надежно защищенной рифами бухте стояло штук пятнадцать больших проа. Все повторилось. Пираты, якобы вообразив, что перед ними беззащитный китайский купец, подняли паруса и с устрашающими воплями поплыли наперерез яхте.

– Мати, отрезви-ка их немного, – распорядился Янес.

Вновь грянули пушки. Звуки двух выстрелов слились в один. Но, как ни странно, умелые артиллеристы, накануне потопившие канонерку, не повредили пиратам даже паруса, словно их пушки были заряжены холостыми. Да и спингарды пиратов, паливших едва ли не в упор, ни разу не попали по яхте.

– Видите, ваше величество? – сказал португалец. – Одного вида вашего флага достаточно, чтобы у них поджилки затряслись. Вас страшатся и здесь.

Пиратская флотилия, впустую потратив гору пороха, перестроилась и позорно отступила обратно в широкую бухту, под защиту рифов.

Закатное солнце окрасило море на западе в цвет расплавленной бронзы. Морские птицы с приближением ночи возвращались в свои гнезда на неприступных скалах, провожая день громкими криками.

Когда флотилия, словно повинуясь безмолвному приказу, исчезла из виду, появилось одно быстроходное проа и на миг затмило широкими алыми парусами наполовину погрузившийся в море солнечный диск.

– А вот и Падар, – пробормотал Янес. – Готов поспорить, что в здешних водах не найдется другого такого умелого моряка. Его проа летит над водой, словно ласточка.

– Милорд, – султан показал на красные паруса, – потопите это корыто.

– Зачем, ваше величество?

– А вдруг они нападут на нас под покровом ночи?

– Нельзя же топить все встречные корабли. Там могут находиться честные купцы. Так мы вместо любви пробудим в них ненависть к вашему величеству. Пусть себе плывут.

– Но я желаю увидеть, как метко стреляют ваши артиллеристы в случае опасности.

– О, вам еще представится случай убедиться в их меткости. А пока… Видите дерево на скале у бухты? Сейчас я вам кое-что покажу. Мати! Сломай-ка то дерево.

Канонир, понимавший Янеса без слов, отправился на квартердек. Ветер дул яхте точно в корму, и она на всех парах летела вперед. Мати тщательно прицелился и выстрелил. Султан восхищенно ахнул, его придворные и моряки вторили его крику. Дерево рухнуло, расколовшись точно посередине ствола.

– Вот как стреляют мои люди, ваше величество, – сказал Янес. – С такими меткими канонирами вам нечего опасаться на борту моей яхты. Если раджа решится покинуть свою нору, мои люди в щепки разнесут его флот.

– Ох уж эти европейцы! – воскликнул Селим-Баргаши. – Им действительно нет равных!

Султан уселся за стол и опустошил последнюю бутылку шампанского, довольно великосветски провозгласив, что пьет за прекрасные голубые и бездонные глаза голландки.

Вечерние сумерки надвигались, словно огромная воронья стая. Померкли последние отблески солнца, и в волнах заплясали другие, ничуть не менее чу́дные. Это медузы-ночесветки и пелагии раскрыли светящиеся зонтики и раскинули щупальца, подобно лепесткам диковинных цветов. Множество их всплывало вокруг яхты, и та разрезала носом флюоресцирующие волны.

Временами из глубины поднимались акулы, чтобы вволю попировать и отведать моллюсков. Тогда морские «светлячки» разом потухали: медузы уходили на дно, чтобы уже через несколько минут вновь окрасить поверхность моря ослепительной синевой.

Яхта шла быстро, почти на принудительной тяге, лавируя вдоль извилистого берега, где по счастливой случайности не было подводных рифов и скал, затрудняющих навигацию у Борнео даже в штиль.

В десять вечера путешественники вернулись домой, весьма довольные прогулкой. Они без происшествий вошли в бухту, ориентируясь по двум небольшим масляным маякам, установленным на невысоких башенках. Мати дал сигнальный выстрел. От берега тут же отчалила уже знакомая красная лодка, чтобы забрать султана и его свиту.

– Милорд, – произнес Селим-Баргаши, пока матросы перегружали акулью тушу в шлюпку, – помните, что двери моего дворца всегда открыты для вас.

– В таком случае мы скоро увидимся, ваше величество. Я страстный охотник. Мне бы очень хотелось поохотиться в Хрустальных горах. Говорят, дичи там видимо-невидимо.

– Может быть, отправимся туда вместе?

– Если пожелаете.

– Посмотрим, – уклончиво ответил султан, пожал Янесу руку и пересел в лодку.

Министры и секретарь отправились за ним, красавица-голландка осталась на яхте. Янес проводил удаляющуюся лодку пристальным взглядом, после чего обратился к Люси ван Хартер, которая точно ждала, когда он заговорит с ней:

– Госпожа, мой корабль в вашем полном распоряжении.

– То есть я могу остаться на борту?

– Памятуя угрозы капитана Фостера, вам не стоит сходить на берег.

– А как же вы?

– У меня в Варауни есть еще дела.

– Вы такой загадочный.

– Разве?

– Конечно. Вы не английский посол, а ваш китмутгар величает вас высоким титулом. Кто же вы?

– Сударыня, я не могу раскрывать тайн Малайского Тигра.

– Как вы сказали? Малайского Тигра? – взволнованно воскликнула голландка.

– Вам знакомо это прозвище?

Помолчав, Люси ван Хартер проговорила:

– Да, я встречалась с этим храбрецом.

– Когда?

– Около двух лет назад на острове По-Той.

– Два года назад я был в Индии. Не поведаете ли, госпожа, при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?

– Я возвращалась из Гонконга, где похоронила мужа, скончавшегося от неизлечимой болезни.

– Выходит, вы вдова?

– Да, господин?..

– Зовите меня просто милордом. Ну, или вашим высочеством, поскольку я действительно женат на индийской принцессе.

– Хорошо, я буду звать вас милордом, чтобы не вызвать у султана подозрений. Итак, не найдя подходящего парохода в сторону Борнео, я села на парусник. И одной жуткой ночью начался сильный шторм. Наш корабль подхватил ураган, и он сбился с курса. Всю ночь несчастный парусник носило по волнам без руля и ветрил. Внезапно рев бури и грохот волн перекрыл страшный грохот. Мы сели на мель, нос парусника раскололся.

– Где это случилось?

– У берегов По-Тоя.

– Что же было дальше?

– Не знаю, как мы пережили ту ночь. С минуты на минуту наш корабль мог развалиться на части, штормовые валы били его о скалу. По счастью, он был сделан на совесть, выдержал испытание и оставался на плаву, хотя в трюме уже плескалась вода. Мы начали робко надеяться, что спасены, но на рассвете послышался крик матроса: «Пираты! Пираты! К оружию!» Из лагуны к нам приближался десяток крупных проа, в которых сидели смуглые и бронзовокожие люди.

– Малайцы и даяки, – улыбнулся Янес. – Я знаю этих людей. Продолжайте, госпожа.

– Мы уже приготовились расстаться с жизнью, когда одно из проа пришвартовалось и по лестнице быстро поднялся какой-то человек в сопровождении отряда воинов.

– Высокий, черноволосый, с немного поседевшей бородой и огнем в глазах?

Голландка ахнула от удивления.

– На нем был зеленый бархатный кафтан, подпоясанный голубым кушаком, такого же цвета широкие штаны и высокие желтые сапоги с загнутыми носами. На боку висела сабля в позолоченных ножнах, а на рукоятке сиял огромный алмаз, – продолжил Янес. – Я не ошибся?

– О,