прикинуть можно, — Лекс проводит пальцем линию от головы застывшего на остановленной записи человека к панели возле лифта. — Сколько там получается? Он еще скрючился. Ну, метр семьдесят-метр восемьдесят.

— На рукаве какой-то логотип, — я пытаюсь увеличить, а потом найти кадр получше. Хотя не знаю, что это нам даст кроме ссылки на другой магазин.

— А что это вы тут делаете? — раздается голос у нас за спиной. То, что нас поймают, я догадывалась, но сердце все равно подпрыгивает.

— Смотрим, что в мире хорошего происходит, — выдает Лекс, оборачиваясь. Позади нас стоит Райли и усмехается.

— Что ж, это дело хорошее, я тоже хочу, — она легко раздвигает нас в стороны и, пододвинув стул для себя, садится между нами. Хмурится, видя фигуру в черном. — За кем это вы следите?

До этого я пребывала в уверенности, что тот человек, забравший чемоданы, определенно мужчина, но Райли своим телосложением и походкой намекнула, что это такой вывод делать рановато.

— А ты что тут делаешь? — интересуется Лекс, вместо ответа.

— А вот представьте себе, — говорит Райли чуть громче, чем нужно, — наша общая подружка сдала нас всех с потрохами.

— В смысле?

— В смысле Кейт пошла к главному и рассказала, что в ту ночь накануне последнего экзамена, она сама видела, как я встала и покинула спальню. Что Лекс специально потом всем растрезвонил, что мы в ту ночь встречались на территории учебки, чтобы никто не проверял несанкционированные выходы. Но что Вета потом рассказала, что видела, как я выхожу через шлюз, и это было еще до побудки. Кейт даже предоставила запись этого разговора.

— На фига она это сделала? — пораженно бормочет Лекс.

— Главный проверил списки проходов через шлюз и обнаружил, что и я, и Вета действительно покидали внутренние помещения в запрещенные часы. И его это сильно задело, так как ему доложили о сегодняшнем переполохе из-за механизированного засланца.

— Но я же созналась, что сама его сюда притащила, — пищу я.

— А он теперь думает, что ты солгала об этом, и он просочился на территорию, когда мы выходили, в темноте его не заметив.

— И что теперь? — Лекс раздраженно морщится.

Я со стыдом закрываю лицо руками. Вот тьма! Теперь из-за меня всем достанется, и я не представляю, как это исправить.

— Меня оставляют в учебке на лишний год, — говорит Райли, старательно подавляя вызываемые этим обстоятельством эмоции. — Так что вот, — она разводит могучими руками, — послали изучать своё будущее место работы.

Лексу на планшет приходит сообщение, он угрюмо изучает его некоторое время.

— Похоже, моя очередь получать нагоняй, — комментирует он, вставая со стула.

— Тогда я пойду с тобой, и попробую объяснить, что… — я тоже вскакиваю, но Лекс, положив руку на мое плечо, вынуждает сесть обратно.

— Объяснить что? — он улыбается. — Мы вместе притащили в учебку этого несчастного робота, с дуру решив, что он уже не включится. Об этом я и сам могу сказать.

— Да и то, что я нарушила правила, непреложный факт, — вступает Райли. — Не важно, что ты скажешь. Лучше не отсвечивай лишний раз.

Лекс уходит. Я сижу, кусаю пальцы, смотрю на фигуру в черном, а мысли в моей голове бегают по кругу и без толку.

— Не переживай, — говорит Райли. — Кейт просто поспешила воспользоваться ситуацией, чтобы мне отомстить. Это я заигралась, решив ее немножко подзадорить обжимашками с Лексом. Зато теперь ты знаешь, что у тебя за подруга и как она к тебе на самом деле относится. А что до меня, ну потеряю год. Теперь для меня это не самое главное. — Райли оглядывается вокруг, и, положив локоть на подлокотник моего стула, продолжает практически мне на ухо: — До тебя ведь дошли слухи о моем сыне? Я забеременела в пятнадцать от одноклассника. Отец не разрешил мне сделать аборт, но и оставить ребенка не разрешил. Я навещала его все время в приюте, хотела забрать, когда у меня будет собственное жилье. Но недавно узнала, что женщина с продвинутого уровня собирается его усыновить, и у них с хозяином приюта уже все договорено. В ту ночь мне пришлось встать так рано, чтобы успеть увидеть сына в последний раз. Я так думала. Но Кирилл, когда все узнал, он устроил мне встречу с этой женщиной. Она оказалась…нормальной. Тоже в свое время была в похожей ситуации, как и я, забеременела будучи школьницей, но ей сделали аборт. В больнице низкого уровня, да и здоровье подвело. В общем, теперь она своих детей иметь не может, но ко мне очень прониклась. Так что…смогу видеть своего ребенка. А мне большего и не надо.

Выговорившись, Райли немного веселеет, хватается за клавиатуру и начинает быстро щелкать кнопками. Я мысленно даю себе обещание больше никогда никому (кроме Лекса) ничего не рассказывать и с этого момента вести себя разумно и по-взрослому и кое-как возвращаюсь к теме человека на экране. С помощью Райли и программы обработки изображения удается кое-что выжать из записи и даже определить логотип на рукаве толстовки. Итак, чемоданы увез в лифт молодой мужчина метр семьдесят пять ростом, худощавый, правша, в толстовке команды по джанкболу под названием Пояса.

— Странное название, — проговариваю я, вспомнив, на чем повесился или повесили беднягу Ворчуна.

— Это значит “незримые”, — поясняет Райли. — Невидимость — их любимая фишка в игре. Моя любимая команда. Спонсируется научной гильдией.

Научной гильдией? Что-то у меня в голове щелкает, а вот что, понять не могу. На всякий случай, записываю и это все тоже.

Когда мы уже собираемся уходить, возвращается Лекс. Выглядит он обескуражено, так что мы сразу втроем, как раньше делали вместе с Кейт, идем в мою каморку, чтобы переговорить. Лекс тут же падает на матрас, придавив прячущегося под одеялом Потапа.

— Черт возьми, у главнюка рука тяжелая, — жалуется друг.

— Что он с тобой сделал? — интересуется Райли.

— Ну так, выразил свое мнение, — со стоном Лекс вытаскивает Потапа и кладет его рядом.

— И на этом последствия для тебя закончатся?

— Наверное. — Почесав нос, Лекс кладет голову обратно на одеяло. — Самое интересное, что Кейн слегка попытался за меня вступиться. Это было так трогательно, я чуть не