достижения совершенно разных техник. Только это. Маги — тоже люди, и они по большей части зашорены в образовании своими родовыми техниками.

— Значит, у меня…

Дрейк согнул пальцы Вик в незатейливый знак, а потом по её пальцам потекло тепло его эфира, срываясь с ладони уже небольшим шаром света:

— …все получится, Вик.

И в носу не захлюпала привычно кровь, и во рту не появился железистый привкус. В этот раз эфир не причинил ей вреда. Она подняла глаза на Дрейка:

— Как ты себя чувствуешь?

Он спокойно ответил:

— Умирать не собираюсь, Вик. Если ты об этом.

— Хорошо… Ты просто дракон-искуситель — и ни слова при ритуал не сказал, и научил новому, и…

Дрейк отпустил её руку:

— Вики… Ты любопытная белочка, которая обожает что-то новое. Тебя легко увлечь и подкупить новыми знаниями… И нет, еще раз скажу, Вики, для меня это безопасно. Сейчас адера Вифания и адера Манон во всю спасают человеческие жизни в госпитале святой Орелии. Я похож на умирающего? И все, это был риторический вопрос.

Он шагнул в проход, на узкую улочку, мощеную камнем:

— Идем?

Вик в последний раз оглянулась на океан:

— Ты знаешь, что в такие почти судьбоносные моменты принято говорить что-то умное, запоминающееся на века?

Дрейк поднял глаза вверх, но увидел лишь низкий каменный свод вместо звезд:

— Я, пока открывал печать, боролся с тщеславием. Пожалуй, ничего не нужно говорить — потомки сами за нас что-то придумают, если мы справимся.

Вик повторила за ним слова, словно эхо:

— Если мы справимся… — Она возмутилась: — Мы обязаны справиться.

— Значит, пора идти.

Вик лишь кивнула, шагая следом в неизвестность. Дверь закрылась за ней — подспудно Вик ждала зловещего скрежета, но даже шороха запирающегося замка она не расслышала.

Было тихо, чуть затхло, странно из-за близких стен — Вик так и не привыкла к тесноте Аквилиты. Иногда казалось, когда они все ниже и ниже спускались по уходящей куда-то вглубь Полей памяти улочке, что где-то шуршат крысиные лапы и раздается писк крысиного короля — один из страхов Вик, рожденный детством. Или это игры разума — когда вокруг потрясающая тишина, когда все звуки — только собственное дыхание и шаги, слух порождает галлюцинации. Дрейк все так и шел первым — ширина улицы не позволяла идти вдвоем.

Вик не удержалась, разбивая тягостное молчание, а то скоро крысиный визг услышит:

— Тут есть крысы?

— Нет, — обернулся на неё Дрейк. — Городской совет не экономит на защите от грызунов. Крысы — это всегда блохи, а блохи — переносчики чумы. Тут никто не живет, только какие-то рачки в карстовых озерах, но тут их нет. Это дальше…

— Это хорошо…

Рядом на стене дома мелькнуло что-то призрачно-синее, и Вик замерла, останавливаясь. Даже рукой потянулась, останавливаемая окриком Дрейка:

— Вик! Не трогай! Ни при каких условиях не прикасайся к этому сиянию — заразишься проклятьем. Поняла? — он спешно вернулся к ней, вставая рядом: — не трогай, прошу.

Вик зачарованно кивнула:

— Не буду… Странно…

— Что именно?

Она ткнула пальцем в пятно:

— Эв… — она споткнулась на имени, прогоняя горечь и слезы. — Мне говорили, что проклятья выглядят как паутинки, а тут…

— Очень плотное плетение. Такое плотное, что нити можно рассмотреть только под увеличением. Умирающие люди были очень злы и обижены. Они хотели мщения.

— Люди… — Вик заглянула в глаза Дрейка. — Ты сказал — люди. Ты не сказал — Полли.

— Я уже говорил: Полли — ищущий призрак. Она не призрак-мщение. Её такой сделали другие. Она хотела только того, чтобы её родители вернулись. Во всяком случае я хочу в это верить. Кстати, ты действительно стала видеть эфир.

Она только кивнула, уходя в свои мысли. Дрейк не удержался:

— Вики, там дальше будет площадь, на которой стоит дом купца Риччи. Через его подвал спустимся в катакомбы. Ты не боишься…

Она оборвала его, храбро сообщая:

— Я не боюсь скелетов и трупов. Я боюсь лишь крыс и инквизиторов. Хотя странно, что тут нет крыс… Тут после ограждения стеной должно было валяться много тел, которые некому было хоронить. Или тем более сжигать.

— Сюда для чистки кварталов запустили каторжан. Тела умерших покоятся с миром в катакомбах, заваленные камнями. Я хотел спросить: ты не боишься закрытых, узких пространств наряду с инквизиторами?

— Нет, Дрейк. Даже если бы боялась — я помню, ради чего я сюда спустилась. Не бойся, я не подведу. Пойдем?

Он внимательно осмотрел Вик с головы до ног и кивнул:

— Пойдем… Ты такая задумчивая сейчас… Молчаливая. Отрешенная. О чем думаешь? — он на площади указал на один из домов — от того остался только первый этаж, все остальное вплавило в камень. — Нам туда.

Вик не стала скрывать, разглядывая ставшие чаще появляться на стенах пятна проклятья.

— О поисках Полли.

— Это просто. Сейчас спустимся вниз, в катакомбы, и я сплету поисковое заклинание.

— На что настроишь поиск? — она первой храбро открыла дверь и шагнула в пустой, мертвый дом. Ног коснулся холодный сквозняк — тянуло сыростью и морозом из катакомб, пробирая до сердца. Дом был пуст, только вековая пыль на полу и полках. Здесь давным-давно не было людей. Окна слепо смотрели на темную площадь. Здесь никогда не взойдет солнце. Здесь никогда больше не будет человеческих голосов или детского смеха. Страшно, наверное, быть таким домом…

Голос Дрейка прогнал жуткое впечатление от дома:

— На эфир. Охранные плетения Полли — самое большое скопление эфира. Отправимся за поисковиком и…

Вик не сдержала смешка — оказывается, даже инквизиторы умеют ошибаться:

— И придем к залежам самородного потенцита, если не в гости к контрабандистам и Мюраю.

Дрейк легко рассмеялся, спускаясь по узкой, шаткой лестнице в подвал:

— А ты права. Хорошо, что мне повстречалась ты, а то я бы вошел в историю как самый неудачливый инквизитор — искал Полли, а нашел потенцит.

— Для