолжается.

Когда дело идет к концу, Пенттинен спрашивает:

— Ты хочешь рассказать что-то еще, Томас?

— Нет.

— Ты сказал одну вещь, о которой я размышлял. Почему ты прокомментировал это, по поводу очков? Ты сказал, что они лежат тут, так ты сказал. Они же лежат тут. Ты о чем-то подумал, или тебе пришла в голову какая-то мысль, или что-то еще? — пытает его Пенттинен.

— Ну, они же лежали… Нет, не знаю, почему я это сказал.

— Тебе трудно об этом говорить?

— Нет, вовсе нет.

— У него были очки?

— Нет, мне кажется, нет.

— Что заставило тебя отреагировать именно на очки?

— У меня возникло ощущение, что… когда я увидел на нем очки, что они находятся в стороне, но об этом я ничего не знаю, — закончил Квик.

Живой интерес Пенттинена к комментарию Квика по поводу очков статиста был достаточно отчетливым сигналом. На последующих допросах Квик расскажет, что они были куплены на автозаправке, чтобы замаскировать шестнадцатилетнего помощника Патрика.

Найденные очки имели +4 диоптрии, то есть корректировали дальнозоркость. Зачем они выбрали очки с такой большой силой для Патрика, имевшего идеальное зрение, Квик не объяснил. Да никто и не спрашивал. Найденным очкам, по оценкам экспертов, было около десяти лет — это означало, что они были куплены, когда Патрику было шесть лет. Еще одной странностью являлось заверение дистрибьютора, что они никогда не продавались на автозаправках.

К концу дня Ян Ульссон был уверен, что только что проведенная реконструкция поставит жирную точку в следствии по делу Квика.

— Я был совершенно уверен, что стало очевидным — этого убийства Квик не совершал. Это было яснее ясного.

Ульссон знал, что Квик неправильно указал место убийства и орудие убийства. Тело Йенона Леви было оставлено не в том месте, и Квик не сказал о том, что тело обыскали и все содержимое карманов исчезло. Эксперты-криминалисты обнаружили отпечаток одного ботинка Йенона Леви, который доказывал, что тот не только находился в сознании, но и продолжал сопротивляться, так что из земли были вырваны кочки.

Все следы указывали на то, что убийству предшествовала некая последовательность событий, которую убийца мог бы пересказать. Но то, что рассказал Квик, по всем пунктам противоречило находкам, сделанным на месте. История Квика — просто неправда, счел Ульссон.

Когда реконструкция окончилась, Клаэс Боргстрём спросил Яна Ульссона, не подвезет ли тот его до Стокгольма.

— В машине я попытался поговорить с Боргстрёмом о том, что реконструкция явно доказывала: Квик не является убийцей. Все было не то и не совпадало.

Но Боргстрём ответил уклончиво. Вместо этого он стал рассказывать о большой яхте, которую недавно приобрел. Эту тему он часто обсуждал со своим клиентом. Квик реагировал холодно, поскольку ничего не знал о яхтах и не интересовался ими.

Так что же на самом деле произошло с Йеноном Леви?

Через два с половиной года после убийства, 10 января 1991 года, сотрудница отдела по работе с иностранцами полиции Борленге сделала интересное наблюдение. Она нашла, что пара очков на фотографии в паспорте подозрительно напоминает те очки, которые, как она помнила, полиция нашла рядом с телом Леви.

Очки и фотография из паспорта были отосланы для анализа в Государственную криминалистическую лабораторию. В своем заключении лаборатория написала, что «многие факторы говорят за» то, что очки на месте убийства те же самые, что и на фото. Заключение было сделано с большой степенью вероятности — восемь баллов по девятибалльной шкале лаборатории.

Предприятие «Хоя-Оптикслип АБ» провело высокотехнологичный анализ, который показал, что очки на фотографии имеют ту же силу увеличения, что и те, которые были обнаружены на месте преступления, — стало быть, +4.

На снимке в паспорте в очках с места преступления был изображен мужчина, которого мы будем здесь называть Бен Али, пятидесятилетний выходец из Северной Африки. На тот момент, что было очень удобно, он уже сидел в камере предварительного заключения в полиции Фалуна. Его только что осудили за нанесение телесных повреждений, за побуждение к нанесению тяжких телесных повреждений, за незаконные угрозы, а также за кражу — суд приговорил его к пяти годам тюремного заключения.

Бен Али угрозами и уговорами заставил своего знакомого порезать ножом лицо его подруги. Двенадцатилетняя дочь женщины стала свидетелем того, как ее маме жестоко изрезали лицо. Правая артерия была задета ножом, так что женщина чудом осталась жива. Преступник рассказал, что Бен Али просил его выколоть женщине один глаз, но он отказался это сделать.

Заключение лаборатории привязало Бена Али к убийству, а путем совершенных им преступлений он показал, что способен, применяя насилие, нанести ущерб и даже убить другого человека. Осталось выяснить, как он вошел в контакт с Леви, и, желательно, указать мотив.