– Ва алейкум ассалям! – ответил гость, пристраиваясь на подушке, и добавил: – Это все, что я знаю по-арабски.

– Я знаю франкский, – ответил Саладин, с любопытством разглядывая лекаря. – Как твое имя?

– Козма.

– Грек?

– Нет. Я из дальней земли за морем. Отсюда долго ехать и плыть.

– Как попал в Сахель?

– Пришел поклониться христианским святыням. С другом и без оружия. Но твои храбрые воины, султан, перехватили нас на дороге, связали и продали в рабство.

– Франки точно также поступали с правоверными! – буркнул Саладин.

Султана уязвил ответ. Гость сумел укорить его, не нарушив законов приличия – вопрос-то задал хозяин. К тому же этот странный лекарь сам установил уровень их отношений, назвав его просто султаном. Саладин ожидал вежливого "господин"…

– Мне сказали, что ты хороший лекарь…

– Поэтому ты и звал меня. До того, как стрела угодила в твоего коня, султан, спина у тебя болела?

Лицо робкого лекаря Саладина, сидевшего у ног султана, вытянулось.

– Почему ты решил, что у меня болит спина? – сощурился Саладин.

– Это видно по тому, как ты лежишь сейчас, напрягая тело. Как говоришь, вдыхая воздух между приступами боли, потому что на боку тебе лежать трудно. Я советовал бы тебе повернуться на спину и пусть он, – Козма кивнул в сторону лекаря, – расстегнет на груди халат.

Саладин молча подчинился. Козма омыл руки в стоявшей у ложа чаше с розовой водой (султану это понравилось) и приложил два пальца чуть ниже шеи Несравненного. Саладин ощутил их влажный холод, а затем боль, только что терзавшая его тело, сначала притихла, а затем и ушла вовсе, оставив только легкое жжение у крестца. Султан облегченно выдохнул воздух.

– Так болела спина у тебя до удара? – вновь спросил франк.

Саладин кивнул. Лекарь нахмурился.

– Я попрошу тебя встать, и пусть твой человек снимет с тебя халат и рубаху.

Аль-Адил тихо засопел у себя в углу, но промолчал. Султан молча подчинился. Козма склонился к его спине и некоторое время внимательно присматривался.

– Позвонок ушел внутрь, – сказал он. – Плохо.

– Ты не щупал мою спину! – удивился Саладин. – Как узнал?

– Видно по мускулам. Когда позвонок стал сдвигаться, твое тело постаралось уравновесить потерю опоры, нарастив мясо у хребта. Но это не спасет.

– Мне больше не больно! – возразил Саладин. – Ты вылечил меня.

Козма покачал головой.

– Просто унял боль. Она вернется. Скоро.

– Тогда лечи дальше!

– Разве у правителя Сахеля нет хороших врачей-костоправов?

– Он боится! – сердито кивнул султан на робкого лекаря. – Говорит, что лечение может убить меня.

– Не убьет. Но ноги могут перестать слушаться.

– Все равно лечи! Не бойся! Слово Саладина нерушимо – тебя не тронут!

– Если с тобою случится беда, ничье слово меня не спасет! – усмехнулся гость.

Султан сердито посмотрел на франка, но промолчал. В глазах Козмы не было страха, только любопытство.

– Вели ему сидеть смирно! – сказал франк, указывая на Аль-Адила.

– Зачем?

– Он так любит тебя, что попытается зарубить меня во время лечения. А мне хотелось бы видеть результат.

Аль-Адил, который тоже понимал по-франкски, заворчал.

– Сиди! – сказал Саладин, вытягивая руку к брату.

– Сейчас я приму тебя на свою спину, султан, а ты постарайся стать мертвым телом.

Аль-Адил не вскочил лишь потому, что поймал взгляд брата.

– Как это "мертвым"? – поинтересовался Саладин.

– Ты же видел не раз, как несут убитых. Руки, ноги, голова – все болтается… – лекарь с затруднением подбирал слова, было видно, что франкский язык для него – чужой. – Ты понял меня?

Саладин кивнул.

Козма быстро сбросил с себя халат и чалму, оставшись в одной рубахе и шароварах. Стал к султану спина к спине и, заведя свои руки назад, подхватил больного под мышки. Вздернул выше. Боль острым уколом пронзила крестец Саладина. Он напрягся.

– Мертвым султан! Мертвым!..

Саладин сцепил зубы и попытался расслабить тело. Удалось это не сразу, но все же удалось. Козма принялся подбрасывать его на своей спине, одновременно раскачиваясь в стороны. Султан старался не думать о боли. Его сухое, поджарое тело легко взлетало вверх, ноги мотались, будто Козма не человека бросал, а тряпичную куклу. Сверху Саладин видел изумленное лицо брата и перепуганное – врача. Внезапно робкий лекарь вскочил и, завизжав, попытался ухватить султана за ноги. Саладин, изловчившись, пнул его в носком сапога в подбородок. Лекарь рухнул на ковер, затем встал на четвереньки и быстро-быстро выполз наружу.

Козма вдруг резко швырнул султана вверх. Саладин ощутил, как в хребте что-то щелкнуло; боль, не оставлявшая его во время подбрасываний, свернулась и затаилась внутри тоненькой иголочкой. Козма поставил его на ноги, обернулся и пробежался влажными пальцами вдоль хребта больного.

– Сядь, султан!

Саладин повиновался.

– Больно?

Султан покачал головой и встал. Тело подчинилось ему легко, от прежней скованности не осталось следа. Только у крестца слегка побаливало, но это можно было не брать во внимание.

– Слава Богу! – сказал по-русски Козма, вытирая рукавом мокрое от пота лицо. – Не нанимался я султанов на спине возить – не жеребец…

Саладин вопросительно смотрел на него

– Позвонок встал на место, – пояснил ему Козма на лингва-франка, – но я все же советовал бы тебе пока больше лежать и почаще плавать. Ты умеешь?

– Да! – удивленно ответил Саладин.

– В твоих дворцах наверняка есть бассейны… Пока не езди верхом. Лучше в повозке и лежа. Позвонок может выпасть снова…

Лекарь говорил не слишком почтительно, но Саладин не обратил на это внимания. Впервые за последние дни он ощутил радость. Приглашая франка к себе, он совсем не рассчитывал, что тот исцелит его; ему просто хотелось увидеть хотя бы одного из таинственных защитников Азни и, если удастся, кое-что выведать у него. Вышло иначе, у султана даже мелькнула мысль, что Всевышний опять сподобил его своей милостью

Поскольку его врач убежал, Саладин сам натянул рубаху и накинул на плечи халат.

– Прикажу отрубить ему голову! – недовольно буркнул он по адресу своего робкого лекаря, не заметив, что произнес это на лингва-франка.

– Твой лекарь, вероятно, хотел мне помочь, – возразил Козма. – Если б он ухватил тебя за ноги и потянул, позвонок встал бы на место раньше. А ты ему – сапогом!