В старых материалах следствия сохранились сведения, поступившие в полицию Авесты через две недели после убийства. Анонимное сообщение было аккуратно распечатано, короткий текст заполнял всю страницу формата А4.

Следователям

На Центральном вокзале оперирует группа арабов, ненавидящих евреев (они прославляют Гитлера). Эти арабы связаны с Борленге (в том числе фотофирма). Это вполне может оказаться убийство на расовой почве, возможно, Леви поехал с ними от самого Стокгольма.

Слишком неправдоподобно?

Шведская подруга Бена Али сообщила на допросе, что он имел обыкновение ездить на Центральный вокзал Стокгольма и находить молодых арабских мужчин, которые начинали работать на него. Работа состояла в следующем: в Даларне, на севере Швеции и в Норвегии стучаться в дома в сельской местности и предлагать пожилым людям купить картины. Обычно они работали в паре, и пока один просил разрешения позвонить или зайти в туалет, второй пользовался случаем украсть что-нибудь ценное.

Несколько молодых арабов, работавших на Бена Али, рассказали, что он познакомился с ними на Центральном вокзале в Стокгольме, обещая им работу и шведских женщин. Многие из мужчин проживали у двух его знакомых женщин в Даларне.

Следствие констатировало, что множество арабских мужчин работали на Бена Али в 1986–1988 годах. Две его подруги сообщили на допросах, что встречали Йенона Леви в квартире Бена Али летом 1988 года.

— Этого парня я видела. Этот нос мне очень запомнился, — сказала одна из женщин, когда ей показали фото Йенона Леви.

По словам женщины, он сидел с Беном Али в гостиной и смотрел телевизор.

В начале июня Бен Али ездил в Стокгольм и привез двух молодых марокканцев, Мохаммеда и Рашида. Сразу после приезда в Борленге они уехали из города. Когда через несколько дней они вернулись, на одном из них была подержанная куртка, которой у него не видели раньше. Она была красно-бело-синяя и выглядела в точности так же, как пропавшая куртка Йенона Леви.

Смотритель зала на Центральном вокзале Стокгольма был последним надежным свидетелем, видевшим Йенона Леви. Об этой встрече он рассказал сразу после убийства в 1988 году — как Йенон Леви сидел в зале ожидания вместе с несколькими людьми, говорившими по-арабски. Леви спросил его по-английски о поезде на Мура-Фалун.

Другой смотритель зала указал на Бена Леви во время опознания по фотографии и заявил «со стопроцентной вероятностью», что тот неоднократно посещал Центральный вокзал, высматривая других иностранцев и делая вид, будто ищет знакомого.

Род Йенона Леви происходил из Йемена, он обладал выраженной арабской внешностью и говорил по-арабски. Поэтому его могли принять за араба, однако на самом деле он был израильский еврей и служил в израильской армии во время войны в Ливане в звании сержанта.

Учитывая ненависть Бена Али к евреям, на которую указывают несколько свидетелей, жизнь Леви находилась бы в смертельной опасности, если бы в разговоре выяснилось, что он израильский еврей.

Бену Али предъявили подозрение в убийстве Йенона Леви, однако дело не было передано в суд, а по окончании тюремного срока он был выслан из страны.

Весной 1996 года следствие по делу Квика находилось в самой интенсивной фазе. Помимо допросов, реконструкций и выездов на место происшествия по поводу убийства Йенона Леви и «норвежских» мальчиков, Квика вывозили также в Драммен и Эрьескуген в связи с убийством Терезы Йоханнесен. Тогда Квик рассказал, что он расчленил тело Терезы на мелкие части и спустил в озеро.

28 мая в полицейском участке Эрье собирается целая армия: норвежская национальная криминальная полиция «Крипос», следователи по делу об убийстве Терезы, местная полиция Эрье, эксперты-криминалисты, биологи, профессор анатомии, кинологи с собаками, пожарные, водолазы, а также сотрудники норвежской гражданской обороны. Шведская следственная группа представлена Сеппо Пенттиненом и Анной Викстрём, которая ведет дневник этого чудовищного и дорогостоящего мероприятия.

В первый день запускают насосы на берегу лесного озера Ринген. На разных станциях работает огромное количество человек, вода пропускается сквозь сито, которое находится под постоянным наблюдением, водолазы обследуют дно озера, собаки нюхают, берега озера тщательно обследуются. Викстрём отмечает в своем дневнике:

«Сеппо и нижеподписавшаяся то и дело, дрожа, смотрят друг на друга с одной и той же панической мыслью: „Действительно ли он дал нам корректные сведения?“

Возле частого сита, которое, как предполагается, уловит мельчайшие части тела Терезы, стоит профессор Пер Хольк, анатомический эксперт следствия. Пер Хольк привез с собой в Эрье скелет ребенка в возрасте Терезы, который он показывает следователям, объясняя, как могут выглядеть потенциальные находки.»

Работа возле озера продолжается семь дней в неделю, рабочие смены длятся по многу часов. Идет проливной дождь. Полное отсутствие находок уже на раннем этапе начинает тревожить Викстрём и Пенттинена. На совещаниях с норвежскими коллегами они еще раз просматривают материалы вывоза Квика на место, и сомнения сквозят между строк в заметках Викстрём:

«Разумеется, у нас постоянно возникают размышления по поводу того, как ТК выражает свои мысли, по поводу достоверности и т. д. Как все это оценить?

Да… хорошо бы знать ответ на этот вопрос. […]

Понимаю, что это сложно переварить, иногда мне самой сложно понять, что мы должны равняться на Томаса Квика, но цель — дать родственникам ответ, сам ТК сидит там, где сидит».

Исполненные мучений заметки сменяются радостными описаниями вечерних посиделок и игр межу шведскими и норвежскими коллегами. Дневник прерывается уже через восемь дней, поскольку Викстрём и Пенттинену пришлось вернуться в Швецию для следственных мероприятий по делу об убийстве Йенона Леви.

Тревога Викстрём касательно последствий отсутствия находок в озере после массивного обследования теперь еще более очевидна. Она цитирует строки Карин Бойе:[41]«В поездке нашей есть и цель, и смысл, но лишь сам путь оправдывает муки».

«Нижеподписавшаяся должна смириться с этим фактом независимо от результатов. Сеппо и нижеподписавшаяся планируют путь бегства в неизвестную точку назначения, возможно, мы проедем мимо Сэтера. […] Игра ведется по-крупному, какое счастье, что у наших ближайших соседей[42]нет государственного долга.

На этом дневник заканчивается — во вторник, 4 июня, 1996 года.

Анна Викстрём, инспектор криминальной полиции».

Работы на озере продолжались с 28 мая по 17 июля и обошлись в несколько миллионов крон, однако никаких находок не последовало.

Несмотря на провал первой реконструкции убийства Йенона Леви, следствие продолжалось, и Ян Ульссон с огромным удивлением воспринял сообщение о том, что Квик будет проводить новую реконструкцию. Он пытается объяснить мне странность этого решения.