у компаньонки той же… Ну, она-то вряд ли, конечно, могла что-то испортить, не женское это дело.

– Понятно… – протянул я. У меня промелькнула какая-то мысль, но поймать я ее не успел. – Ну что ж, мне пора. Удачи, инспектор!

– И вам того же, – кивнул он и вернулся к своим бумажкам.

* * *

Дома меня поджидал Сирил. Я думал, что он будет подпрыгивать от нетерпения, стремясь узнать новости, но этот негодяй дремал в кресле у камина. От него отчетливо пахло коньяком. Ну разумеется, дорвался до дармовой выпивки…

– Сирил, – ласково сказал я ему на ухо, – Сирил, солнышко, тебе случайно не попадались на глаза мои серебряные часы? Знаешь, такие, у них еще гравировка на крышке в виде кактуса…

– Угум… – ответил он сквозь сон и сунул руку в карман. – Эти, что ли?

– Эти, дорогой кузен, эти! – Я отобрал у него свою собственность. Ну так и есть, несколько царапин! – И как они попали к тебе в карман, скажи на милость?

– Ну, я взял ненадолго… – Сирил соизволил проснуться и зевнул. – Тебе жалко, что ли? Я же их не потерял, не проиграл, не испортил…

– Поцарапал!

– Жмот, – припечатал кузен и хищно оглядел столик. – А что, коньяк уже кончился?

– Благодаря тебе – да, – ответил я. – А теперь скажи, душа моя, какого черта ты перепугал пастора?! И каким образом?!

– Каким-каким… – пробурчал он. – Обыкновенным. Взял простыню, обмотался, спрятался за надгробием и стал выть страшным голосом.

– Мне сказали, там было несколько привидений… – протянул я.

– Было, – неохотно признал Сирил. – Когда пастор заорал дурным голосом и начал за мной гоняться, еще несколько вылезло. Этот твой приятель, толстенький такой, какая-то дамочка и другие, я их не знаю. Ну, я тебе скажу, была потеха! – внезапно оживился он.

– Ах, потеха… – неласково сказал я, и кузен осекся. – А по какому поводу? Что тебе сделал несчастный священник?

– Он нажаловался маме, что я во время воскресной службы спал, – честно сказал Сирил. – А когда очнулся, ущипнул мисс Эджкомб, и она неприлично взвизгнула на лучшем месте в его проповеди, которую он готовил две недели. Честное слово, я этого не помню! Видимо, все делал во сне!

– Сирил, – произнес я. – Твое счастье, что ты вымахал почти с меня ростом, иначе я бы тебя попросту выпорол. Так, чтобы ты неделю сесть не мог и спал только на животе! Хотя я и сейчас могу это сделать…

– Нет! – воскликнул кузен, выскакивая из кресла и отбегая подальше. – Ты не посмеешь! И не справишься! Я тоже сильный!..

– Ларример, несите розги! – рявкнул я, загоняя Сирила в угол.

Коньяк – напиток коварный, поэтому с координацией движений у кузена дело обстояло неважно. Собственно, я на это и рассчитывал.

– Розог нет, сэр, – произнес дворецкий, появляясь рядом с диваном, на который я повалил отбивающегося Сирила. – Я взял у Мэри выбивалку для ковров, подойдет для ваших целей?

– Более чем! Спасибо, Ларример, – пропыхтел я, прижал кузена покрепче, а свободной рукой от души приложил его выбивалкой пониже спины. – Это тебе за часы… это за мисс Эджкомб… за задавленную овцу… за разбитую фару… за пастора… еще раз за пастора… за дурацкие шуточки… за пьянство… за игры… за мои потрепанные нервы…

– Хва-а-атит… – несся приглушенный диванной подушкой стон. Рука у меня тяжелая, а отшлепать Сирила мне хотелось очень давно. – Вик, прекрати-и-и!..

– Рука устала, – пожаловался я Ларримеру, прервавшись ненадолго.

– Вам помочь, сэр? – невозмутимо осведомился он.

Сирил брыкнулся.

– Не стоит, спасибо. Я сейчас отдохну, припомню еще несколько эпизодов и продолжу, – сказал я.

Сирил обреченно завыл…

И да, я сдержал обещание: сидеть ровно он не мог еще дня три.

* * *

Сирил на меня дулся. Он забаррикадировался в комнате и отказывался выходить, пока я не извинюсь.

Я, разумеется, извиняться не собирался, так что махнул на него рукой, решив, что кузен выйдет, когда проголодается. Пришлось сообщить тетушке, что ее блудный сыночек у меня в гостях…

Утром, войдя в оранжерею, я обнаружил Сирила в окружении моих питомцев. Кузен прихватил с собой подушку (видимо, седалище еще побаливало) и теперь развлекался тем, что вертел в руках крошку Дженнифер, разглядывая едва наметившиеся бутоны.

– Поставь на место! – вместо приветствия велел я, стараясь не повышать голос. С кузена станется от неожиданности уронить горшок!

– Что? – Сирил вздрогнул, но, слава богу, кактус не выронил. – А, это ты, Вик. Заходи!

– Благодарю! – усмехнулся я, отбирая у него Дженнифер. И не удержался: – Пожалуйста, не трогай моих питомцев, им это может повредить.

– Ой, какие мы нежные, – парировал кузен, зачем-то отряхивая брюки. – Мне, может, тоже повредило, когда ты меня руками трогал!

– Нежные, – согласился я. – Между прочим, кактусы могут сбросить бутоны или вообще не зацвести, если их передвигать или поворачивать. А тебе, я вижу, порки было маловато. Добавить?

– Нет. – Кузен торопливо отодвинулся и, бессовестно игнорируя мою просьбу, выставил перед собой горшок с весьма колючим Opuntia patagonica. – Учти, я буду защищаться! Вот этим!

Пришлось отступить. Не хватало еще, чтобы Джеймс пострадал!

– Ну хорошо. – Я уселся в кресло и сцепил руки в замок. – И что ты предлагаешь с тобой делать? Рассказать тетушке Мейбл обо всех твоих похождениях?

Сирил содрогнулся. Всех кактусов в моей оранжерее будет мало, чтобы угомонить разъяренную тетушку!

– А может, не надо? – жалобно попросил он, благоразумно оставляя в покое Джеймса, и вдруг оживился: – Слушай, давно хотел тебя спросить… А зачем кактусам колючки?

– Не подлизывайся, – не поддался на уловку кузена я. – Разговоры о моих питомцах тебе не помогут.

Сирил надулся. Он все никак не мог смириться с тем, что я насквозь вижу все его хитрости.

– И все-таки? – не сдался он, правда, уже менее фальшиво заинтересованным тоном.

– Для защиты от животных, – пожал плечами я. – Некоторые ученые предполагают, что колючки как-то участвуют в опылении, однако я склонен не согласиться с этой гипотезой. Кстати, кактусовым колючкам приписывают магические свойства. Они якобы способны прогнать нежелательных гостей…

Мою лекцию (каюсь, увлекся) прервало появление Ларримера, который возник в оранжерее беззвучно, как бесплотный дух, а теперь решил обозначить свое присутствие легким кашлем.

– Да, Ларример. – Признаюсь, голос мой звучал не очень радостно. Как многие увлеченные люди, я люблю поговорить о своем хобби, а тут такой случай сорвался!

– Простите, сэр. – Дворецкий слегка поклонился. – Вас к телефону! Некий инспектор Пинкерсон, сэр!

Сирил негромко выругался и отвернулся. Кажется, напоминание о расследовании не привело его в доброе состояние духа.

Пожалуй, не следовало разговаривать с инспектором прямо из оранжереи.

– Иду. – Я нехотя поднялся и направился к выходу. И уже на пороге спохватился: – Сирил, веди себя прилично