прятаться по своим домам, держась в стороне от городской политики. Совсем у входа старичок сторож, преисполненный альтруизма. С небольшим фонариком, освящавшим лишь его лицо. Он изо всех сил старался помочь хотя бы только своим присутствием, но совершенно не понимал, чем может быть полезен. Посмотрев на него Гавриил вдруг осознал, что и этого совершенно постороннего не в чём не виноватого человека он подвергает смертельной опасности. «Неужели мне никогда не удастся найти пристанище и за мной всегда будет следовать попятам эта разрушающая сила?» – Подумал вдруг Гавриил и горечь, которую он и так ощущал в душе, умножилась.

В образовавшейся на пару мгновений тишине было слышно, как потрескивает фитиль масляного фонаря и шуршание Гавриловых мыслей: «Я как чумной, несущий за собой заразу или липкое проклятие, многие годы разрушаю всё к чему притрагиваюсь. Как эти преследователи находят меня, каждый раз снова и снова… Это точно они, другого такого чувства быть не может. За все эти годы единственное чему я научился безоговорочно точно – ощущать их приближение. Как теперь спасти этих людей…?»

Кот наблюдая растерянность Гавриила, с которой он стоял посередине комнаты придерживая Дору, как чужую, драгоценную, фарфоровую вазу, словно её и в руках держать страшно и отпустить нельзя. Решился наконец прояснить ситуацию:

– Друзья, давайте присядем за этим неказистым столиком и Гавриил, наконец, расскажет нам всё по порядку. Потому, что я хоть и не провидиц, но чувствую, что ему есть, что нам рассказать.

Все присутствующие молча согласились. Потому, что именно это было тем, чего хотели исключительно все. Они последовали предложению Луки и приготовились слушать.

Поверхность стола, созданная из досок разной толщины, была настолько неудобной и кривой, что Кот никак не мог устроится, опершись на неё локтями. А стул, на котором он сидел назывался табуретом, поэтому не имел спинки и это создавало известное неудобство. Он ёрзал в такт неровному пламени фонаря, плясавшему, в струях едва заметного сквознячка, тянувшего воздух сквозь вентиляционные трубы. А Гавриил, обретший комфортное равновесие в прямизне своей спины, начал рассказ с торопливых слов произнесённых скороговоркой чтеца, хотящего наконец перейти к сути произведения и поскорее прочесть затянувшееся вступление автора.

– Очень давно я служил у Императора. В его личной Гвардии… Вообще, раньше, когда всё это было… – Он сбился и словно собираясь поменять начало стал говорить о другом. – До того, как цивилизация, наш мир людей, разрушился в последней войне. Тогда, совсем давно. Ещё до всех этих событий. Было два государства. Они стали империями, позже. Два эти государства, как два образа мыслей, противоположных способа восприятия мира развивались в разные стороны. Они находились далеко друг от друга и были основаны антагонистами. Сейчас не важно кем и как. Я и так зашёл слишком далеко, в глубь времён. В период расцвета моей империи нашу гвардию называли небесное воинство и было нас не меньше ста. Но когда я попал в её ряды, уже на закате времён, нас оставалось примерно двадцать пять. И один рыцарь древности стоял нас всех. Между нашей империей и империей наших антагонистов шла непрерывная война многие тысячелетия. Мы всегда считали их оплотом зла. Но главное наше отличие было гносеологическое – заключалось в разном восприятие мира, разном способе его познания. Они опирались на магию, которую потом вытеснил технический прогресс, а мы, достигая гармонии с миром, в котором живём пытались существовать в симбиозе со всем окружающем. Но мы проиграли войну не на поле боя. Путь, которым шла моя страна требовал аскезы и самодисциплины. Всё больше людей присоединялись к нашим врагам, в государстве которых можно было жить в своё удовольствие. К последним дням от нашей империи оставался один город в горах. Прекрасная белокаменная столица некогда великого государства. Она сейчас лежит в руинах. Но и цивилизация наших антагонистов рухнула в этой войне. Я последний представитель своего мира. Меня многие годы преследуют воины, собранные специально для того, чтобы покончить со мной. У них нет другой цели только уничтожить меня и зерно знаний, которое я ношу, из которого может выросте новая цивилизация добра и равновесия. Если им это удастся, то знание о том, как человечество может жить в гармонии будет утеряно навсегда.

– Но прошло же больше двухсот лет как разрушился прежний мир. Не похоже, что ты настолько стар! – Спросила Дора.

– Да примерно столько. Мы жили другой жизнью и это не очень большой возраст.

– Твой рассказ звучит достаточно интересно, сейчас можно поверить во что угодно относительно древности, но триста лет жизни – это конечно на уровне фантастики. Я как врач с удовольствием осмотрел бы тебя. – Сказал Михаил.

– Может позже я удовлетворю твоё любопытство, но сейчас у нас нет времени. Преследующие меня скоро окажутся здесь. Я их чувствую. Когда я пришёл в ваш город то был уверен, что навсегда оторвался от них. Иначе я бы не посмел подвергать вас всех опасности, а теперь понимаю, что ужасно ошибался.

– Их много? – Спросил Кот. Начиная понимать в чём дело.

– Примерно три дюжины.

– Ну это ерунда. Сейчас в городе конечно не на кого положится. Но как ни будь мы справимся с таким количеством.

– Нет, вы пока не понимаете о чем идет речь. Их вполне достаточно, чтобы захватить и уничтожить ваш город особенно в условиях той смуты которая творится на улицах. Они вооружены и экипированы оружием древних, вы даже не сможете их ранить из ваших арбалетов. И у них нет души. А это значит, что их нельзя атаковать на тонком плане, через потусторонние измерение, победить с помощью духов или использовать против них магию. Поэтому план прост: мне надо спрятать вас, то есть тех людей, которые знают о том, что я был в Новгороде, а самому постараться увести преследователей подальше от города.

– Но мы не можем просто так отдать тебя им! – Сказал Кот. – Ты теперь наш друг. Что же мы будем трусливо прятаться пока они будут пытаться тебя убить.

– Я думаю, вы мне помогли уже гораздо больше чем сами можете предположить. Сейчас мой долг заключается в том, чтобы отвлечь беду, которую я ненароком привёл в Новгород.

– Ты хочешь сказать эти люди тебя преследуют уже около двухсот лет? – С недоверием спросила Дора.

– Примерно так.

– Они, что такие же бессмертные, как и ты?

– Я не бессмертный и они тоже нет. Тела этих людей напичканы синтетикой, запрограммированной на то, чтобы предотвращать негативные процессы в их организмах, компенсируя последствия деструктивного существования. Когда я стал учеником в