В сущности, экономика издательского дела не поощряла Томаса Эджертона к спешке. Даже продав все 750 экземпляров "Чувства и чувствительности", он получил бы всего 35 фунтов прибыли, поскольку книга издавалась "на средства автора". Риск и потенциальный выигрыш приходились на долю Джейн (точнее, на долю Генри). Максимальная сумма, которую они надеялись получить, составляла 140 фунтов.

С чего начинал издатель, которому не надо спешить? Прежде всего, ему требовалось "определить объем" книги. То есть он должен был подсчитать, сколько потребуется больших листов бумаги — из каждого получалось двадцать четыре страницы, или двенадцать листов. Бумага составляла основную долю расходов, и с нее уплачивались налоги. Это заставляло издателей экономить на тиражах, в чем уже убедилась Джейн. Лучше получить небольшую прибыль от 750 экземпляров, чем напечатать 2000, а нераспроданный остаток отправить в макулатуру.

Затем издатель должен был разделить текст на части и отдать их нескольким наборщикам, которые работали одновременно. Эта работа требовала необыкновенной сноровки. Наборщик брал из деревянных лотков металлические литеры и ставил на нужное место, отделяя каждую строчку текста тонкой металлической планкой — шпоной.

К металлическому шрифту прикладывали кожаные тампоны с деревянными ручками, смоченные густой и жирной черной краской. После нанесения краски деревянные рычаги печатного пресса опускали лист бумаги на шрифт и плотно прижимали к нему. Текст наконец переносился на бумагу. Первый паровой печатный пресс в Лондоне был приобретен газетой "Таймс" в 1814 году. До этого работа выполнялась вручную, с применением мускульной силы.

Отпечатанный лист отдавали вычитать и отредактировать автору (иногда его заменял издатель), после чего изготавливали требуемое количество копий. Затем металлический набор разбирали, и наборщики приступали к работе над следующим листом. Отпечатанные листы разрезали, складывали и сшивали — как правило, эту работу выполняли женщины. Наконец, сшитую книгу отправляли переплетчику. По желанию клиента он мог изготовить для конкретного экземпляра любую обложку, например аналогичную обложкам других книг его библиотеки.

Все это занимало много времени. Роман "Чувство и чувствительность" отдали в печать в январе 1811 года, а к читателям он попал только в октябре. За три дня до выхода книги напряжение Джейн достигло предела. Она волновалась: как ее примет публика? — и пыталась об этом не думать. "Когда лежишь в постели, — писала она, — и голова раскалывается от боли… тебе не до великих дел!"

Наконец 30 октября 1811 года в газете "Стар" появилось объявление о выходе в свет новой книги. На следующий день такое же объявление напечатала "Морнинг кроникл". Роман под названием "Чувство и чувствительность" был издан в трех томах и стоил пятнадцать шиллингов. В феврале 1812 года "Критикал ревью" опубликовал благожелательный отзыв о книге, что способствовало росту ее продаж. В рецензии говорилось, что персонажи Джейн "благородны и естественны… события правдоподобны, чрезвычайно увлекательны и интересны… что делает честь автору, который демонстрирует глубокое знание человеческой природы и удачно сочетает толику здравого смысла с более легкомысленным подходом". Еще одна рецензия появилась в мае в журнале "Бритиш критик". Подруга Джейн вспоминала, что та получала огромное удовольствие от знакомства с рецензиями, восклицая: "Как приятно! С этими персонажами я намучилась больше всего, и автор меня раскусил".

Первое издание "Чувства и чувствительности" было полностью распродано и принесло Джейн приличную сумму денег. Но роман не прославил Джейн Остин. Дело в том, что на обложке книги не было ее имени — вместо него стояло слово "Леди", а в одной газете в публикации о романе из-за ошибки наборщика "леди" превратилась в "леди О.", что придало всей истории аристократический налет загадочности.

В то время анонимная публикация романа была обычным делом, но никто не догадывался, какое удовольствие Джейн, тщательно оберегавшая свою приватность, получала от этой тайны. Должно быть, она от души веселилась, когда во время посещения публичной библиотеки Олтона ее племянница Анна взяла в руки томик "Чувства и чувствительности" и заявила: "Наверняка какая-то ерунда — вижу по названию".

Почему многие авторы публиковались анонимно? Причина проста: люди благородного происхождения считали ремесло писателя вульгарным и не желали подвергать себя осуждению со стороны лиц своего круга. Большинство вообще предпочитало продать авторские права издателю, чтобы не иметь ничего общего с книжным рынком, а не публиковать книгу на свой страх и риск, как поступила Джейн.

В восемнадцатом веке авторы часто собирали средства для издания по подписке, которая распространялась среди потенциальных читателей. Но убедить людей дать деньги авансом, поверив обещаниям автора, было непросто. С особенным скепсисом общество воспринимало сбор денег на издание книги, если ее автором была женщина. Поэтому некоторым писательницам приходилось изобретать "благовидные предлоги": необходимость обеспечить мужа-инвалида или осиротевших детей. Муж романистки Шарлотты Смит подписывал договоры на издание книг вместо жены — закон запрещал замужней женщине самостоятельно заключать контракты. "Женщины, — писал поэт Роберт Саути, почти современник Джейн, — не созданы для литературы и не должны посвящать себя ей". (Его письмо было адресовано Шарлотте Бронте, так что вам будет приятно узнать, что к его словам отнеслись не слишком серьезно.)

Первое издание романа "Чувство и чувствительность" в количестве 750 экземпляров было распродано полностью — в отличие от второго, выпущенного в октябре 1813 года. Тиражи в сравнении с современными выглядят скромными. Однако не будем забывать, что "раскруткой" книги никто не занимался, если не считать слухов и двух уже упоминавшихся газетных объявлений; рецензии появились лишь по прошествии нескольких месяцев. Второй тираж тоже печатался за счет Джейн. "Полагаю… я буду должна дорогому Генри много денег за издание", — писала она. (На самом деле она ошибалась: издатель вычтет эти расходы из причитающейся ей суммы гонорара.)

Джейн волновалась и из-за родственников: как они примут роман? Старая миссис Найт, посвященная в тайну, поддерживала автора. "Думаю, ей понравится Элинор", — с надеждой писала Джейн. Затронув в "Чувстве и чувствительности" тему бедных родственниц, лишившихся дома, Джейн ступила на зыбкую почву. Возможно, она рассчитывала, что ее брат Джеймс по-новому осмыслит выселение сестер из пастората в Стивентоне, а Ли-Перро пересмотрят свое отношение к обедневшей родне. Джейн просто не могла позволить себе поссориться с этими людьми.

Успех книги означал, что рано или поздно тайна Джейн будет раскрыта. Родственники постепенно осознавали, что тетя Джейн — издаваемый писатель. Но лишь немногие из них при ее жизни оценили масштаб ее дарования. Племянник Джеймс считал, что литература для его тетки — это источник удовольствия и предмет для гордости. "Не думаю, что она унижала себя стремлением к раннему успеху, — рассуждал он. — Деньги ее радовали, но при скромных расходах ее тихого дома не были необходимостью. Кроме того, природа наделила ее веселым нравом, покладистостью и скромностью". Заработанные деньги, утверждал Джеймс, свалились на нее настолько неожиданно, что она считала их "чрезмерной компенсацией за то, что ничего ей не стоило".